— Я хочу посмотреть те миры, которые уже погибли, — наконец попросил Вернадский. — Что с ними стало? Вы говорили, что возвращались в свой мир, и что там всё-таки остался кто-то в живых. А ещё вы говорили, что находили другие миры, которые уже много лет как подверглись уничтожению. Я хочу посмотреть на них.
Учёный нахмурился.
— И зачем тебе это? — спросил он.
А Кирилл не нашёлся, что ответить.
— Я не знаю, если честно. Но уверен, что пойму, когда увижу, — твёрдо заявил парень.
— Ну, ладно, у меня действительно есть такие миры на примете. Я сам порой посещаю такие, чтобы не терять мотивацию. Только необходимо будет поработать над твоей защитой, твоего кожаного костюма будет недостаточно. Нужен будет полноценный скафандр. Ну и полноценная система жизнеобеспечения, — пояснил учёный.
— У вас такая есть? — спросил Кирилл.
— Да, конечно, есть, — покивал Дмитрий Сергеевич и направился куда-то вглубь лаборатории.
* * *
Спустя два часа Кирилл, одетый как космонавт, с нетерпением запустил команду открытия портала в Черноту. Отправившись в пустое пространство, он долго не мог решиться на открытие следующего портала по координатам, которые дал ему Дмитрий Сергеевич.
Тот мир, в который он должен был отправиться, был уничтожен совсем недавно. При том, что это один из тех миров, где уровень развития не успел дойти до какого-то высокого значения, из чего Дмитрий Сергеевич и сделал вывод, будто уровень развития никак не влияет на решение искусственного интеллекта всё уничтожать.
И когда Кирилл наконец открыл портал и перешёл на другую сторону, он увидел скалистую пустыню, занесённую песком и пылью. Он не сразу понял, что высокие монолиты, окружающие его, это здания, занесённые песком. Вокруг он увидел то и дело взметающиеся столбы пыли, гоняемые каким-то лютым ветром.
По крайней мере, стоило ему только ступить на твёрдую поверхность, его едва не сбило с ног порывом ветра, что едва не сдул Вернадского обратно в портал. Он кое-как смог удержаться на ногах.
В наушнике стояла непривычная тишина. Дмитрий Сергеевич сказал, что на этот раз не будет его сопровождать, и Кирилл волен делать, что захочет. По крайней мере, как он объяснил, у него сейчас очень много дел, и ему попросту не хватает времени.
Кирилл же решил провести здесь хотя бы день, чтобы изучить мир детальнее. Он верил, что сможет найти хоть что-то. Воздуха в баллонах хватало на трое суток, и этого было более чем достаточно.
Однако уже спустя час блуждания по пустым улицам он понял, что здесь просто сложно находиться. Вокруг был только песок, пыль и серые дома — и больше ничего. При том, что пыль, которая носилась повсюду, была очень едкая и прилипчивая.
Он подошёл к одному из домов и провёл по нему рукой, с удивлением обнаружив, что на нём очень толстый слой пыли. Дом под пылью был песочно-жёлтого цвета и имел довольно интересную фактуру и барельефы. Однако под одноцветным слоем этого было просто не видно. И как здесь, действительно, может быть хоть что-то живое? Это просто не возможно.
Устав бороться с ветром, Кирилл пробился к одному из зданий и, попытавшись определить, где там может быть проход, затем смёл со здания огромный кусок пыли. Правда, не подрассчитал, и пыль стала осыпаться со всего здания, едва не засыпав парня с головой.
Кое-как выбравшись из ловушки, он пробрался в здание, чтобы хоть как-то передохнуть. Внутри пыль тоже присутствовала, но не в таком количестве. Стёкла на домах были ещё целы. Датчики показывали, что в атмосфере кислород есть, но его слишком мало для дыхания. И это было любопытно.
Значит, не всё умерло — что-то ведь этот кислород порождает. Значит, какие-то растения остались, деревья, а может, водоросли в океане и других водоёмах. Да и не могло же всё умереть.
Кирилл запустил один из дронов, который выделил ему Дмитрий Сергеевич под исследование умерших планет. И тот, натужно жужжа — видимо, изменения в атмосфере дают о себе знать, — поднялся в воздух и полетел на разведку.
В шлеме Кирилла после синхронизации появилось окошко — прямой контакт с дроном, который транслировал изображение с камер.
