Читать интересную книгу Гарри Поттер и… просто Гарри - Светлана Исайкина

— Мне интересно, — сказал я, — почему Скиттер написала и про меня, и про Лу, и даже про тебя, но ни слова про Пата. А какая была бы статья — асоциальный Поттер и его лучший друг — мизантроп и нигилист Рэндом.

Был вечер четверга, и мы с Гермионой отбывали наказание за наше незабываемое «свидание». Вроде бы Снейп хотел приготовить нам что-то «особенное», но на сегодняшний вечер нас перехватил Филч. Смотритель школы, ещё переживающий нервный шок по поводу своей свежеокрашенной кошки, получил новую травму — кто-то накидал в его кабинет навозных бомб (и я даже догадываюсь, кто). Послушав его возмущённые вопли, мрачный Мастер Зелий услужливо предоставил меня и Гермиону в полное распоряжение Филча. Поэтому наказание у нас было просто потрясающее — мы оттирали кабинет завхоза без помощи магии. Гермиона морщила нос, но не возмущалась — видимо, решила, что наше дело того стоит. Я галантно забрал себе большую часть — всё-таки соврать про «свидание» было моей идеей. И благодаря Дурслям у меня большой опыт в уборке. Сам Филч умотал разбираться с Пивзом, предусмотрительно забрав наши палочки.

— Это же ясно, — ответила Гермиона, — кому интересен Пат Рэндом? О нём никто не слышал, и про него никто не будет читать.

— Зато про меня все будут, — угрюмо заметил я.

— Я не думаю, что всё дело только в объёме продаж, — продолжила развивать свою версию Гермиона, — я считаю, что Скиттер, или вернее, кто-то через неё, пытается соз… Гарри, что ты делаешь? — вдруг зашипела она.

Я, тем временем залезая в ящик с надписью «Конфискованное. Крайне опасное» и косясь на дверь, ответил:

— Если я скажу, что возвращаю своё законное наследство, ты мне поверишь?

Она посмотрела на меня, как на осквернителя могил, но я не смог не заметить огонёк любопытства в её глазах, когда она бросила взгляд на потрёпанный пергамент в моей руке.

— Кажется, я видела подобный у Фреда и Джорджа… — протянула она.

Я хитро улыбнулся, складывая пергамент и засовывая его в карман.

— Они были только недолгосрочными арендаторами.

Я вернулся к своей тряпке.

— Так что ты там говорила?

Гермиона после минутного молчания и своего фирменного проницательного взгляда а-ля МакГоноголл, сказала:

— Я говорю, что главная цель этих статей — создать определённый образ Гарри Поттера.

— Да? И зачем? — удивился я.

Она закатила глаза.

— Сам посуди. Ты — символ освобождения сообщества волшебников от Сам… ну, ладно, от Волдеморта. В случае его возрождения и начала новой войны… — тут лицо Гермионы помрачнело, — в этом случае ты стал бы тем символом, который объединил бы людей в борьбе против него. Ты просто ещё не представляешь, какое значительно место ты занимаешь в сердцах людей, боровшихся тогда против Волдеморта. А что получается после этих статей? Кто такой Гарри Поттер? Да это просто лоботряс, которому дай что-нибудь поджечь, устроить какой-нибудь беспредел и поволочиться за юбками. «Заслуживший знаменитость одним своим существованием»!

Я задумался. В словах Гермионы был смысл. Если смотреть на эти несчастные статьи с этой позиции — то да, было действительно похоже, что меня решили пропиарить «по-чёрному». С другой стороны, меня никак не тянуло стать «символом, который объединит людей в борьбе против Волдеморта».

— Всё могло быть хуже, — оптимистично заявил я, — меня могли представить неуравновешенным психопатом с агрессивными наклонностями. Так что зарвавшимся «звёздным мальчиком» быть определённо лучше.

— О чём ты? — нахмурилась Гермиона.

— О том, что пусть уж лучше тебя недооценивают, чем переоценивают, — умудрено объяснил я.

— Но люди начинают считать, что ты просто прожигатель жизни, а не…

— Кто? — усмехнулся я, — спаситель человечества? Победитель Волдеморта? Я на это и не подписывался. У меня своих проблем хватает.

— Я не это хотела сказать, — пробормотала она, — и о каких проблемах ты говоришь?

— Гермиона, — вкрадчиво начал я, — как ты думаешь, кто виноват в исчезновение Волдеморта? Да, правильно, и не надо для этого так выразительно на меня смотреть. И ты понимаешь, что если он вернётся, то захочет прикончить меня в первую очередь? А я, как это не эгоистично звучит, хочу остаться Мальчиком-Который-Выжил и дальше. И сейчас меня сильнее волнует то, как я смогу защитить себя, а не особенности моего имиджа! Пусть хоть весь мир считает меня самовлюблённым болваном — те люди, мнением которых я дорожу, всё равно ведь знают, какой я на самом деле. Нельзя же быть хорошим для всех. Снейп вот, например, и без Скиттер считает меня зазвездившимся идиотом. Теперь-то ты не будешь отрицать, что он меня ненавидит?

