Подумайте о невыносимой рутине большинства рабочих совещаний. Сколько можно слушать зачитывание отчетов и цифр? Подумайте о монотонной, до бешенства занудной воскресной проповеди. Неудивительно, что дети предпочитают получить нагоняй, чем идти в церковь. Подумайте о безжизненных, нескончаемых разглагольствованиях эксперта в суде. Неудивительно, что присяжные умоляют их избавить от этих мук. Подумайте о беспросветной, убийственной скуке муниципальных, профсоюзных, партийных, церковных, родительских и других собраний. Я уверен, что, если кто-нибудь случайно удушит особо фанатичного болтуна до смерти, не в силах больше его слушать, убийцу успешно оправдают как действовавшего в целях самозащиты.
У нас есть обязанность не нагонять на других тоску смертную и четко осознавать звуки, которые мы издаем своими инструментами. Осмелюсь сказать, что большинство мужей и жен разрывают оковы супружеских уз не потому, что их супруги были не очень хороши в постели или не очень успешны в мирских делах, а потому, что они оказались невыносимо занудными. А если мы утомляем Других, то, скорее всего, утомляем и себя. Нет ничего хуже, чем жить с занудой, особенно если этот зануда — мы сами. И первое, с чего следует начинать борьбу со скукой, — это добавить своему голосу хоть немного жизни и выразительности.
Совершенно неуместная восходящая интонация. А теперь поразмышляйте о тренде «восходящая интонация» (up-talk) — манере говорить с повышением тона в конце каждого предложения, в результате чего предложение больше похоже на вопрос, чем на утверждение. «Я ходил в продуктовый магазин вчера (“вчера” произносится с восходящей интонацией, как будто говорящий задается вопросом: “Я вчера ходил в магазин?”), купил всего-ничего (“всего-ничего” произносится с восходящей интонацией, как будто говорящего одолевают сомнения, которые мы призваны рассеять) и отдал больше ста долларов (на слове “доллары” голос идет вверх, как будто говорящий не уверен, сколько и чего он потратил, и пытается это уточнить у нас. Откуда нам знать?)». Понятно, что функция восходящей интонации — манипулировать слушателем, задавать ему вопросы, ответы на которые априори утвердительные, и тем самым контролировать и слушателя, и ситуацию. Той же цели служат переспрашивания в стиле «верно?», «не так ли?», «согласны?» и другие речевые приемы. Но никто не любит, когда его заставляют с чем-то соглашаться или превращают в марионетку.
Магическая штука под названием харизма. Мы все испытывали на себе влияние харизматичных ораторов и харизматичных личностей. Такие люди притягивают, завораживают, убеждают, ведут за собой. Великие актеры трогают нас до слез. Великие комики сотрясают нас в безудержном хохоте. Но в чем фишка? Почему один оратор способен превратить аудиторию в разъяренную толпу или довести ее до слез, тогда как другой оратор, выступающий с тем же сообщением, сразу вгоняет своих слушателей в сон? Что это за штука — харизма? Откуда она берется? И как ее приобрести?
Харизма — это энергия, энергия, исходящая из зоны сердца. Если у оратора нет чувств, ему нечего излучать и, следовательно, он не может быть харизматичным. Вместо этого нам придется терпеть его монотонное жужжание или звук поставленного дикторского голоса, что ненамного лучше. Харизма возникает тогда, когда чувства говорящего передаются в своей чистейшей форме Другим. Харизма — это не симуляция чувств. Это настоящие чувства. Это передача нашей чистой энергии, нашей подлинной страсти Другим.
Подумайте об этом так. Предположим, что у вас есть резервуар, наполненный чувством радостного волнения. Видите, как оно там кипит, бурлит, плещется о стенки сосуда? Предположим, вы хотите передать радостное волнение другому человеку. Как вы это делаете? Если бы радостное волнение было жидкостью, вы могли бы вставить в резервуар шланг и перекачать немного своего радостного волнения в пустой резервуар вашего слушателя. Это и есть метод харизматичного оратора. Его духовный резервуар наполнен искренними чувствами и способен передавать эти чувства аудитории через метафорический сифон, через свой голос, через поток энергии и звуков. Как именно? В упрощенно-схематичном виде этот процесс выглядит следующим образом:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
• Оратор мысленно подсоединяет коммуникационный «сифон» к своему духовному резервуару.
• Он открывает заглушку, и энергия его чувств свободно изливается наружу.
