Ущелье Богов представляет собой узкий просвет между скалами в северной части деревни Якумура. Удивительно, что на этом небольшом участке совершенно отсутствуют деревья, зато цветы представлены необычайным многообразием видов.
Подземные воды Ущелья Богов дают начало реке Сакагава, прорезающей Якумуру насквозь. В деревне по сей день сохранился обычай черпать из Сакагавы воду для окропления кладбищ. Данная традиция указывает на глубинную связь между загробной жизнью, Сакагавой и Ущельем Богов, откуда река берет начало.
С другой стороны, реку Ниёдо, куда впадает Сакагава, в древности называли Божественной рекой. Ниёдо берет начало с Исидзути — самой высокой точки Сикоку. Исидзути издревле считалась священной горой, с ней тесно связано имя основоположника японского аскетства Энно Одзуно. В переводе с древнего языка название Исидзути означает «дух камня», и присутствие этого духа явственно ощущается здесь и по сей день.
Любопытно, что неподалеку находится местечко Футана, что в переводе означает «два имени». Резонно было бы предположить, что оно каким-то образом связано с названием «двуименного острова» Иё, упомянутого в «Записях о деяниях древности».
Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что священная гора Исидзути еще в древности играла особую роль в судьбе Сикоку.
Поежившись от холода, Фумия отложил книгу и достал теплое одеяло. За окном была глубокая ночь, Якумура тихо плыла в лунном свете.
Невероятно холодная ночь для лета. И в комнате почему-то темно, хотя горят все лампы…
Перекошенные жалюзи, смятое покрывало на кровати, толстый слой пыли на книжных полках. Комната казалась совершенно безжизненной и как нельзя лучше соответствовала нынешнему состоянию Фумия.
«Думаю, я бы могла навсегда перебраться в Якумуру», — зазвучал в памяти голос, и ему показалось, что его сейчас вывернет от отвращения.
Какой же он дурак! У нее и в мыслях не было возвращаться в Якумуру, а он, Фумия, для нее просто забавный деревенский ухажер. Он с горечью вспомнил, что, как мальчишка, назначал ей свидание за свиданием. Такого унижения он не испытывал ни разу в жизни.
Забыть ее, выкинуть прочь из сердца! Он не хочет иметь с ней ничего общего, будет жить как раньше, когда ничего не знал о ней. Все равно она скоро улетит на свою планету под названием Токио, мысленно убеждал он себя, а перед глазами отчетливо стояло ее лицо, взгляд раненого зверя, — кажется, ее расстроил приезд того мужчины, явно любовника. Он даже заметил на ее лице отвращение. Может быть, он все-таки не прав?..
Фумия тут же отогнал предательские мысли. Нет, он не позволит себе поддаться на глупые мечты и снова испытать разочарование. Он живет в Якумуре, а она скоро отправится в Токио. Ему необходимо забыть ее, выбросить из головы.
Получше закутавшись в одеяло, он вновь углубился в чтение.
С давних пор самая высокая в окрестностях гора считалась обителью богов. Кто такие боги? Духи предков. Таким образом, обитающие на Исидзути духи камней в действительности являются духами предков. Взбираясь на высокую вершину, души умерших предков проходят очищение и затем оберегают живых.
Любопытно, что духи умерших могут выступать как в качестве хранителей, так и в качестве жаждущих возмездия злых демонов. Думаю, подобное двуличие мертвеца обусловлено борющимися в нем противоречивыми сущностями. Для описания этих двух сущностей далее предлагаю использовать понятия «душа» и «дух», подразумевая, что душа в момент смерти стремится освободиться от плоти, а дух, напротив, отчаянно противится расставанию с телом.
Если мы обратимся к написанию иероглифа «душа», то увидим, что в нем присутствует элемент «облако». Что представляет собой облако? Поднимающиеся вверх клубы пара. Душа, подобно легкому облачку, стремится вознестись к небесам и очиститься, чтобы превратиться в духа, оберегающего покой живых.
Теперь попробуем взглянуть на иероглиф «дух». Здесь мы видим элемент «белизна», символизирующий обглоданный червями белый скелет. В то же время белый цвет, как известно, символизирует заключенную в теле энергию. Дух, в отличие от души, остается поблизости от разлагающейся и пожираемой червями плоти. Он всеми силами цепляется за жизнь. Даже лишенный телесной оболочки, дух продолжает скитаться по земле.
Таким образом, в каждом человеке уживаются дух и душа, и только от него самого зависит, что одержит верх.
Стремящиеся к очищению души собираются на горе Исидзути, а жаждущие вернуться в телесную оболочку духи — в Ущелье Богов. Между ними, словно мостик, пролегла Божественная река Ниёдо. Случается, что дух и душа после смерти находят друг друга, перебравшись через Ниёдо. Что произойдет, слейся они снова воедино? Вероятно, плоть перестанет быть привилегией живых. Хотя, если допустить, что плоть и есть сочетание души и духа…
Тоса с незапамятных времен считалась местом обитания дьявола и мертвецов. Возможно, в древности люди после смерти не распадались на дух и душу, а просто переходили в иную форму существования. Если допустить, что мертвецы и живые когда-то уживались в одном и том же месте, то, вероятнее всего, таким местом был Сикоку — остров мертвых.
На этом первая часть книги Ясутаки Хиуры заканчивалось. Вторая была посвящена старинным местным преданиям. Фумия отложил книгу и уставился в потолок.
Души, стремящиеся покинуть тело, поднимаются на гору Исидзути. Духи, цепляющиеся за плоть, собираются в Ущелье Богов. Остается выяснить, каким образом туда попал столб с горы Исидзути…
Еще раз. Ущелье Богов — обитель духов мертвых. Какую цель преследовали древние люди, которые перенесли туда камень с вершины горы?
В распахнутое окно тускло светила луна. В комнате становилось все прохладнее, но Фумия уже не чувствовал холода. Подложив руку под голову, он застывшим взглядом глядел в потолок.
Перед его мысленным взором проносились образы древних людей, в диковатом танце кружащих вокруг столба посреди Ущелья Богов. Их лица покрыты татуировками, на руках и ногах позвякивают браслеты, тела украшены кабаньими клыками.
Сумрак постепенно рассеивался, откуда-то пахнуло сыростью, воздух вокруг внезапно стал липким и вязким.
Фумия неподвижно вытянулся на постели. Тело стало тяжелым и неповоротливым. Его неотвратимо тянуло вниз, в холод, на самое дно сознания. Кружащиеся в танце фигуры стали расплываться, словно он смотрел на них сквозь мокрое стекло. На лицах людей было написано блаженство, танец отдавал безумием. Почему он не слышит музыки, не чувствует их горячего дыхания? Фумия пытался коснуться людей, но руки хватались лишь за бесплотный воздух.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});