Читать интересную книгу Вымпел мертвых. Балтийские стражи - Константин Буланов

Однако, проблемы с Асэбом возникли не только у итальянцев. Пришедшие в город абиссинцы заметно опустошили продовольственные склады, так что для их пропитания пришлось даже отдать все уцелевшие на захваченных кораблях продукты. Вообще, снабжение продовольствием должно было осуществляться с территории Абиссинии, но как поведал пообщавшийся с командирами местных воинов Машков, на подобное вряд ли стоило рассчитывать. У абиссинцев по определению не существовало какого-либо централизованного снабжения находящихся в походе войск. Все потребное командиры отрядов должны были добывать самостоятельно, высылая по мере продвижения войск команды фуражиров. По этой же причине абиссинская армия в принципе не была предназначена для «окопной» войны. Просто для того, чтобы не умереть с голоду, ей требовалось постоянно двигаться вперед, опустошая по мере продвижения земли, независимо от того были ли это свои территории, вражеские или ничейно-нейтральные. Воины просто заходили в обнаруживаемые деревни и выгребали из них все съестные припасы, которые удавалось найти. Причем, зачастую, добытое даже не на чем было приготовить, и потому все употреблялось в сыром виде. Злаки, овощи, мясо — все съедалось с большим удовольствием, поскольку в мирной жизни то же мясо являлось большим дефицитом. И то, что оно было сырым, не играло никакой роли. Конечно, для пришедших с Иенишем русских «добровольцев» ситуация с пропитанием выглядела куда лучше, по причине наличия отличного кока. Но даже он не мог приготовить чего-либо сытное из воздуха и солнечного света. А судя по показавшим дно кладовым, именно этим вскоре и предстояло восполнять потребности в энергии телам защитников города.

В результате, помимо укрепления обороны, пришлось озаботиться еще и вопросом закупки провианта. До французского Обока, где имелась возможность втридорога закупить муку, крупы и скот, было всего 12 часов хода «Аддис-Абебы», но возможность потерять свой самый ценный на сегодняшний день корабль останавливала Иениша от его отправки хотя бы до окончания монтажа дополнительных 57-мм орудий. Бороться на равных с любым итальянским крейсером эти небольшие пушки противоминного калибра вряд ли могли позволить, но вот шанс отогнать маячивший в пределах видимости минный крейсер давали. Впрочем, впереди была еще ночь, и потому время, на решение задачи по избавлению от соглядатого, имелось.

— Чем занимаетесь, Иван Иванович? — подойдя к сидящему на нагретом солнцем камне и швыряющему в воду камешки гостю из будущего, поинтересовался Иениш.

— Размышляю о том, что недавно произошло. — протянув собеседнику горсть из числа набранных заранее камней, ответил Иван. — Экстраполирую, так сказать, нашу ситуацию на то, что произойдет с Порт-Артуром. Ведь если подумать, у нас сейчас происходит меньший по масштабу, но точно такой же процесс. Мы сидим в глухой обороне и боимся высунуть наружу нос, чтобы порезвиться на вражеских коммуникациях, а противник, пусть и неся определенные потери, потихоньку накапливает силы и проводит разведку, заставляя нас вскрывать один свой козырь за другим. Не знаю как вы, а я более чем уверен, что вскоре нас попробуют взять с суши, высадив где-нибудь поблизости пехотный полк с парой батарей полевых пушек. И все это под прикрытием броненосцев.

— Что же, мне отрадно слышать, что наши мысли полностью сходятся. Будь я на месте противника, так еще подогнал бы сюда изрядное количество миноносок или небольших миноносцев, которые под прикрытием орудий броненосцев пустил бы на траление наших куцых минных полей. А поскольку у меня не имеется поводов сомневаться в уме моих итальянских визави, я уверен, что уже до конца января нам доведется увидеть именно эту картину.

— И что вы предлагаете?

— А что я могу предложить, не имея под рукой даже моего «Полярного лиса»? Только сидеть и ждать. — развел руками Иениш.

— Вот и в Порт-Артуре наши сидели и ждали манны небесной, пока мышеловка полностью не захлопнулась, после чего осталось только поднять лапки вверх. — тяжело вздохнул Иван и швырнул в воду очередной камешек. Настроение после похорон погибших в бою собратьев по оружию находилось на отрицательной отметке. И пусть он не успел даже толком познакомиться с моряками из расчетов разнесенных вражескими снарядами орудий, потеря СВОИХ людей сильно по нему ударила. Пять человек из числа русских и еще одиннадцать местных погибли на своих боевых постах, и свыше двух десятков получили ранения, некоторым из которых, скорее всего, тоже предстояло отправиться с страну вечной охоты. — Так должны ли мы повторять их еще не допущенные ошибки? — поинтересовался он у присевшего рядом и принявшегося так же швырять камешки в воду Иениша.