• Эта энергия льется через голосовой аппарат и активизирует голосовые связки.
• Эта энергия преобразуется в звук и ритм, естественным образом отражая звуки и ритмы чувств говорящего.
• Одновременно эта энергия естественным образом активизирует тело.
• Мышцы лица, рук, ног — всего тела — естественно и гармонично сокращаются, резонируя с передаваемым сообщением.
• Эта исходящая от оратора энергия поступает в невидимый «сифон» слушателей, в их глаза и уши, а оттуда — в их духовные резервуары.
• В результате мы тронуты, взволнованы, мотивированы. Мы проникаемся чувствами говорящего.
Одни слушатели более открыты для энергии говорящего, чем другие. Кто-то сильно впечатлен и тронут. Кто-то закрыт и лишен подобных впечатлений. Но все подвергаются воздействию этой энергии. Мы можем быть не согласны с оратором. Он может даже вызывать у нас неприятие, но мы чувствуем это неприятие. Харизматичный оратор так или иначе оказывает на нас впечатление.
Поскольку харизма — это процесс передачи эмоциональной энергии от говорящего аудитории, быть харизматичным, по идее, не сложнее, чем управляться с метафорическим сифоном. Если вы никогда раньше не пользовались сифоном, то, возможно, вам будет проще представить себе опыт харизматичного оратора, если вы действительно что-нибудь перельете. Найдите короткий шланг. Наполните ведро водой. Опустите один конец шланга в воду. Другой конец шланга слегка подсосите ртом, пока из него не польется вода, после чего перекройте пальцем, опустите в подготовленное пустое ведро и откройте. Наблюдая за тем, как вода перетекает из одного ведра в другое, представьте, что таким же образом оратор переливает содержимое своего резервуара с чувствами в резервуар аудитории.
Открываем шлюзы. Теперь мы мысленно готовы передать свои чувства Другим. Сфокусируйтесь на своем внутреннем состоянии. Не забывайте, что вы должны вкладывать чувства и страсть в свою аргументацию. Помните: из пустого сосуда ничего вылиться не может. Почувствуйте, как в вас закипает жажда справедливости, касается ли дело повышения зарплаты, продвижения по службе или должного отношения к вам или вашим близким. Почувствуйте страстное стремление к переменам. Почувствуйте любовь, от которой сладко щемит в груди, почувствуйте радость! Проникнитесь своими чувствами.
Где эти чувства? Коснитесь этого места рукой. Это и есть ваш резервуар чувств, куда вы вставляете метафорический шланг. И теперь, когда шланг вставлен, вы просто открываете заглушку и позволяете чувствам свободно течь.
ЗАМОК. Я не уверен, что могу испытывать все те чувства, о которых вы говорите. А если и могу, то не знаю, как их выразить.
КЛЮЧ. Один из способов дать выход чувствам — пение. Читайте дальше.
Многие утверждают, что их чувства упрятаны за глухими стенами. Что их чувства просятся наружу, но они не могут дать им выход.
Один из способов дать выход чувствам — пение. Пробудите свою внутреннюю птицу. Лирические песни, народные напевы, композиции в жанре блюз — это просто звуки, в которые певец вкладывает своих чувства, подобно тому как птицы выражают пением свою радость и грусть. Мы можем понять чувства певца, будь то птица или человек, даже не зная языка. Большинство блюзовых песен имеют похожие слова и мелодию, но каждый исполнитель придает им свое, уникальное звучание и тональность.
Сегодня многие достигают совершеннолетия, не научившись петь. Они умеют только слушать других исполнителей и пополняют ряды огромной аудитории слушателей, которых собирают в социальные сети и продают многочисленным рекламодателям. Но при всей своей любви к музыке люди редко поют. А жаль. Представляете, что было бы, если бы всех луговых жаворонков, певчих воробьев и певчих камышовок собрали в огромные сети, включали им прекрасные трели, но не давали петь самим? Как можно существовать в этот мире без пения — особенно без пения детей? Впрочем, я знаю детей из так называемых лучших американских семей, которым никогда не пели песни вживую — ни мама, ни папа, ни няня — никто. Мы забываем, что значит петь, и постепенно «поющая» часть нашей души атрофируется. А потом мы недоумеваем, откуда в этой стране столько насилия. Думаю, что, если бы люди больше пели, они были бы менее жестокими. Но это уже другая тема.