Гермиона вздохнула.

— Да, теперь не буду.

* * *

Да, уж теперь у меня есть стопроцентное подтверждение «прекрасного» отношения профессора Снейпа ко мне — я всё-таки смог вытянуть правду из крёстного и Люпина. В понедельник вечером в библиотеке я рассказал об этом Пату и Гермионе. В принципе, моё предположение о ненависти между отцом и Снейпом полностью подтвердилось, так что большой новостью это не было. И поэтому самым интересным оказалось «дело оборотня» — сказка об очень оригинальном чувстве юмора Сириуса Блэка и поразительном героизме Джеймса Поттера.

Мои друзья были поражены этой историей до глубины души. Правда, каждый по-своему. И, если смотреть на это с точки зрения Хогвартса, каждый воспринял это как истинный представитель своего факультета.

— И твой отец вытащил его оттуда? — восхитилась Гермиона, — О! Это действительно смелый поступок!

Пат сидел со слегка ошарашенным видом.

— Он в здравом уме туда полез?! — вопросительно прошептал он.

— Кто? Отец? — не понял я.

— Отец, да не твой, — мрачно усмехнулся мой друг, — Снейп попёрся под эту Иву, уже ожидая, что встретит там оборотня? В полнолуние? Да ещё по наводке Сириуса, с которым был на ножах? Ты хочешь сказать, что человек с нормальным рассудком так бы поступил?!

Я пожал плечами:

— Сам делай выводы.

Пат в задумчивости почесал висок.

— Даааа, — протянул он, скорчив гримасу, — диагноз на лицо. И что мы с тобой за люди, Гарри? Учимся во враждующих факультетах, отцы у нас друг друга ненавидели. Видимо, придётся рано или поздно тебя вызывать на дуэль.

— Ага, — согласился я, — но учти — твой папаша жив, а мой — нет. Поэтому придётся мне убить тебя.

Пат вздохнул и в притворной печали развёл руками.

— Ну что ж, а куда деваться? Шпаги или пистолеты? По мне лучше пистолеты.

— Конечно, ведь у меня зрение хреновое, и ты меня пристрелишь. Ну уж нет, давай шпаги. Это будет честно — ни ты, ни я фехтовать не умеем.

Гермиона фыркнула, но в её голосе слышался смех.

— Это действительно невозможно. Как вы только подружились?

— О! — воскликнул я, — это потрясающая история. В школе, как только мы познакомились, мы, конечно, тут же стали соперниками во всём.

— Да! — согласно закивал Пат, — всегда соревновались — в спорте, в учёбе за лучшие оценки,…

— … назначали свидания одним и тем же девчонкам, — продолжал я заливаться соловьём.

— Во, мачо гриффиндорский, всё бы ему о девчонках… Ну и вот однажды мы вдруг подумали — а зачем двум таким классным парням враждовать? И с тех пор мы лучшие друзья.

Я утвердительно кивал головой в пользу этой бредятины.

— Правда? — не поверила нам Гермиона.

— Нет, — хором ответили мы и засмеялись.

* * *

— Ты думаешь, у Пата получится? — обеспокоено спросила меня Гермиона.

— Скорее Снейп помоет голову, чем у Патрика Рэндома что-нибудь не получится. Вопрос в том, какие будут результаты. Болтать то наш подопытный будет, главное, чтобы Пат это услышал. С учётом их «добрососедских» отношений…

— Я думаю, Малфой просто завидует его популярности в Слизерине. Ну и слегка побаивается его.

— Завидует — понятно, но с чего бояться?

Гермиона тут же со слегка снисходительным видом принялась объяснять:

— Пат внезапно появляется в Хогвартсе и сразу начинает приобретать известность. Он не загружен глупыми идеями про чистокровность, и это привлекло к нему всю разумную часть Слизерина. Лучший друг Гарри Поттера, что немало важно — и не делай такое лицо. Но что самое главное — Снейп на все его выходки смотрит сквозь пальцы, и это явно настораживает Малфоя. Он ведь привык быть у него любимчиком. Ума, чтобы понять, что Пат сын Снейпа, ему, видимо, не хватает.

Гермионе доставляла явное удовольствие мысль, что Драко Малфой безуспешно бьётся над загадкой необыкновенной лояльности Снейпа к своему новому студенту, которую она сама давным-давно разгадала. Малфой был для неё врагом не только классовым, но и личным.

— После этой статьи всё равно все считают нас с тобой парой, — заметил я.