Кирилл просидел в том здании около четырёх часов. За это время дрон преодолел почти триста километров. Но на вокруг была одна и та же картина. Вернее, не одна и та же. После того, как дрон вылетел за пределы бывшего города, началась бескрайняя пустыня — безжизненная, пыльная. Единственное, что хоть как-то нарушало однообразие пейзажа — это бесконечные пыльные бури и смерчи, которые теперь были очень хорошо видны на пустынной местности.
— Да что же это такое? Неужели не сохранилось вообще ничего? — пробормотал Кирилл.
Не в силах больше это терпеть, он отозвал дрон обратно. У него даже появилось желание поскорее убраться и оставить дрон здесь, но что-то парню подсказывало, что Дмитрий Сергеевич больше дронов ему не даст. Поэтому он терпеливо дождался возвращения устройства.
Одно его радовало — что этот мир был уничтожен совсем недавно. И как говорил Дмитрий Сергеевич, на планете не остаётся вообще ничего. Но кислород-то здесь есть, и ветра гуляют. А это значит, что хоть что-то да остаётся.
Кирилл поймал себя на мысли, что мог бы ещё немного потерпеть, чтобы найти океан, или воду, или хоть какой-то водоём, но, как он помнил, у Дмитрия Сергеевича нет оборудования, способного вести поиск под водой. Поэтому в этом всё равно не было смысла. А терпеливо ждать, когда появится какая-нибудь большая рыбина, или хоть что-то, доказывающее, что жизнь на этой планете сохранилась, Кирилл не стал.
Снова оказавшись в Черноте, Кирилл долгое время приходил в себя, тяжело дыша. Он и не заметил, что так сильно успел вымотаться за этот день. Будто то место высасывало все силы. Однако сдаваться он не собирался, и ввёл следующие данные.
Таким образом, Кирилл исследовал уже три мира, и все они примерно были похожи друг на друга. Где-то, правда, находились следы пребывания цивилизации. Но сколько Кирилл не искал, так и не смог найти никого.
Например, он находил следы от гусениц или шин. Но откуда приехали эти автомобили, было неясно. Ведь ветра практически тут же засыпали всё пеплом, пылью и песком.
По истечении времени Кирилл вдруг обнаружил, что уже третьи сутки не спит. Но при этом спать ему совершенно не хотелось. Сердце его колотилось, а нервное возбуждение не позволяло расслабиться.
— Дмитрий Сергеевич, а сколько, по Вашим прикидкам, в этих мирах прошло времени после уничтожения? — спросил Кирилл, вернувшись в лабораторию.
Учёный от чего-то поморщился, но ответил:
— Они все недавно уничтожены. Максимум десять лет, — произнёс учёный.
Кирилл задумался.
— А есть миры, которые больше десяти лет как уничтожены? Или, например, сто лет или двести? Должны же быть такие.
Учёный недовольно посмотрел на Кирилла.
— Сложно здесь что-то утверждать. Но, например, тот мир, где ты обнаружил золотые пустыни, по моим прикидкам, тоже был уничтожен примерно двести-двести пятьдесят лет назад, — ответил учёный.
— Не может быть. Столько времени прошло, но откуда же там появились люди? И в других мирах я тоже видел подтверждение, что люди остались живы. Следы от шин и гусениц.
— Вероятнее всего, это какие-нибудь люди, выжившие в бункерах. Но до них достучаться довольно сложно. Только если случайно встретить кого-то. Но, как показывает практика, они очень быстро перестают появляться на поверхности, так и остаются в своих бункерах. Пока спустя время, голод или ещё какие-то факторы не вынуждают их заново осваивать планету. И, как ни странно, что-то у них да получается.
— Бункеры, — пробормотал Кирилл, — как ковчеги какие-то.
— Что-то в этом есть, — согласился Дмитрий Сергеевич. — Библейский потоп или бесконечная мёртвая пустыня. Такие разные, но в то же время столь похожие по своим последствиям.
Кирилл призадумался. Затем вдруг его осенило:
— Дмитрий Сергеевич, а вы ведь говорили про мир, где находится Галактическая Республика. Там, где люди давно улетели в космос. Вдруг они смогли как-то преодолеть эту проблему и не позволить этой капсуле с искусственным интеллектом уничтожить свой мир? Вы сами говорили, как далеко продвинулись их технологии, что там невозможно находиться без их внутренней системы контроля. Может, я туда отправлюсь, попробую что-то вызнать? Пожалуйста, Дмитрий Сергеевич. Надо понять, как они остаются целыми столь долгое время.