Читать интересную книгу За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР? - Арсен Мартиросян

И вопрос из дилеммы немедленно перерос в трилемму — из двух зол необходимо было выбирать третье! Потому что уж что-что, но недавнюю-то историю о том, как в феврале 1917 г. русские генералы и в целом российская элита подлейшим образом предали царя, Сталин прекрасно помнил. И повторять печальную участь Николая II не собирался. Тем более что заговор Тухачевского самым серьезным образом грозил государственной независимости, суверенитету и территориальной целостности самого СССР — ведь заговорщики планировали территориальные уступки Германии и Японии в обмен на их помощь в перевороте! Не говоря уже о том, что по их милости России была уготована участь «пушечного мяса» и «дойной коровы» для достижения совершенно враждебными ей странами совершенно чуждых ей целей! Да еще и с представлением постСССР под удар объединенных сил англосаксонского Запада! Не говоря уже о смене не только режима, но и строя. Сталин вовсе не намеревался отдать на поругание оппозиции те феерические, вызывавшие рукоплескания всего мира успехи СССР, которые были достигнуты к тому времени.

Абсолютно правы те здравомыслящие историки, которые откровенно высказывают полностью обоснованное мнение о том, что:

— «…в этих планах (планах оппозиции. — А. М.) не было ничего невероятного — это была всего лишь калька с истории 1917 — 1922 годов, включая путь большевиков к власти, Брестский мир, создание Дальневосточной республики»[122],

— «…в этом (в планах оппозиции. — А. М.) нет ничего необычного — все очень реально, жизненно… Если некие люди могли в 1918 г. заключить мир с немцами, чтобы ценой территориальных уступок остаться у власти, почему те же самые люди не могли повторить то же через шестнадцать лет? Это ведь были те же самые люди!»[123]

Но ничего сверхъестественного не было и со стороны Великобритании, в ее реакции на данные своей разведки о заговоре Тухачевского. Соответственно и ответ Великобритании был «традиционным» — «заговор против заговора». Вследствие всего до предела активизировались и испокон веку не ведающие даже тени намека на жалость жернова Высшего Закона Высшей Мировой Геополитики и Политики, куда, в силу полной своей бездарности, «стратеги» во главе с Тухачевским с размаху и угодили. Потому что, вообразив себя под воздействием наущений Троцкого «гениальными», посмели встать поперек:

— как тысячелетней сущности Запада — Агрессии, причем именно же британской ее вариации, поскольку посмели поставить под угрозу «британскую морскую силу как единственную гарантию империи и основание Рах Britannica»[124],

— так и тысячелетней сущности России — Безопасности, ни в малейшей степени не отдавая себе отчета в том, что Советский Союз и был создан по этим же, исконно российским, соображениям!

Но по собственной же преступной дури угодив в такую страшенную коллизию, выбраться из нее живыми шансов у них не было! Даже гипотетических! Ни при каких обстоятельствах не было! «Dura Lех, Sed Lex» — Закон суров, но это Закон!

Глава 3. СОРВУ ЛЬ НЕПОНИМАНИЯ ПЕЧАТЬ, ЧТОБ ИСТИНУ ОТКРЫТО ВОЗГЛАШАТЬ?[125]

Истина — как моря глубина.Под пеной притч порою не видна[126].

Более полувека в общественном сознании России господствует убежденность в том, что-де никакого заговора военных в 1937 г. не было, Сталин все это выдумал, чтобы незаконно уничтожить гениальных полководцев, что вообще не было ни военного, ни общеполитического заговора, что все это понадобилось Сталину, чтобы вступить в сговор с Гитлером, дабы разделить несчастную Польшу, инициировать Вторую мировую войну и установить советскую власть по всей Европе!

Хуже того. Со времен Хрущева существует упертая убежденность, что «без Сталина… может быть, и войны бы не было» и даже что «без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла Оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел…»?![127]

Разобраться в этой лжи нам поможет тот, кто более всех был причастен ко всем заговорам против России в первой половине ХХ в. и кого 1937 г. сурово покарал.

Это опытнейший мастер закулисных интриг, видный масон высокой степени посвящения, давний агент германской и австро-венгерской разведок, а впоследствии еще и британской разведки[128] — Христиан Георгиевич Раковский (1873 — 1941).

