Читать интересную книгу Рыбы молчат по-испански - Надежда Беленькая

– А Ирка?

– Ирка в Таиланде отдыхает… Поручила мне дела свои разрулить… Вот я и разрулила… Девчонка больная оказалась, а я – дура, проклятая дура! – дала им телефон медицинского центра. Американского…

– Почему дура? – опешила Нина. – Правильно сделала, что дала.

– Нельзя было… Нужно было взять такси и везти девчонку в больницу… Ехать с ними. Самой все переводить. С клиникой не связываться…

– При чем тут клиника? – спросила Нина.

На самом деле, она уже кое о чем догадывалась.

Ксения когда-то рассказывала, что американские семьи часто ездили на знакомство с ребенком не одни: они везли с собой из Москвы англоговорящего доктора, чьи услуги оплачивали сами. По словам Ксении, врач, отрабатывая высокий гонорар, трудился изо всех сил, невольно сгущал краски и часто отговаривал клиентов от положительного решения. Была ли Ксения права, Нина не знала, но случаев таких, по слухам, было много.

– В общем, когда врач уехал, они договорились с таксистом, муж с мальчиком остались в гостинице, а женщина отправилась обратно в дом ребенка… И девочку там бросила.

У Нины ухнуло сердце.

– Подожди… Они не имели права!

– Что значит – не имели? Вернули – и вернули. Их ребенок, что хотят, то и делают… Хорошо хоть, отвезли обратно. А то я слышала, как одна пара сама уехала, а ребенка оставила в гостинице.

– Испанцы?

– Нет, кажется, итальянцы… Не помню точно.

Юля сидела бледная и даже говорила с трудом, как будто не спала ночь.

– Ох, совсем забыла… У тебя интернет подключен?

– Он у меня всегда подключен…

– Пусти-ка я сяду… – Юля уселась за Нинин письменный стол и открыла нужную страницу. – Вот, читай.

Перед Ниной была запись в Живом Журнале, датированная вчерашним днем.

– «Ребенок, преданный дважды», – прочитала Нина заголовок.

«Это случилось на днях, – рассказывалось ниже. – В одном старинном русском городе в доме ребенка жила девочка Оля, через месяц ей исполнится три года. Асоциальная мама, больная СПИДом и гепатитом “С”, отказалась от нее в роддоме. СПИД и гепатит Оля не унаследовала, но родилась с врожденным вывихом бедра и до десяти месяцев лежала на распорках. Персонал Олей занимался мало: не было снято спидоносительство, и к ней почти не подходили.

В принципе, все эти страшные диагнозы для поиска приемной семьи не помеха: девочек берут любых. Но Оля еще и некрасивая. Ее родная мама пила, и это отразилось на внешности дочки.

От Оли отказалось много русских, а также две испанские семьи. Третья согласилась. Когда они пришли в дом ребенка на знакомство, Олю вывели к ним в красивом платье, в новых туфельках. Ей играли на пианино, и она танцевала. Потом рисовала, показывала, что умеет кататься на машинке, наряжает кукол. Третья испанская семья согласилась.

Оформление документов заняло около четырех месяцев. Купили билеты, открыли визы, приехали на суд. Суд прошел благополучно, Оля была признана их дочерью. Ей оставили русское имя Ольга, а фамилию дали испанскую – словом, все было хорошо. Но за четыре месяца, которые прошли после знакомства, Оля переболела отитом. Ей кололи антибиотики. Отит вылечили, но девочка стала заметно прихрамывать на одну ногу. Ни танцевать, ни кататься на машинке она уже не могла. Врачи поставили диагноз “частичный парез нерва”. Не совсем ясно, чем был вызван этот парез. Возможно, нерв был поврежден еще в тот период, когда девочка лежала на распорках. По другой версии, это так называемый “постинъекционный” парез: игла шприца, которым девочку кололи, повредила нерв. Оле наложили лангету и заказали специальную обувь. Испанская семья забеспокоилась, но от Оли не отказалась.

Спустя две недели решение суда вошло в силу, и девочка стала законной дочерью испанцев. Новые родители оформили последние документы, сделали загранпаспорт на свою дочь, некрасивую девочку с двумя традиционными испанскими фамилиями – скажем, Перес Гарсия. Забрали Олю Перес Гарсия в Москву, чтобы оформить визу на выезд.

В отеле сняли бинты и испугались: нога у девочки была кривая. Разыскали телефон англоязычного доктора, который согласился приехать прямо в отель. В тот же вечер доктор осмотрел ногу и сказал, что болезнь излечима, но необходимы массаж, физиотерапия и, может быть, даже операция. Хуже другое: девочка страдает так называемым синдромом фетального алкоголизма, который как диагноз в большинстве случаев не указывается, однако может осложнить психическое и интеллектуальное развитие.

