Читать интересную книгу Рубин - Зеа Рэй Даниэль

На кровать рухнули синхронно: Ордерион со спущенными штанами, а Рубин с рубашкой, обмотанной вокруг талии. Не хотелось ничего говорить. Было лень даже шевелиться. Нега охватила тело и зазывала провалиться в новый сон.

– Так хорошо не бывает, – услышала Рубин рядом с собой низкий бархатный голос.

– Тебе виднее, – только и смогла ответить она.

– Моя дева… – руки, испещренные знаками силы, оплели талию, – ты так прекрасна поутру. О каких раздельных спальнях ты речи вела?

– Не помню, – призналась Рубин.

– Вот и не вспоминай, – произнес он и прижался губами к ее шее.

Кажется, она уже не против и повторить…

Щелчок замка, шаги, непонятный сдавленный возглас.

– Извините, ваше высочество, ваше высочество, – промямлила Азагриэль и закрыла распахнутую настежь дверь спальни.

Шаги. Звук захлопывания другой двери. Щелчок замка.

– Дхар меня побери, – прошептала Рубин, даже не пытаясь пошевелиться.

– Тебя в его царстве не примут, – промычал Ордерион ей в шею.

– Возьмут с распростертыми объятиями! У тебя только зад голый был виден. А я вся как на ладони.

– Ты в моих объятиях, – уточнил Ордерион, потираясь носом о ее щеку. – И поверь, великолепнее вида быть не может.

– Думаешь, я ее впечатлила? – хмыкнула Рубин.

– Ну, прислали ее сюда именно за впечатлениями, так что рискну предположить, что самые смелые ожидания ты превзошла.

– А так хотелось сойти за приличную вдову, – наигранно вздохнула Рубин.

– Неприличная вдова в твоем лице интересует меня куда больше. – Он прижался к ней бедрами, позволяя ощутить масштабы этой заинтересованности.

– Сейчас нам лучше остановиться. – Рубин резко отстранилась и подскочила с кровати.

– Ты куда-а-а? – едва ли не провыл Ордерион.

– Голову свою возвращать на место. – Она быстро натянула рубашку на плечи и накинула пеньюар.

– Рубин, – он перевернулся на другой бок, чтобы лучше видеть ее, – самобичеванием потом займешься. Сейчас лучше займись со мной лю… – он осекся, – утехами.

Озарение часто приходит к тем, кто его ищет. Рубин не искала, но оно все равно пришло. Боль в груди появилась не сразу. Сначала у Рубин сперло дыхание. Воздух в комнате стал слишком тяжелым, придавливая плечи и оседая в груди.

– Сурими, ты когда-нибудь влюблялась? – вспомнила она свой вопрос.

– Да, ваше высочество, – с грустью улыбалась Сурими. – И вам я это чувство испытать не желаю.

– Почему? – удивилась Рубин.

– Потому что вы – принцесса Турема. И единственное, что вы должны любить, – это свое королевство.

Как так вышло, что Рубин все прозевала? Где потерялся момент, когда в ее сердце поселилась любовь? Он пропал в звуках голоса Ордериона, кричащего ей «не-е-ет»? В его алых глазах, наполненных слезами? Или возник где-то там, по пути из одной жизни в другую? А может быть, раньше, когда она увидела красивого мужчину вместо лица, измененного маной?

Как коварно и ловко любовь пустила в ней корни, оплетая сердце и путая мысли! Как легко продиктовала решения, абсолютно лишенные логики!

И вот Рубин здесь, в этой комнате. На ней – шелк измятой рубашки, в ней – семя Ордериона. Ее репутация погублена. Ее будущее туманно. За спиной – камень в руке. В ее снах – правда об одном дне. И треск рвущихся корней будто слышен вокруг, заглушая все остальные звуки.

«Принцесса-утеха». «Принцесса-целитель». «Принцесса-седоул».

Рубин отвела взгляд от Ордериона, смотрящего на нее. Его клеймо вообще что-нибудь значит? «Мой-моя» – к чему все это? Способ заставить ее пойти с ним, искусно внушая, что она – не одна из трех вариантов принцесс?

– Иди ко мне… – Звук голоса Ордериона лезвием чиркнул по сердцу. – Тебе понравится. Обещаю.

