Читать интересную книгу Первый человек в Риме - Колин Маккалоу

Кстати, Скавр будет одним из трех президентов комиссии Мамилия, как именуют этот новый суд. Он примет этот пост с готовностью.

Вот и все, что произошло в уходящем году, мой Публий Рутилий. Все говорят, что это был очень важный год. После узкого залива голова моя вынырнула наконец на просторную поверхность политических вод Рима и держится на плаву благодаря моей женитьбе. Метелл Свинка обихаживает меня, и люди, которые раньше проходили мимо, теперь говорят со мной как с равным. Будь осторожен по пути домой и скорее возвращайся. Прощай.

Год второй (109 г. до Р. X.)

Консульство Квинта Цецилия Метелла и Марка Юния Силана

Гай Юлий Цезарь

Панеций умер в Тарсе в середине февраля, и у Публия Рутилия оставалось совсем мало времени, чтобы попасть домой до начала кампании. Сначала он предполагал большую часть пути проделать по суше, но сроки вынудили его и на этот раз плыть морем.

– Мне повезло, – сказал он Гаю Марию на следующий день после приезда, как раз перед мартовскими идами. – Хоть на этот раз ветер дул в нужную сторону.

Марий усмехнулся:

– Я же говорил тебе, Публий Рутилий, даже у Отца Нептуна не хватило духу нарушить планы Свинки! Тебе повезло не только в этом: если бы ты находился в Риме, тебе непременно пришлось бы обхаживать италийских союзников и убеждать их дать нам войска.

– Я так полагаю, что именно тебе пришлось этим заниматься?

– С первых чисел января, когда Метеллу выпал жребий возглавить войну против Югурты. Набрать войско было нетрудно. Вся Италия горела желанием отомстить за оскорбление. Но настоящие мужчины сейчас редкость, – сказал Марий.

– Тогда нам лучше надеяться, что в будущем Риму не грозят поражения, – сказал Рутилий Руф.

– Согласен.

– А как к тебе относится Свинка?

– Вполне цивилизованно, если учесть все обстоятельства, – сказал Марий. – На следующий день после инаугурации он пришел ко мне и был довольно откровенен относительно своих мотивов. Я спросил, почему он хотел именно меня – и тебя, кстати, – после того, как мы зло посмеялись над ним тогда, в Нуманции. А он ответил – ему наплевать на прошлое. Единственное, что его сейчас волнует, – как одержать победу в Африке. Лучшего способа выиграть войну он придумать не мог, ведь мы с тобой лучше всех понимаем стратегию Югурты.

– Умно, – отметил Рутилий Руф. – В качестве командующего он ощиплет все лавры. Какое значение имеет, кто для него выиграл войну? Восседать на победной колеснице будет он! Ни тебе, ни мне Сенат не предложит прозвище Нумидийский. А ему – предложит.

– Ну что ж, ему оно нужнее, чем нам. Он ведь Цецилий, наш Свинка! А это значит, его голова управляет сердцем, особенно когда дело касается его шкуры.

– Точно сказано! – оценил Рутилий Руф.

– Он уже лоббирует вовсю, чтобы Сенат продлил его командование в Африке на следующий год, – продолжал Марий.

– Это свидетельствует о том, что он достаточно изучил Югурту за эти годы. И понял: подчинить Нумидию не так-то просто. Сколько легионов он берет с собой?

– Четыре. Два римских и два италийских.

– Плюс войска, уже находящиеся в Африке, – скажем, еще два легиона. Да, мы должны справиться, Гай Марий.

– Согласен.

Марий встал из-за стола, чтобы налить вина.

– А что с этим Гнеем Корнелием Сципионом? – спросил Рутилий Руф, принимая протянутый ему бокал. Как раз вовремя, потому что Марий тотчас расхохотался и расплескал свое вино.

– О Публий Рутилий, это было великолепно! Честно говоря, я никогда не перестану поражаться комичности старых римских аристократов. Сципион выбран претором и награжден должностью губернатора Дальней Испании. Что же он делает? Он поднимается в Сенате и торжественно объявляет, что отказывается от чести быть губернатором Дальней Испании! «Почему?» – спрашивает Скавр удивленно – он наблюдал за жребиями. «Потому что, – произносит Сципион с подкупающей откровенностью, – я разграблю это место». Что тут началось! Крики, смех, топанье ног, аплодисменты. И когда шум наконец стих, Скавр только одно и сказал: «Я согласен, Гней Корнелий, ты действительно разграбишь». И теперь управлять Дальней Испанией они посылают Квинта Сервилия Цепиона.

– Он ведь тоже разграбит Испанию, – улыбаясь, сказал Рутилий Руф.

– Конечно, конечно! Каждый знал это, включая Скавра. Но у Цепиона, по крайней мере, хватило ума не объявлять об этом открыто. Так что Рим может закрыть глаза на Испанию и жить спокойно, – сказал Марий, опять садясь за стол. – Я люблю этот город, Публий Рутилий, правда люблю.