На следующее утро испанская мама отвезла свою законную дочь Олю Перес Гарсия обратно в старинный русский город, где сдала ее в тот же самый дом ребенка. Оля была оформлена как подкидыш. “Мы не повезем ее в Барселону, это уже решено, – говорили родители в ответ на телефонные звонки и уговоры. – В ближайшее время пришлем заявление об отказе от родительских прав”.

Шофер, который отвозил Олю и ее приемную родительницу обратно, рассказывает, что по дороге они играли и смеялись. Девочка радовалась, что ее снова катают на машине. Когда же въехали в уже знакомый старинный русский город, на ту же улицу, и подкатили к знакомому зданию, Оля притихла. Из машины достали неподвижную куклу.

Представитель консульства Испании, который заинтересовался этим делом (Оля теперь испанская гражданка), заявил, что за время его работы в консульстве это первый случай.

Люди, прошу вас: помогите! Можно ли что-то сделать для Оли? Возможно ли найти семью, которая ей поможет?

Перепост преветствуется».

– Кто это написал? – спросила потрясенная Нина.

– Я.

– Зачем?

– Что значит – зачем? Нужно же что-то делать!

– Ты думаешь, это поможет?

– Не знаю. – Юля сняла очки и заревела. Слезы лились по щекам, Юля вытирала их ладонью. – Скорее всего, не поможет. Кое-кто отозвался, но все это так – пустые слова.

– А чего ты от них хочешь? От своих виртуальных френдов?

– Не знаю… Чтобы кто-то еще про Олю думал. Не одна я. Может, что-нибудь посоветуют…

– И что же советуют?

– Ничего… В основном сочувствуют. Некоторые ругают…

– А ругают-то за что?

– За то, что влезла не в свое дело. Мол, права не имела… Такую информацию может публиковать только банк данных…

– Вот идиоты…

– Ну почему идиоты? Они по-своему правы… Я уже и сама жалею, что повесила этот пост… И правда, ни к чему. Сделать можно только одно – удочерить Олю. А на такое никто не согласится…

– Понятное дело, у нас больных детей не берут.

– Да нет, вот, ссылку кинули – смотри: взяли дауненка… А вот другая семья – инвалида усыновили…

– Странно. Зачем больные, когда здоровых полно?

– Не знаю. Подвижники, наверное… Хотят сделать доброе дело. Только вот Олю пока никто не хочет…

– И не захочет, я думаю.

Они еще немного посидели, и Юля ушла.

Оставшись одна, Нина тут же улеглась и проспала до утра.

* * *

Хуже документов, телефонных переговоров с Испанией и утомительных поездок в Рогожин Нину угнетала необходимость постоянно утрясать с испанцами Ксенины денежные вопросы.

Случалось, Ксения на глазах у Нины буквально вымогала у клиентов деньги, устраивая в салоне «баргузина» настоящую расправу.

Сидя рядом с ней, Нина всякий раз готова была провалиться сквозь землю от стыда. В отчаянии принималась ее ненавидеть, но изменить ничего не могла.

Происходило это так. По сигналу Ксении микроавтобус останавливался на проселочной дороге, на пыльной обочине подальше от жилых домов – Ксения нарочно выбирала дикие безлюдные места. Перебиралась из кабины в салон, где Нина сидела с испанцами. Брала деньги, которые полагалось выплатить за ребенка еще до суда, тщательно все пересчитывала, придирчиво осматривая купюры, и убирала в папку. Затем, помолчав и словно над чем-то поразмыслив, произносила:

– Кажется, в машине больше народу, чем мы рассчитывали.

– Да, – признавались испанцы, – это наш родной сын. Он очень хотел поскорее увидеть будущего брата, и мы взяли его с собой…

– За лишнего пассажира полагается платить.

– Разве он занимает много места?

– У нас такие правила.

– А много платить?

– Пятьсот евро.

Эти злосчастные пятьсот евро взимались не только за третьего члена семьи, но и за сопровождающего в том случае, если усыновляла одинокая женщина, которая боялась ехать в Россию одна. Нине эти дополнительные поборы казались верхом бесстыдства, но спорить с Ксенией она не решалась.

Баснословная сумма бралась также и за дополнительный визит в детский дом. Нине и Вите доставалась за работу лишь малая часть, остальное брала себе Ксения, которая на самом деле никуда не ездила – Нина потом, уже в Москве, передавала ей деньги. Было ужасно неловко брать дополнительную сумму, назначенную Ксенией: испанцы не сомневались, что платят лично Нине.

Случалось, ей приходилось брать деньги одновременно с нескольких семей, и потом толстый конверт некоторое время хранился у нее дома, пока она не передавала его Ксении.