— Вы полагаете, я не понимаю необходимость нанесения ответного удара? Понимаю! Еще как! Ведь чем больше перебрасывающих войска и припасы судов мы перехватим в море, тем легче окажется продвижение войск местного негуса и тем скорее можно рассчитывать на прекращение войны. И лично я желал бы, чтобы она закончилась до того, как за нас возьмутся итальянские броненосцы. Вы и сами имели возможность убедиться в большой стойкости броненосных кораблей к многочисленным повреждениям. Даже небольшие китайские броненосцы смогли выдержать по паре сотен прямых попаданий! А что тогда говорить о вдвое больших итальянцах? Нет, у них, конечно, имеются броненосцы весьма странного, на мой взгляд, проекта, не имеющие броневого пояса вообще. Но полагать, что по нашу душу придут именно они, и что мы сможем нанести им достаточные повреждения для обращения в бегство, я не имею права. Да и нет у нас такого количества снарядов. Еще два подобных сегодняшнему боя и придется переходить на орудия старых систем, которые просто в силу скорострельности не смогли растратить такое же количество боеприпасов, как скорострелки. А это не замедлит сказаться на наших возможностях. Да и людей у нас нет, чтобы набрать полноценный экипаж для той же «Аддис-Абебы», чтобы вытолкнуть ее в крейсерство. Так что пока не вернется Николай Николаевич с кораблем и пусть небольшим, но подкреплением, задумываться о налетах на порт и коммуникации противника, нам не приходится. Да еще и этот минный крейсер глаза мозолит! Жалко, что его не удастся подловить на тот же трюк с заминированным катером. — грустно вздохнул Иениш, — А может и не жалко. Все же у нас их осталась всего пара. Но как минимум ночную минную атаку мы на него точно организуем. — кивнул в сторону едва просматривающегося итальянского корабля отставной капитан 1-го ранга. — Не потопим, так хоть напугаем…

Как впоследствии оказалось, слова Иениша оказались наполовину пророческими. Совершенно спокойно подобравшиеся к светящему ходовыми огнями противнику минные катера, не встречая какого-либо противодействия, выпустили по нему самоходные мины, но не добились ровным счетом ничего. То ли мины оказались бракованными, что не являлось редкостью, то ли глубину выставили неправильно, то ли они прошли мимо цели. Но фактом являлось то, что обе смертоносные рыбки, коих в запасах имелось всего шесть штук, не считая мин принятого на русском флоте калибра, попросту ушли на дно, вместо того, чтобы пустить туда корабль противника. И о чем особо разорялся Керн, так это что к противнику удалось подойти практически вплотную и все впустую!

Не имевший какого-либо не то что боевого, а даже опыта службы в колониях, где время от времени морякам приходилось сталкиваться со все еще сохранившимися здесь пиратами, командир минного крейсера даже не подумал о необходимости сохранения светомаскировки в ночное время поскольку попросту не получил данных о наличии у противника миноносных кораблей из-за той спешки, что возникла с их приходом в Массауа. Не прошло и суток с момента их прихода в порт, как с пополненными угольными ямами они были направлены прямиком в бой. Впрочем, основания не соблюдать светомаскировку у него имелись. Причем целых два! Английская и французская канонерки точно так же с зажженными ходовыми огнями дрейфовали примерно в миле от «Капреры», а столкнуться с ними в темноте не имелось ни малейшего желания. К тому же, единственное, что он смог увидеть во время боя — это наличие у противника ряда береговых артиллерийских батарей, минного поля и гражданского судна. Захваченную же ранее канонерку можно было исключать, поскольку она точно так же с горящими ходовыми огнями просматривалась на внутреннем рейде Асэба, куда ее вывели для помощи миноносникам в ориентировании при возвращении. В спешке же отступления, ему не успели передать данные о наличии у противника ряда замеченных ранее кораблей, потому единственное, что он предпринял — отвел свой корабль подальше от берега, на чем и успокоился.

Еще в первую ночь Иениш с удивлением наблюдал едва заметные огни в море на месте дневной стоянки вражеского минного крейсера, но когда на следующую ночь они никуда не исчезли, он лишь предвкушающе ухмыльнулся. Подобной безалаберности в несении службы, какую демонстрировал экипаж этого минного крейсера, Иениш не видел даже у китайцев, не отличавшихся особой дисциплиной и служебным рвением. А вспомнив вдобавок стенания своего друга, решил доказать европейским писакам, что они называли его «пиратом» совершенно не зря. Конечно, у него под рукой не было верного и проверенного не одной схваткой «Полярного лиса», да и любой из самых небольших китайских миноносцев на фоне имеющихся сил сейчас выглядел бы грозной силой, но как порой говаривал Иван Иванович — «За неимением гербовой, будем писать на туалетной».