Нет, единственное чувство, которое пронзило её в момент слияния их губ и танца двух языков, было острое возбуждение. Это был её выбор, и никакие сомнения не помешали ей сделать этот выбор.
И назад пути уже не будет.
Лилиан упивалась каждой минутой, старалась запомнить каждый нюанс тех ощущений, которые волнами накатывали на неё. У Саймона был вкус виски и сладкого сигарного дыма, а под всем этим налётом скрывалось мощное мужское желание. Она почувствовала тот же неповторимый запах на его коже, разгорячённый и мускусный, от которого дрожь прошла по всему её телу, а между ног странным образом повлажнело.
Между поцелуями девушка слышала его тяжёлое, страстное дыхание, которое слилось с её собственным. Это был единственный звук, раздававшийся в тихой комнате. И звук их разделенного дыхания казался ей чарующей симфонией, пробуждающей такие дивные чувства, которым она не смогла бы дать определение, даже если бы кто-то предложил за это всё золото мира, настолько это было сокровенно.
Руки Саймона обвились вокруг неё, чтобы притянуть к себе её стройное тело, и Лилиан почувствовала всю силу его небывалой мощи, так же, как и очевидное свидетельство его желания. Девушка затрепетала, осознав, что она сама сделала с ним всё это. Она заставила его тело наполниться твердостью и готовностью, и острейшей нуждой.
Со стоном Саймон стал подталкивать её назад по просторной комнате, не переставая пожирать её губами, пока она не упёрлась спиной в край бильярдного стола. Затем он наклонился к ней и протолкнул ногу между её бёдрами, борясь со складками девичьего платья. Лилиан обнаружила, что трётся об него в каком-то древнем как мир ритме с взаимным для обоих удовольствием. Она беззастенчиво наслаждалась трением, порождённым её пусть и немного распутными действиями. Всё это было для неё таким захватывающим и всепоглощающим, таким греховным и всё же таким правильным.
Казалось, в комнате стало жарче, стены давили на неё, едва их губы и языки снова слились, как одно целое. И Саймон, казалось, становился к ней всё ближе и ближе, а тело его обвилось вокруг неё, когда они вместе стали наклоняться назад. Вскоре девушка оказалась лежащей спиной на бильярдном столе, а его напряжённое тело накрыло её собой.
Никогда прежде она не испытывала такого наслаждения. Лилиан горела как в лихорадке, её грудь трепетала и сладко ныла. У неё дрожали колени, когда девушка обхватила своей ножкой его напряжённую, сильную ногу. И в этот момент она почувствовала, как внизу живота, в самом сокровенном месте, всё сжалось в каком то непонятно волнующем ритме, чего с ней раньше никогда не случалось.
Казалось, вся эта сладостная агония будет длиться целую вечность, но вскоре его руки пришли в движение. Его ладонь легла на мягкий изгиб её плеча, задержавшись у груди, которая поднималась и опадала в такт частому, прерывистому дыханию. Затем он пристально посмотрел на неё своим необычным решительным взглядом. И этот взгляд зелёных глаз был настолько глубок и пронзителен, (эффект еще больше усиливался благодаря невероятной близости между ними), что девушка еле устояла и чуть было не отвернулась от него. Но не смогла это сделать даже тогда, когда его пальцы скользнули вниз прямо в ложбинку меж её грудей.
— Саймон… — простонала Лилиан, чувствуя, что должна быть ужасно шокирована подобным интимным прикосновением. И всё же не была.
Наоборот, казалось естественным, что он трогал её именно так, заявлял на неё права так, как ни один мужчина не делал подобного до него. И, возможно, ни один не сделает этого в будущем.
Он улыбнулся, но не заговорил. Вместо этого Саймон слегка переместил свою руку и накрыл ладонью её грудь. Лилиан беспомощно выгнулась от этого прикосновения, потрясённая его умением воспламенять в ней страсть и острую потребность в его ласках. Радость от ношения мягких шелков не шло ни в какое сравнение с тем удовольствием, какое она получала от поглаживаний огрубевшей кожи его пальцев. Девушка задрожала, едва представив, как было бы правильно и захватывающе, если бы её не прикрывала тонкая материя… если бы он коснулся её обнажённого тела.
— Холодно? — прошептал Саймон, опустив голову к её шее и прижавшись к ней губами.
Каким-то образом ей удалось покачать головой.
— Жарко, — выдохнула она, когда его язык коснулся лихорадочно бьющегося пульса. — Так жарко…
Он приподнял голову, и девушка увидела, с каким озорным предвкушением горят его глаза.
— Я могу это исправить.
Он подался назад и мягко заставил её присесть на месте. Она не сопротивлялась. Потому что не могла, захваченная его страстью. Даже тогда, когда он высвободил одну маленькую пуговку из петельки на передней части её платья. Саймон не спускал с неё взгляда, пока проделывал то же самое со всеми остальными пуговицами. И когда Лилиан взглянула на него, он нагнулся и мягко коснулся губами её постепенно открывавшейся плоти, проходя по ней сверху донизу.
— Саймон, — застонала девушка, вонзая ногти в его плечи, когда его язык принялся играть на её чувствительной коже у самого края кружевной сорочки.
— Прохладнее? — прошептал он, обжигая её своим дыханием.
— Н-нет, — вымолвила Лилиан.
— Тогда мне стоит снять с тебя ещё больше.
Тихо засмеявшись, он спустил её платье до самой талии, освобождая её руки от шёлковых пут. Она слегка приподнялась и он, наконец, отбросил в сторону наряд, который с мягким шорохом приземлился на полу.
— Ты так прекрасна, — выдохнул Саймон низким, почти благоговейным голосом.
Он зацепил пальцами тонкие бретельки нижней сорочки, и стал стягивать их вниз по её хрупким плечам и изящным рукам. Ткань мягко скользнула вниз, обнажив девушку до самой талии.
Скромность призывала смутиться. Ей следовало прикрыться. И всё же Лилиан не сделала этого. Она не хотела прикрываться. Ей безумно нравилось то, как он смотрел на неё, как его бесподобные глаза загорались обжигающей страстью. При этом казалось, что перед ним стоит самое прекрасное существо, какое ему когда-либо доводилось видеть.
Никогда прежде она не испытывала таких чувств.
— А т-тебе не жарко? — пролепетала Лилиан голосом, лишённым всякого намёка на флирт или обольщение. Она почувствовала себя глупой и несведущей, пытаясь сыграть с ним в игру, где мастером был он.
Один уголок его губ приподнялся вверх в чувственной полуулыбке.
— О да!
Задрожав, девушка потянулась к распахнутому вороту его помятой рубашки. И чуть не задохнулась, когда её пальцы коснулись его обнажённой кожи. Никогда прежде она не дотрагивалась до другого человека с такой откровенностью. Никогда прежде не трогала упругую мужскую плоть. И ей это понравилось. Однако Лилиан хотела большего. Она хотела видеть его, касаться его. Хотела попробовать его на вкус с таким же безудержным пылом и дерзостью, как это делал с ней он. Пусть и ненадолго, но девушка желала заявить на него свои права, и было совершенно не важно, что она будет владеть этим мужчиной временно.