родственников? Друзья, знакомые? – стала перечислять я, с внутренним смешком продолжив: – Коллеги?
– Хм, – задумалась старушка, пригладив пух седых волос к макушке, – не помню. При мне не бывали.
– Этого человека вы видели здесь? – я протянула Нине Ивановне телефон с фотографией Леонида.
Старушка натянула на нос очки и внимательно всмотрелась в фотографию.
– Рожа знакомая, – грубо и бестактно проскрипела она. С минуту подумав, Нина Ивановна положила в чехол очки и, отхлебнув чаю, предположила: – Не могу точный ответ дать. Выглядит знакомо, может, и видала где. В деревне аль в городе. Мужик-то неприятной наружности, такие сплошь и рядом шатаются.
«Не очень помогла, – буркнула я про себя. – Может, и правда в газете или еще где видела, я сама из местного бизнес-журнала фотку сохранила. Вдруг она подобными вещами интересуется».
– А Светлана не знаете где? – выпалила я.
– Ой, а она в больницу легла, – горько произнесла Нина Ивановна. – Перенервничала последние месяцы.
– Очень жаль! Не знаете, в какой именно больнице Светлана лежит? Если получится, то навещу ее.
Старушка замотала головой.
– Такие вопросы к ее мужу. Мне никто ничего не говорит, – сморщив нос, сообщила Нина Ивановна.
– Хорошо, большое спасибо за уделенное время! – стала сворачивать я разговор.
– Татьяна, попрошу вас об одолжении, – без доли смущения и неловкости обратилась старушка. – В знак благодарности не могли бы вы дойти до колонки и набрать мне воды? Я последние дни чувствую себя не ахти…
– Без проблем, – улыбнулась я Нине Ивановне.
Время поджимало, мне надо было добраться до Светланы, и, вероятно, без помощи ее мужа. Сомневаюсь, что этот трепетный по отношению к жене, слегшей в больницу, мужчина позволит устраивать допрос прямо в больничной палате. Но я, общаясь со столь добродушной старушкой, почувствовала бы укол вины, если бы отказала в простой просьбе.
– Ох! – хлопнула в ладоши Нина Ивановна. – Благодарю! Нет вам цены, деточка! Ведро на крыльце, а колонка…
– Я видела, левее по дороге, – отрезала я.
– Верно! Вы наблюдательны, – отметила старушка и рассмеялась: – Чему я удивляюсь? Вы же детектив!
Я взяла старое металлическое ведро и вышла за дверь, а собаки рванули за мной. Когда калитка уже издала скрежет, на пороге Нина Ивановна громко закричала мне:
– Татьяна!
Я обернулась на ее голос, ожидая новых просьб и указаний.
– Я вспомнила! – старушка поплелась к забору. – Возможно, я ошибаюсь, но я видела человека с фотографии у нас в деревне! Он был на той самой колонке, на которую вы отправляетесь. Я Груню еле оттащила от него, она как с цепи сорвалась.
– Когда это было? – я схватила Нину Ивановну одной рукой за плечо.
– Ну… Я… Думаю, пару месяцев назад. Начало лета где-то.
Меня словно током ударило.
– Замечательно, что вы это вспомнили! – Я, не сдерживая эмоций, радостно обняла старушку. – Скоро вернусь!
Быстро отстранившись от Нины Ивановны, я как ужаленная устремилась к колонке, параллельно печатая Соне сообщение:
«Кажется, Леонид наш товарищ!»
Болонка осталась в ногах хозяйки, а бигль засеменил за мной.
Благополучно управившись со старой заржавевшей колонкой, я направилась обратно к участку Нины Ивановны в сопровождении собаки Беллы. Проходя мимо бетонного дома Ветровой, я услышала сзади себя пронзительный скулеж. Бигль сидел на дороге, не двигаясь.
– Пойдем, – позвала я мягко.
Но Белла продолжала буравить дом бывшей хозяйки взглядом. Я медленно подошла к собаке и погладила ее за ухом.
– Может, тебе принести игрушку оттуда? – неожиданно предложила я. – Будет не так одиноко.
Я вспомнила, что видела в углу комнаты с раскореженным сейфом собачью лежанку с несколькими игрушками: резиновой курицей, зеленым теннисным мячиком и плюшевым бегемотом. Розовый бегемот показался милым и забавным.
Я огляделась по сторонам – вокруг ни единой души. Тогда я приблизилась к калитке участка и просунула руку, чтобы дернуть щеколду с внутренней стороны. Белла обрадованно завиляла хвостом.
«Никто не должен заметить. Нина Ивановна отдыхает либо на кухне, где окна не выходят на соседский дом. Вороховых нет», – подумала я и аккуратно отворила дверцу.
Собака влетела на участок с большим оживлением, я даже испугалась, что от радости она начнет неистово лаять, но нет – Белла шумно задыхалась от счастья оказаться дома, без громкого гавканья.
Отставив ведро с водой, я поспешила к уже знакомой двери заднего двора. Благодаря взлому, совершенному несколько дней назад, мы беспрепятственно вошли внутрь. Беллу охватил щенячий восторг, она стала бегать по всем комнатам то ли от переполняющей радости, то ли в поиске хозяйки… Но об этом я старалась не думать.
Пройдя в спальню, я подняла с лежанки мягкого бегемота. Снова осмотрев комнату, я также не заметила ничего примечательного, кроме искореженного сейфа.
«При открытии явно поработали ломом, самый тихий способ. Боялись соседей разбудить. Значит, подготовились, о сейфе знали…» – В потоке мыслей я различила внезапную тишину, топот шустрых лап прекратился.
Я вылетела в коридор в поиске собаки и обнаружила ее лижущей впитавшиеся в древесину пятна крови.
– Белла! Фу! – Я стала оттягивать собаку за ошейник.
Та, испугавшись, вырвалась из рук и побежала к черному ходу, отворив дверь одним сильным движением плеча.
– Черт! – ругнулась я и поспешила за Беллой, крепко держа в руках плюшевую игрушку.
Оказавшись на заднем дворе, я увидела пятнистые лапы, юркнувшие в щель забора соседнего участка – дома Вороховых. В этот момент я уже пожалела о том, что решила порадовать собаку игрушкой. Лучше продолжала бы оставаться черствой и неприступной. К людям так, почему домашние питомцы исключение?
Осторожно перекинув ногу за ограду, я заметила, как Белла копает у стройной и ветвистой яблони.
– Белла, – зашипела я, спрыгивая на землю. – Припрятала кость, что ли? Давай я тебе новую куплю. Нам здесь находиться нельзя.
Я суматошно посмотрела по сторонам, было тихо.
– Белла! – подошла я ближе к собаке, но она не обращала на меня внимания, продолжая разбрасывать грязь.
– Пойдем! – я вновь потянула Беллу за ошейник, но неожиданно заметила между мельтешением лап и горстей земли, засыпающих ноги, яркое пятно.