Более полувека в отечественной историографии царит табу на использование в исторических исследованиях показаний подследственных 1937 — 1938 гг. Во всем мире использование материалов уголовных и иных следственных дел — общепринятая практика. Только у нас все наоборот. Начисто отрицают даже саму возможность наличия хотя бы одного зернышка истины в таких источниках. Мол, все их показания выбиты силой. Между тем в этих материалах целые континенты Клондайков Истины. Но упаси вас Господь полагать, что-де окаянные костоломы Лубянки резиновыми дубинками или просто пудовыми кулаками «освежали» память и красноречие, например, того же Раковского, отчего он и стал раскрывать некие тайны. Это было бы в корне неверно. Во-первых, потому, что подследственных по всем крупнейшим делам 1936 — 1938 гг. и пальцем-то не трогали во время следствия на Лубянке. На этот счет было строжайшее указание Сталина. И никто не смел его нарушать и не нарушал. Это уже потом Хрущев, а вслед за ним и Яковлев выдумали сказки о нещадно избивавшихся «кристально честных и несгибаемых партийцах». Тех самых, которых тот же Хрущев в прямом смысле слова пачками сдавал в руки НКВД, причем нередко еще и письменно настаивая на самой крутой расправе с ними[129]. Иначе он не смог бы обелить самого себя — парадоксальным образом прорвавшегося на вершину Олимпа власти в громадной стране негодяя-троцкиста[130]. Тем более затруднительно было вразумительно объяснить главное.

Почему, угодив на Лубянку, они добровольно, без какого-либо принуждения сдавали не столько даже десятки своих же подельников (это-то как раз понятно), сколько прежде всего «закладывали» сотни и тысячи ни в чем не повинных людей, что, в последнем случае, и привело к крупномасштабным и действительно необоснованным репрессиям[131].

Во-вторых, потому, что допросы Раковского осуществлялись на французском языке. Конечно, непрошеный «борец за счастье» народов России, подданный царской Болгарии, а негласно еще и королевской Румынии, сохранявший их паспорта и гражданства вплоть до ареста, вполне сносно глаголил и по-русски. Однако полностью его незаурядный интеллект крупного интригана мирового масштаба раскрывался лишь тогда, когда он переходил на французский язык. Своеобразная дань «революционной моде». Его откровения не должны были стать доступными другим сотрудникам Лубянки. Жесткая иерархия допуска к секретам разных уровней — не обсуждаемая реалия органов госбезопасности. Тем более что в процессе его допросов затрагивались вопросы высшей мировой политики. Так что в данном случае французский язык и «дуэт» резиновой дубинки и пудовых кулаков — никак не совмещались. И, в-третьих, потому, что как масон высокой степени посвящения, давний агент германской и австро-венгерской разведок, перевербованный в 20-х гг. еще и британской разведкой, Раковский знал очень много такого, что относилось к высшим тайнам высшей мировой политики и геополитики. От такого чего-либо добиться дубинкой было невозможно. Как масон высокой степени посвящения, он прекрасно знал, что может с ним произойти, если начнет чересчур откровенничать. Он прекрасно понимал, что за его делом внимательно следят на Западе. [Запад действительно очень внимательно следил за московскими процессами, особенно в отношении наиболее важных подсудимых, к числу которых и относился Раковский. Понимая, что им никак не отвертеться от ответственности и что в этой связи они вынуждены будут нарушить масонский обет молчания, Запад пытался даже спасти некоторых из них. Но отнюдь не потому, что их шкуры были так уж ценны, а только для того, чтобы они лишку не наговорили на Лубянке и особенно В открытом судебном заседании в присутствии многочисленных представителей мировой прессы и дипломатического корпуса. Это для Запада было страшней чего угодно.

В Москву был натравлен Лион Фейхтвангер — не только как выдающийся писатель и представитель еврейской интеллигенции Германии, но и прежде всего как влиятельный член еврейской масонской ложи «Бнай-Брит». Правда, результатом его визита стала знаменитая книга «Москва. 1937 год. Отчет о поездке для моих друзей», все содержание которой подтверждало справедливость предпринятых Сталиным мер. Однако правда и то, что Сталин все-таки не стал «дразнить гусей» — в открытом судебном заседании ни одно из масонских откровений Раковского не прозвучало. Hem, Сшалин не испугался. Напротив, решил приберечь полученные сведения, чтобы использовать их в будущем, что он и сделал[132]. Тем не менее Запад не успокоился. В какой-то момент попытался даже «конвертировать» шкуры этих подсудимых б некий сговор с Москвой. Менее чем за сутки до оглашения приговора по делу Раковского, то есть на рассвете 12 марта 1938 г., неизвестная мощная радиостанция на Западе несколько раз передала шифром советского посольства в Англии как заклинание одну и ту же фразу: «Помилование, или возрастет угроза наци». Чуть позже весь мир узнал, что в 5 ч. 30 мин. 12 марта 1938 ., по среднеевропейскому времени, гитлеровские войска вошли б Австрию. А помилования не последовало. Раковский был осужден на длительный срок тюремного заключения[133].]