того, можно было посчитать по пальцам.
— И всех детей убивали?
— О всех, что знали — да. Это было необходимо, чтобы спасти будущее кланов. Светлые отделились от тёмных и разъехались на большое расстояние друг от друга, чтобы больше не было соблазна. Ведь запретный плод так сладок.
— И это помогло?
— Отчасти, — женщина улыбнулась и ласково взяла девушку за плечи. — Ну, на сегодня хватит историй, пора отдыхать.
Гретель с нежностью взглянула на Иду, она так была благодарна ей за ту помощь; заботу, что женщина дарила ей. Она словно могла почувствовать себя ребёнком: в такие моменты она очень ощущала тоску по родным.
И вот она вернулась из своих воспоминаний. Дыхание стало прерывистым, Гретель словно облили холодной водой. Она продолжала сидеть на кровати в полном смятении.
Ей было совсем не понятно, почему она может использовать огонь, ведь такой дар дан только особенным ведьмам. В голове проносилась тысяча мыслей.
Она живо подскочила и стала ходить по комнате туда-сюда.
«Неужели мои родители что-то скрывали от меня? Но мама, она ведь не была ведьмой, а отец и — тем более. Я никогда не замечала подобного. Как же мне это понять!»
Вдруг дверь осторожно приоткрылась, и в спальню просочилась женщина. Она стянула с себя капюшон и, взглянув на девушку, всё поняла.
— Ты попробовала заклинание? — шёпотом произнесла Ида.
— Ида, что все это значит? — с округленными глазами и дрожавшими руками Гретель вцепилась за её плечи. — Это ты подкладывала мне эти бумажки с заклинаниями?
— Тише, Гретта. Да, это всё я.
— Но как же! Ты ведь говорила. Что этот дар…
— Умоляю тебя будь тише, если нас услышат, мне гореть на костре.
Гретель нахмурила брови.
— О чём ты говоришь?
— Скажи мне, помнишь ли ты тот наш разговор?
— О даре?
— Да.
— Конечно помню. Но ведь ты сказала, что этот дар доступен только детям тех, кто совершил этот смертный грех. Детям тёмного и светлого.
— Всё верно.
— Но как же…?!
— Успокойся, Гретта. — Она провела по её плечам и усадила на кровать, сев рядом. — Я должна много тебе рассказать, но не сейчас. Здесь так много глаз и ушей, ты даже не представляешь.
— Умоляю тебя, расскажи мне сейчас.
— Приходи после полуночи к реке, за тем небольшим мостом есть место: там мы сможем с тобой поговорить. Только там. Но будь осторожна, чтобы за тобой никто не последовал.
— Я приду, Ида.
Женщина живо поднялась и покинула комнату.
Гретта осталась наедине со своими мыслями, продолжая ходить по комнате и вспоминать все, что могла. Тогда на ум пришли последние слова отца:
«Надеюсь, ты простишь меня… Время придёт, и ты узнаешь».
О чём же ты говорил, папа?
Она уже стала было думать, может, её похитили в детстве, и с каждый часом эта мысль крепла в её голове, но девушка тщательно её отгоняла. Родители бы так никогда не поступили: они были самыми светлыми из всех, что она знала, и поэтому верить даже в это не хотела.
Время шло, и вот уже на улице совсем стемнело.
Пора.
Гретель накинула плащ с капюшоном, заправив свои светлые волосы за спину, чтобы не привлекать внимания.
Она вышла из дома и направилась прямиком в реке, изредка оборачиваясь, чтобы убедиться, что за ней никто не следует. Тёмные деревья скрыли её силуэт.
Вдалеке показался тёмный плащ. Ида уже поджидала её.
— Ты пришла, — она огляделась. — Пойдём.
Девушка последовала за ней. Они прошли вниз по реке и остановились около небольшого входа в пещеру. Зайдя внутрь, она оказалась намного больше, чем казалась снаружи. В ней протекала вода, но она была с необычайно красивым оттенком, словно вовсе не естественным.
Расположившись на небольшие камни, Ида указала на место рядом.
— Присаживайся.
Гретта послушалась.
— Мне не терпится всё узнать. Неужели от меня что-то скрывали мои родители? — Ида слегка качнула головой, будто набираясь смелости.
— Мои родители были из двух противостоящих кланов?
— Да, всё верно.
Гретель округлила глаза. Она совсем не ожидала.
— Но мой отец, он не имел силу: по крайней мере, мне так казалось…
Женщина перебила её:
— Я сейчас говорю не об Аннет и Берте.
Гретель замерла и чуть склонила голову.
— Я говорю о твоих настоящих родителях. Двэйне и Диане.
В воздухе повисла тишина. По глазам девушки было видно, как она не могла принять эту информацию и, словно завороженная, не могла произнести и слова.
— Что ты говоришь, Ида? Мои родители Аннет и Берт Бартлетт! — она подскочила, словно её облили кипятком.
— Гретта, я знаю, как это для тебя звучит, но послушай…
— Да, это не может быть правдой! Кто это вообще такие? Что ты такое говоришь.
— У тебя шок, успокойся. — Она поднялась и приблизилась к девушке. — Тебе сложно это принять, ведь ты так привязана к своим родителям. Но ты сама убедилась, что я тебя не обманываю, твой дар…
— Вероятно, это ошибка какая-то! Мои родители не имели дара, да и как говорила мама, я унаследовала его от бабушки, так что, всё это — вполне какая-то ложь.
— Как бы ты этого не хотела, но ты дитя света и тьмы. То самое дитя с опасный даром. Ты плод самой огромной любви, и я тому свидетель.
Гретель не сдержала эмоций и попросту заплакала. Ида двинулась в её сторону, но она остановила ей, выставив руку.
— Нет, не надо. Зачем ты такое говоришь мне, — голос надрывался. — Мои мама и папа, мой брат — они все любили меня, и я не знала никого другого. Как это может быть? — она еле сдерживалась.
— Я знаю, твои родители любили тебя и оберегали. Но это не отменяет правды.
Гретель была явно не готова к такому, отчего отвернулась от женщины и пыталась успокоить себя.
— Пожалуй, ты ещё не готова, и я поторопилась, не подготовила тебя. Извини меня, Гретта. — Женщина уже собиралась уходить.
— Вероятно, я им совсем была не нужна, раз оставили меня.
— Здесь ты очень ошибаешься, милая. — Ида развернулась, и её глаза наполнялись грустью.
— Твоя мама отдала за тебя свою жизнь, вот как она тебя любила. Её истязали и мучали, но она не сдавалась ради тебя. — По взгляду было видно, как Ида вспоминала ужасные события прошлого.
— Что с ней стало?
— Она погибла.
Гретель отвела испуганный взгляд. И ещё пока не понимала, как сердце может тосковать по матери, которой она никогда не знала.
— А что с моим отцом? Он тоже погиб? — голос всё ещё дрожал.
— Он жив, но он не знает о тебе, но, вероятно,