1908
Ответ Л. Афанасьеву на его послание
Ты шел дорогою проезжей,И был твой шаг трудолюбив.А я парил в лазури вещей,Весь мир в осколки раздробив!
Ты робко пел и робко шел ты,Боясь прохожих обогнать…Лист зеленел, потом стал желтый, —Зазеленеет ли? — Как знать!
Ты изменил Луне и Нимфе,Изменой поругав сердца…Но пусть шалаш твой на Олимпе —Напротив моего дворца!
1910.
Измена мая
Я родился в мае, в месяце весеннем, Звонком и веселом, Шумном и душистом,И сказали розы; «Мы тебя оденем Светлым ореолом — Как молитва, чистым».
Улыбнулось солнце, солнце засверкало, Ласковым приветом Чествуя рожденье;Солнце загорелось, запылало ало И зажгло поэтом С искрой вдохновенья!
Разодет цветами с детской колыбели, Я запел соловкой Радостно и звонко,Запечатлевая мир, где все скорбели, Юною головкой И душой ребенка.
Время шло, — и солнце потускнело в тучах, Лаской не блестело, Злоба песнь косила;Опадали розы при ветрах летучих, Истомилось тело, Притупилась сила.
Время шло… И радость дней моих весенних Растопилась в слезах, Сердцу не внимая;И теперь я плачу, плачу на коленях О погибших грезах, Об измене мая!
1908. Февраль.
Неразгаданные звуки
В детстве слышал я ночамиЗвуки странного мотива.Инструмент, мне неизвестный,Издавал их так красиво.
Кто играл? на чем? — не знаю;Все покрыто тайною мглою;Только помню, что те звукиВласть имели надо мною.
Их мотив был так чарующ,Так возвышен, полон ласок;Вместе с тем печален, страшен —Описать его нет красок.
Я боялся этих звуков,Их таинственнаго свойства,Но когда я их не слышал,Я был полон беспокойства.
Я любил, когда незримыйМузыкант играл ночами;Я лежал в оцепененьиС удивленными очами;
Я лежал в своей кроватке,Щуря глазки и, дыханьеЗатаив, ловил так жадноИх гармонию рыданья.
Звуков больше я не слышу.Что они мне предвещали?Счастье ль в мире равнодушьяИли горе и печали?
Не нашел себе я счастья, —Звуки горе мне напели:Я боялся их недаромС безмятежной колыбели.
А любил я их, мне мнится,Потому, что эти звукиМне сулили счастье в смерти,На земле напев лишь муки.
Знает кто? быть может, струныПели мне слова Завета:«Кто страдает в царстве мрака,Насладится в царстве света».
8-го октября 1903 г.
Квантун, порт-Дальний.
Nocturne («Струи лунные…»)
Струи лунные,Среброструнные,Поэтичные,Грустью нежные, —Словно сказка выЛьетесь, ласковы,МелодичныеБезмятежные.
Бледно-палевы,Вдруг упали выС неба синего;Льетесь струямиСо святынь егоПоцелуями.Скорбь сияния…Свет страдания…
Лейтесь, вечные,Бесприютные —Как сердечныеСлезы жаркие!..Вы, бескровные,Лейтесь ровные, —Счастьем мутные,Горем яркие…
1908. Сентябрь.
Перекат II
Как эта грустная обитель,Твое сердечко опустело.Любовь, как ясный небожитель,В нем больше жить не захотела.
И вот глаза твои тоскливы,Как эта грустная обитель.Они угрюмы и пугливы,Когда увидят белый китель.
Я понимаю: обольстительУбил любовь в тебе изменой,Как эта грустная обительВступает в бой с морскою пеной!
Дитя, взгляни: волна обратноБежит покорно. Так СпасительТебя хранит, — ты благодатна,Как эта грустная обитель.
1908. Декабрь.
Новогодняя элегия
С новолетьем мира горя —С новым горем впереди!Ах, ни счастья, ни отрады,Ни сочувствия не жди!
Проследи печальным окомМиновавшие года:Не дождался от них счастья, —Не дождешься никогда.
А с какою ты надеждойИм судьбу свою вверял,Верил в сбыточность мечтанийИ надеялся, и ждал.
Не ищи в унылой тундреАроматных ярких роз, —Не ищи любви и счастьяВ мире муки, в мире слез.
Не дождался — не дождешься,Боль была и есть в груди…С новолетьем мира скорби —С новой скорбью впереди!..
1908. 2-го янв.
Все то же
Все те же краски, те же типыВ деревьях, птицах и цветах:Как век назад — сегодня липы,Как век вперед — любовь в мечтах.
Строй мирозданья одинаков,Почти разгадан, скуп и плоск.Но есть значение без знаков,Есть знак, расплывчатый как воск.
1909. Июль.
Мыза Ивановка.
«То будет впредь, то было встарь…»
…То будет впредь, то было встарь…Он полюбил Мечту, рожденную мечтою,И первую любовь, заворожен святоюСвоей избранницей, принес ей на алтарь.
Но полюсом дышал ее далекий взор,От веянья его увяли в сердце розы,В глазах замерзли слезы…И треснул форм Мечты безжизненный фарфор!Фарфоровые грезы! —
1908. Апрель.
Проба пера
Полна чарующих разочарований Весна в лесу:Крестьянку в ало-синем сарафане На полосуХлебов, вчера посеянных, жду в полдень, Но —И сыро, и темно,И день так холоден…
1914. Июль.
Мыза Ивановка.
Цветы и ядоцветы
Цветы не думают о людях,Но люди грезят о цветах…Цветы не видят в человекеТого, что видит он в цветке…
Цветы людей не убивают —Цветы садов, цветы полей…А люди их срывают часто!А люди часто губят их!
Порою люди их лелеют,Но не для них, а для себя…В цветах находят «развлеченье»,Души не видят у цветов…
Нет тяжелее и позорней,Судьбы доступнаго цветка!Но есть цветы с иным уделом:Есть ядовитые цветы!..
Их счастье в том, что их расцветаНе потревожит человек…
1911. Февраль.
Промельк («Янтарно-гитарныя пчелы…»)
Янтарно-гитарныя пчелыНапевно доили азалии,Огимнив душисто-веселыйСвой труд в изумрудной Вассалии.
1911. Июль.
Дылицы.
Миррэты
Зоюсе
В березовом вечернем уголкеС тобою мы на липовой скамейке.И сердце бьется зайчиком в силке.Олуненные тени, точно змейки,То по песку, то по густой аллейкеВ березово-жасминном уголке.
Жасмин — мой друг, мой верный фаворит:Он одышал, дитя, твое сердечко, —Оно теперь душисто говорит,Оно стрекочет нежно, как кузнечик.Да освятится палевый наш вечерИ ты, жасмин, цветущий фаворит!
1911.
Лепестки оживают
Эти люди не в силах загрязнить то, что я любил в тебе; их слова падали подобно камням, брошенным в небо и неспособным смутить ни на минуту ясной его лазури…