Рубин едва сдержалась, чтобы не скривить лицо. Фраза показалась до ужаса отвратительной. Слащавой, бездушной, топчущей все, что она испытывала к нему.

– Тебе лучше вернуться к себе, – ответила Рубин и вылетела из спальни.

Ордерион

Он метнул подушку в стену и выругался. Хотелось броситься следом за Рубин, настичь в ванной и выжать из ее тела все стоны до последнего. Чтобы сказать все без слов. Чтобы не накликать беду этим поганым «люблю», которое в его мире ничего, кроме несчастий, не приносило.

А принцесса разве любит его? Она же его совсем не знает! Впрочем, как и он ее… Наверняка обидой в ней шепчет уязвленное самолюбие. Конечно, «заниматься любовью» звучит намного благороднее, чем «заниматься утехами». Выдай Рубин ему такой пассаж, это бы задело за живое. Точнее, зацепило бы похлеще крюка. Но он-то знает, что испытывает к ней. Но без понятия, что чувствует она…

Предательство многому научило Ордериона. Дашь слабину – и тебе подставят подножку. Разбираться с чувствами можно, когда ничто не грозит благополучию. А у него пока такой привилегии нет. Поженятся – тогда он с ней начистоту и поговорит. Или никогда не затеет этот разговор. Потом решит…

Ордерион встал и вернул штаны на место. Под звук колокольчика он пронесся из спальни к двери и постучал в нее.

Ему сразу же открыли. Принц вылетел из покоев Рубин, одарив охранников отборной руганью за то, что нарушили его приказ никого не пускать.

– Так это, – начал оправдываться один из них, – сама королева потребовала впустить служанку…

Ордерион остановился и гневно взглянул на него.

– Королева была здесь?

– Да, ваше высочество. Наказ дала девчонку пропустить и тут же ушла.

На щеках Ордериона заиграли желваки. Пальцы каменной руки заискрили. Охранники вжались в стену, готовясь к худшему.

Ордерион медленно выдохнул и унял гнев. «Зачем отец прислал Миру, если приказ “подсмотреть” мог передать через кого-нибудь из своих прихвостней?»

– Что же ты задумал? – вслух произнес он и направился к себе.

Рубин

Она не плакала. Еще чего! У нее и без этого проблем хватало. Предстояло день пережить…

Азагриэль вернулась в покои, когда Рубин заканчивала мыться. Молча подошла к ней и с виноватым видом оставила сухое полотенце на стуле у ванны.

– Всем в округе разнесла, что видела, или остались еще те, кто не знают? – Рубин начала вытираться.

– Простите меня, ваше высочество. Приказали мне без стука войти…

Рубин прищурилась.

– И кто приказ такой отдал?

– Королева, – едва слышно прошептала Азагриэль.

«Как интересно…» – Рубин едва не хмыкнула при этой мысли.

– Ты принесла мне наряд? – спросила принцесса.

– Ой! – Азагриэль прижала пальцы к бледным щекам. – Я сейчас! Я мигом!

Девица неслась так быстро, что едва не распласталась у самой двери.

– Нос не расшиби! – бросила ей вдогонку Рубин.

– Простите, ваше высочество! – пропищала та и тут же скрылась.

Рубин простояла в полотенце так долго, что успела замерзнуть. Азагриэль вернулась с чистым бельем и черным траурным платьем простолюдинки.

Принцесса опешила.

– Среди моих вещей должно быть три черных траурных наряда: для завтрака, визитов и похорон! Где они?!

– Мне было приказано принести вам это… – промямлила Азагриэль.

– И кто же так великодушен ко мне? – Рубин изогнула бровь.

– Ее величество, – едва слышно ответила Азагриэль.

Неожиданная и весьма противная мысль посетила голову Рубин.

– А рубашка с пеньюаром, которые ты мне принесла накануне, они были новыми?

– Я не думаю, что королева их носила. – Служанка отвела глаза. – Иначе Софья не стала бы их отдавать.

– Софья?

– Личная помощница ее величества, – пояснила Азагриэль.

Тошнота подступила к горлу Рубин. Что ж это получается, королева решила на Рубин свои шелка на ночь надеть? Они были чистыми, спору нет. Рубин вообще сочла их новыми! Мало ли в замке неношеных нарядов! Что же это такое? На доброту и милосердие никак не похоже! Наряды Рубин должны быть здесь, в замке. Тогда в чем дело?