многие были вынуждены влачить далеко не лучшее существование. Стражи Виты неоднократно чистили местные улицы от попрошаек, мелких бандитов, хулиганов, преступников более крупного размаха, а то и вовсе наемных убийц. Вся эта разношерстная свора обчищала карманы и нарушала спокойствие не только богатых людей, но и жителей Нижнего города. И причиной столь огромного числа подобных мерзавцев простые люди, безусловно, считали богатство отпрысков, которые не гнушались разбрасываться своими деньгами и вводить в искушение тех, кто ими не обладал.
Дэмин описал разыскиваемого капитана, назвав даже точные даты и время, когда тот наверняка должен был быть здесь.
— Да, помню такого, — задумчиво ответил Гао, — захаживает сюда, как только ему вручают получку. В прошлый раз так и вовсе был столь весел и щедр на растраты, что пропил до самого утра, пока не отключился.
— То есть он не уходил отсюда до самого утра?
— Вроде бы нет, — Гао взглянул на свою помощницу, — хотя, погодите-ка, все же он отлучался, а потом снова вернулся.
— В каком это было часу?
— Да кто его знает, в каком. Отсюда гонгов неслышно. Но мы в тот день открылись примерно во столько же, а он уже торчал у входа. Сразу заказал только самое лучшее, а через пару часов ушел, потом вернулся, заказал еще больше выпивки и остаток ночи провалялся в углу нашего заведения.
Дэмин нахмурился. Выходит, что капитан им соврал.
На суде он заявил, что направился в порт, как только прозвучал гонг, отбивающий час бегущего кролика. От порта досюда пешком минут тридцать. В подвыпившем состоянии и все сорок будет. Но все равно он пришел бы как раз к часу отплытия судна, так как начальник порта заявил, что прогорела ровна одна палочка после последнего гонга. То есть прошел час, и за такое время капитан вполне успел бы дойти. Но, судя по рассказу трактирщика, тот задержался тут на более долгое время. Зачем он соврал представителям закона? Возможно, забыл по пьяни о своей работе, а когда вспомнил, то ринулся в порт, а судно уже пропало. После чего пьянчуга решил вернуться и запить переживания горьким вином. Вряд ли капитан не знал, что отсюда не слышно гонгов, если не единожды тут бывал. Но он точно понимал, сколько займет погрузка и через какое время ему следовало бы вернуться, поэтому и назвал на судебном слушанье час бегущего кролика, дабы никто не обвинил его в халатности и пьянстве.
— Вы знаете, где живет этот капитан? — трактирщики часто знали, где обитают их постоянные клиенты, так как те, бывало, напивались до состояния "не стояния" и владельцам таверен приходилось заказывать доставку таких посетителей до их дома. Конечно, подобная забота тоже включалось в счет, и часто трактирщики завышали стоимость услуг по перевозке, деля прибыль вместе с рикшами.
Гао, желавший, чтобы этот разговор закончился до начала открытия заведения, с радостью сообщил адрес и с еще большей радостью распрощался с гостями. Теперь Дэмину и Мингли вновь предстояло вернуться в Портовый район. Поэтому они молча переглянулись, мысленно проклиная этого капитана. Вечером в той части города совсем не хотелось находиться.
Дэмин понадеялся, что подобного рода опыт отобьет у демона мысль о том, что быть тем, кто расследует преступления, интереснее, чем тем, кто выносит приговор. Пусть посмотрит на то, как живут в трущобах люди и насколько там небезопасно для таких, как они.
По правде говоря, молодой судья сам лишь дважды бывал на улочках Портового района. Одно дело — сам порт и совсем другое — прилегающая к нему территория. Тут не было широких бульваров, пешеходных зон, красивых вывесок и аккуратно высаженных деревьев. Ширина улиц между домами равнялись длине копья. Таков был закон. Наверное, единственный, который соблюдали в этой части города. И то не совсем полностью. Выше первого этажа, — ибо там уже никак не измерить ширину улицы, — дома превращались в ужасающего вида самострой. Нагромождения из криво сколоченных дополнительных пристроек, настолько плотно прилегавших друг к другу, что можно было сходить в гости, перешагнув с балкона на балкон. Детей рождалось много, а места было мало, и потому люди занимались созданием дополнительного пространства для жилья любыми возможными способами. Между крышами протягивались толстые веревки. Но вовсе не для того, чтобы украшать город в ночное время или по праздникам развешивать фонарики. На них накидывали жутко выцветшие тряпки, чтобы скрыться от жары летом или от сильного ветра зимой. Также эти канаты часто соединялись жердями, образуя тем самым настоящие навесные лестницы. Прекрасный способ добраться до нужного места, не спускаясь вниз. Весной или осенью улицы превращались в грязевые потоки, наполненные всякого рода нечистотами. Зрелище не для слабонервных, особенно когда подобного рода сель сходил, уносясь в стоки канализации, — если ту, наконец, вдруг решали почистить, — и взору представали трупы тех несчастных, кто имел глупость случайно или нет оказаться на пути катаклизма, созданного руками людей.
Поэтому Дэмин не знал, благодарить ли богов за то, что на улице была столь засушливая погода, или проклинать их, ибо все отбросы, — начиная от дохлых котов и остатков порченой еды и заканчивая тем, о чем даже мыслить не хотелось, — сейчас распрастраняли жуткую вонь по округе.
Когда они углубились в трущобы, Дэмину и вовсе показалось, что они зашли в логово чудовища. До этого яркий и прекрасный свет луны теперь мрачно и холодно скользил сквозь развевающиеся тряпки на крышах домов. Они мерно покачивались и скрывали тех, чьи тени периодически скользили по навесным лестницам. Сказочная атмосфера ночного веселья обратилась в пугающий кошмар. Здесь даже смех горожан казался хохотом болотной выпи. Впервые молодой судья порадовался, что Мингли подле него. Он, конечно, демон. То самое порождение пороков и всего того, что наполняло этот район. Истинное воплощение зла. Но зла уже знакомого и привычного, в отличии от того, что таилось за каждым поворотом обветшалых домов.
«Привычное и знакомое зло» чувствовало себя здесь явно лучше Дэмина. Во-первых, он постепенно натренировал свое зрение, и сейчас оно явно стало лучше. Находясь в теле человека, Мингли многое утерял, но вода даже камень точит, и потому его истинное воплощение постепенно начало оказывать влияние на этот бесполезный сосуд. Во-вторых, он очень сомневался, что кто-то здесь в состоянии ему навредить. Единственное беспокойство, которое ощущал демон — это мысль о том, что его господин — открытая мишень. Ранее, принимая на себя роль мечника, Мингли не задумывался о том, что такое защищать кого-то. Все казалось просто — ходи рядом и наблюдай. Но сейчас, когда они шли по