– Я рад, что хоть Силана держат в Риме.

– К счастью. Кто-то ведь должен управлять Римом! Какое избавление! Сенат с трудом добился продления срока губернаторства Минуция Руфа в Македонии, уверяю тебя. А так как эта ниша уже занята, Силану ничего не оставалось, кроме Рима, где более-менее спокойно. Силан во главе армии – сам Марс побледнеет!

– Вот уж правда! – горячо подтвердил Рутилий Руф.

– И все же год неплохой, – сказал Марий. – Не только Испания спасена от нежных милостей Сципиона, но и Македония избавлена от Силана. Однако сам Рим – гнездо преступников, если мне позволено будет точно охарактеризовать наших консулов.

– Ты имеешь в виду комиссию Мамилия?

– Именно. Бестий, Гальба, Опимий, Гай Катон, Спурий Альбин – все были осуждены. И еще много судов предстоит, хотя стоит ли этому удивляться! Гай Меммий усердно помогал Мамилию в сборе доказательств тайного сговора патрициев с Югуртой, а Скавр – безжалостный председатель суда. Хотя он и выступал в защиту Бестия, но голосовал за приговор.

Рутилий Руф улыбнулся:

– Человек должен быть гибким. Скавр оправдывался перед коллегой, выступая в его защиту, но это не помешало ему выполнить свой долг перед судом. Таков уж Скавр.

– Да! Таков уж Скавр.

– А куда направились осужденные? – спросил Рутилий Руф.

– Некоторые избрали местом ссылки Массилию, а Луций Опимий предпочел Западную Македонию.

– А Авл Альбин выкарабкался?

– Да. Спурий Альбин взял всю вину на себя, и Палата голосованием позволила ему это, – вздохнул Марий. – Ничего себе, юридический казус!

Схватки у Юлии начались на мартовские иды, и когда повитухи сказали Марию, что роды будут трудными, он немедленно позвал родителей жены.

– Наша кровь слишком старая и жидкая, – раздраженно сказал Марию Цезарь, когда они устроились в таблинии – муж и отец, которых связывала взаимная приязнь и страх за жену и за дочь.

– Моя кровь помоложе и погуще, – отозвался Марий.

– Но это не может помочь ей! Это когда-нибудь поможет ее дочери, если она у нее будет. Возблагодарим за это богов! Я надеялся, что Марсия добавит моему роду немного плебейской силы, – но, кажется, Марсия слишком еще знатна. Ее мать была патрицианкой из рода Сульпициев. Я знаю, есть люди, которые считают, что кровь должна сохраняться чистой, но я много раз замечал, что девушки старинных фамилий склонны во время родов к кровотечениям. В чем же причина более высокой смертности среди женщин знатных фамилий по сравнению со смертностью женщин более низкого происхождения? – И Цезарь провел рукой по своим волосам цвета позолоченного серебра.

Марий больше не мог усидеть на месте. Он поднялся из-за стола и стал мерить кабинет шагами.

– У нее лучшие врачи, денег я не пожалел, – он кивнул в сторону комнаты роженицы, откуда пока еще не доносилось ни звука.

– Но прошлой осенью эти лучшие врачи не смогли спасти племянника Клитумны, – сказал уныло Цезарь.

– Ты имеешь в виду твою неутешную соседку?

– Да, эту самую Клитумну. Ее племянник скончался в прошлом сентябре после продолжительной болезни. Но этот молодой человек всегда казался совершенно здоровым. Врачи сделали все, что только могли придумать, а он все равно умер. С тех пор я постоянно об этом думаю.

Марий недоуменно взглянул на своего тестя:

– С какой стати ты должен об этом думать?

Цезарь пожевал губу.

– Все повторяется трижды, – проговорил он безрадостно. – Смерть племянника Клитумны случилась совсем рядом со мной и моими близкими. Следует ожидать еще двух смертей.

– Если и так, то смерти должны постигнуть семью Клитумны.

– Не обязательно. Просто – три смерти, каким-либо образом связанные между собой. Но пока не случится второй, я не поверю предсказательнице, что связь существует.

Марий всплеснул руками в отчаянии:

– Гай Юлий, Гай Юлий! Постарайся быть оптимистом, умоляю тебя! Никто еще не пришел и не сказал, что Юлия умирает. Мне просто сообщили, что роды ожидаются трудные. Я послал за тобой, чтобы ты помог мне перенести это ужасное ожидание, а не пугал меня!

Пристыженный, Цезарь сделал над собой усилие.

– На самом деле я рад, что Юлия уже рожает, – с наигранной бодростью произнес он. – Я не хотел ее беспокоить последнее время. Но как только она родит, надеюсь, у нее найдется минута поговорить с Юлиллой.