весь секрет этих огурцов заключается в том, что один огурец кладется на бочку хрена. У него было свое мнение, насколько вообще следует позволять бабушке в ее состоянии пить водку, да еще и закусывать этим кошмаром. Но он не представлял, чтобы кто-то в этом доме рискнул ей что-то запретить. Тем не менее он решил попытаться.
– Бабушка, а вы уверены… – начал было он, но она пресекла все его попытки воззвать к ее здравому смыслу.
– Ты, может быть, в последний раз со мной пьешь. Поэтому не прекословь, а возьми свою рюмку.
Аверин взял рюмку, она была холодной. Интересно, у Анонимуса холодильник с собой или ведерко со льдом?
– За единство нашей семьи! – подняла тост бабушка и опрокинула рюмку. И тут же бодро захрустела огурцом.
Аверин тоже выпил водку, но к огурцам, естественно, притрагиваться не стал. Да никто в семье не рискнул бы их есть. Даже, наверное, Анонимус. Все же у бабули железное здоровье.
Но не успел он об этом подумать, как лицо бабушки застыло.
– Бабушка?! – Аверин потянулся к ней.
И тут она резко закашлялась и схватилась за грудь. Все ее тело затряслось, как в припадке, она начала заваливаться на бок.
– Доктора! – рявкнул Аверин, подхватил бабушку на руки и перенес на кровать.
Пока он шел, ее вырвало.
Врач вбежал меньше чем через минуту.
– О господи, – только и сумел проговорить он и, покосившись на рюмки, добавил: – Я же просил госпожу… – Он бросился к кровати, ловким движением руки вытаскивая из-за красной китайской ширмы стойку с капельницей.
Аверин, чтобы не мешать, попятился и вышел за дверь, тихо притворив ее за собой.
А в коридоре уже собралась вся семья. Старшая племянница, Любава, держала за руку пухлощекого светловолосого мальчишку, видимо, Мишу. Вера, вторая дочь брата, с любопытством высовывалась из-за двери гостиной. Сколько ей лет? Одиннадцать? Само собой, появились Василь с женой Марией. У обоих лица бледные и напуганные.
И Марина. Сестра-близнец Марии.
Марина почти не изменилась с их последней встречи. Зачесанные на ровный пробор волосы, скромно выглядывающие из-под кружевного чепчика, словно на дворе девятнадцатый век и она воспитанница Смольного института, платье под стать чепчику, из светло-зеленого шелка с ручной вышивкой. И глаза. Все те же глаза, напоминавшие Аверину взгляд мертвой лягушки, которых он препарировал на занятиях в Академии. Когда-то давно восемнадцатилетний Гера заявил, что, скорее, женится на настоящей жабе, чем на этой девушке.
Она так и продолжала жить с его семьей. С другой стороны, а куда ей было деваться? Обратно в скит?
Аверин хорошо помнил тот день, когда в первый раз увидел обеих сестер. Бабушка привезла их в его отсутствие. Он приехал домой на каникулы, которые в Академии были мало того что короткими, но и предшествовали экзаменам. По сути, это было время на подготовку, и Гера надеялся, что в поместье его никто не потревожит и он позанимается в тишине и покое.
Но его встретил совершенно счастливый Василь. С Марией. Они были неразлучны, и Гера был очень рад за брата, но тут же узнал, что и для него приготовлена еще одна точно такая же невеста. И ладно бы такая же… Василю досталась розовощекая кареглазая хохотушка, а ему бабушка сосватала бледную тень с манерами снулой рыбы. Разговаривала она, исключительно глядя в пол и так тихо, что приходилось прислушиваться. Бабушка пояснила, что сестер взяли в скит, чтобы защитить от фамильяра. Все их близкие родственники умерли, и девочки остались одинокими сиротами. Однако у обеих были очень высокие показатели владения силой, поэтому бабушка решила, что они станут отличной партией для ее внуков.
А вот Гере эта идея с селекцией пришлась совершенно не по душе. Тем более что «скромница» была настолько не в его вкусе, что даже от мысли о том, что к ней придется прикасаться, юноше делалось не по себе. В Академии молодые люди легко знакомились с чародейками с параллельного курса, и у Геры было много подруг. Но ни одна из них не вызывала такого чувства, как выбранная бабушкой невеста. Было в ней что-то отталкивающее и неестественное.
Да и «скромницей» невеста тоже оказалась липовой. Не успел Гера озвучить ей свой первый, вполне вежливый, отказ, как той же ночью, когда он, устав от тренировок с еще совершенно не слушающейся его Плетью, с отбитыми до синяков ногами, наконец-то лег спать, девушка проникла к нему в спальню.
Вот тогда-то он и разглядел ее по-настоящему. И странно горящие жабьи глаза, и бледную в лунном свете и даже на вид холодную кожу. Больше всего она была похожа на утопленницу. Казалось, от нее даже пахнет тиной и болотом.
Он выпроводил ее, рыдающую, из комнаты и, не сдержавшись, сказал ту ужасную фразу про жабу. Позднее он принес извинения, а за грубость ему было стыдно по сей день. Но тогда, прямо утром, после тяжелого разговора с бабушкой, он вернулся в кампус. И больше на каникулы в поместье не приезжал.
Сейчас Марина выглядела вполне приличной, хотя и очень старомодной дамой и уже не прятала глаз. Впрочем, как раз они приятнее не стали.
Марина шагнула было к нему, намереваясь что-то спросить, и Аверин ощутил легкий запах. Но теперь он знал, что так пахнут травы, которыми девушки привыкли мыться в ските.
И тут Аверин услышал за спиной детский голос:
– Дядюшка, что с бабушкой?
Он удивился такому странному обращению, но все же обернулся. И остолбенел. Миша, а это был его голос, обращался не к нему. Он обращался к Анонимусу.
А тот как ни в чем не бывало присел на корточки рядом с мальчиком и начал ему что-то шептать.
– Любава, Маша, уведите, пожалуйста, детей, – негромко попросил Василь и направился к Аверину.
– Что произошло? Опять приступ? – На брата было больно смотреть. Казалось, больше всего он боится услышать «она умерла» или что-то в этом роде. Вопросы насчет фамильяра сейчас, определенно, задавать не к месту. Аверин постарался придать лицу максимально спокойное и уверенное выражение.
– Ничего страшного. Она выпила водки, и ей стало хуже. Врач ей запретил категорически. Ты можешь проследить за тем, чтобы она соблюдала рекомендации?
Василь опустил глаза:
– Я пытаюсь. Я много раз с ней говорил. Но она считает, что дожила до своих лет исключительно благодаря «рюмочке с хорошей закуской», и переубедить ее… сам знаешь.
– Да-да. «Хорошая закуска» – это ее термоядерные огурцы, от которых и здоровый человек запросто может отдать концы. Но больше никаких огурцов, водки и прочего. И вообще, ничего