в центре боевых порядков корпуса 248-я дивизия вступила в бой. Ее 905-й полк, следуя по Орланиенштрассе, вышел к площади, образованной при слиянии Линден- и Елусамерштрассе, где высилось прочное кирпичное здание кирхи.
За толстыми стенами кирхи нашли надежное укрытие вооруженные до зубов эсэсовцы. Попытка выбить их со стороны Орланиенштрассе успехом не увенчалась. Скрытые за стенами пулеметы давали фашистам возможность отражать все атаки 905-го полка, нанося нам ощутимый урон. И командир полка подполковник Филатов сказал своему начальнику штаба подполковнику Коцарю:
— В лоб или с флангов мы их не возьмем, Кирилл Михайлович. Надо брать с тыла.
— Замысел хорош, Дмитрий Терентьевич, — согласился Коцарь. — Но как его осуществить?.. Пробиться по Юнкерштрассе на север, на Кохштрассе? Но там квартал…
— Вот сквозь квартал и надо пробиться! Через крыши, через подвалы. Наконец, делая проломы в стенах домов…
— А кому поручите это дело, товарищ подполковник? — поинтересовался командир первого батальона майор Педченко.
— Тебе и поручим, Анатолий Григорьевич.
— Спасибо за доверие, товарищ подполковник. Разрешите выполнять?
— Подожди, я с тобой пойду, — торопливо проговорил замполит полка подполковник Шлыков и обратился к Филатову: — Не возражаешь, комполка?
— На подвиги рвешься?
— Брось дразнить, Дмитрий. Дело батальону Педченко предстоит серьезное…
— Хорошо, будь по-твоему.
Через час, овладев Юнкерштрассе, батальон Педченко начал пробиваться к Кохштрассе. Прихватив с собою группу минеров-подрывников, командир первой роты капитан Бутырский повел своих людей сквозь квартал. До Кохштрассе было рукой подать — каких-нибудь двести метров. Но первой роте, пробивавшей себе путь буквально сквозь кирпич и бетон, понадобилось три часа, чтобы преодолеть это расстояние. Тем не менее операция была успешно завершена. По истечении трех часов рота вышла на Кохштрассе. Вскоре здесь сконцентрировался и весь батальон Педченко.
В это время третий батальон майора Андреева наносил отвлекающие удары по опорному пункту противника с фронта. Особенно активно действовала здесь батарея капитана Никитина. Его сорокапятки вели прицельный огонь. Командир орудия сержант Глазко несколькими выстрелами с хорошо выбранной позиции заставил замолчать три вражеских пулемета. На славу поработали расчеты и других пушек.
А первый батальон уже занял исходное положение для штурма кирхи. Отразить стремительный одновременный удар всех грех рот первого батальона противнику оказалось не под силу. Часть укрепившихся в кирхе была уничтожена, остальные сдались в плен.
Алые стяги
Бастион за бастионом сокрушал корпус в фашистской «Цитадели». 30 апреля части дивизии вышли на рубеж Шарлоттенштрассе — угол Кохштрассе и до Саарланденштрассе, вплотную подойдя к самому центру «Цитадели». Дивизия Антонова, преодолев отчаянное сопротивление отборных эсэсовских частей, овладела примыкавшим к зданию гестапо садом.
30 апреля, когда на крыше рейхстага реяло наше Знамя Победы, водруженное бесстрашными воинами 150-й Идрицкой стрелковой дивизии Егоровым и Кантария, а 301-я дивизия начала штурм гестапо, — Адольф Гитлер покончил с собой.
В 3 часа 50 минут 1 мая из подземелья имперской канцелярии вышел в сопровождении немногочисленной группы офицеров генерал Кребс — парламентер Геббельса к советскому командованию. Впереди группы шел солдат с белым флагом. Кребс был препровожден к генералу армии В. Д. Соколовскому и вручил ему пакет с письмом фашистского министра пропаганды Геббельса. Преемник Гитлера просил о перемирии.
Ответ маршала Жукова на просьбу Геббельса о перемирии, переданный Соколовским, был лаконичен и категоричен:
«…Если до 10 часов не будет дано согласие Геббельса и Бормана на безоговорочную капитуляцию, мы нанесем удар такой силы, который навсегда отобьет у них охоту сопротивляться».
В 10 часов 40 минут угра по приказу маршала Жукова тысячи орудий и минометов обрушили свой огонь на остаток «тысячелетнего рейха», умещавшийся на отрезке Вильгельмштрассе от здания гестапо до Бранденбургских ворот.
В этот день 230-я и 248-я дивизии, выйдя на Фридрихштрассе, штурмом овладели государственным почтамтом и завязали бой за министерство финансов.
Значительных успехов добилась и 301-я дивизия, овладевшая зданиями гестапо, министерства авиации и подошедшая вплотную к имперской канцелярии.
Подготовка к штурму зданий гестапо и министерства авиации велась еще 30 апреля. С вечера командир первого батальона 1050-го полка капитан Давыдов приказал саперам проделать в высоком каменном заборе, опоясывающем здание тайной государственной полиции, три прохода. У одного из этих проходов выбрал огневую позицию для своего самоходного орудия лейтенант Денисюк. Полускрытая каменным забором СУА была почти неуязвима для вражеских фаустпатронов, зато сама могла вести огонь по окнам и входам здания. Командир САУ, несмотря на то, что уже давно наступил вечер, старался как можно лучше уяснить обстановку. Он то и дело выходил из самоходки, взбирался на броню и засекал огневые точки противника, чтобы перед началом штурма бить по целям наверняка. До полного падения фашистской империи оставались считанные часы. Но тут осколок вражеского снаряда переломил Денисюку бедро…
1 мая в 11 часов после мощной двадцатиминутной артподготовки вторая стрелковая рота лейтенанта Сосновского ринулась через проделанные в заборе проходы во двор гестапо и, несмотря на бешеный огонь гитлеровцев, ворвалась в здание. Ко второй роте подошел первый батальон. За ним остальные подразделения 1050-го полка, в том числе третий батальон капитана Негодаева. В девятой роте геройски сражался сержант Шуневич. На углу Вильгельмштрассе и Альгантенштрассе его ранило в левую руку.
Почти одновременно с полком Радаева со стороны Вильгельмштрассе в здание тайной государственной полиции ворвались солдаты Пешкова. Яростные схватки вспыхивали на каждой лестничной площадке, в каждой комнате. Рукопашная завязалась даже на крыше, куда сержант Шумкин с бойцами-комсомольцами Ефимовым и Некрасовым поднялись, чтобы водрузить Красное знамя. Уничтожив несколько фашистов, храбрецы укрепили на крыше здания древко с алым полотнищем.
Очистив от эсэсовцев квартал, который занимала главная резиденция гестапо, 301-я дивизия вышла на Альбрехштрассе и завязала бой за овладение кварталом, Где размещались здания министерства авиации. И здесь гитлеровцы цеплялись за каждый флигель, за каждый этаж, за каждую комнату. Несколько часов длился ожесточенный бой. Противник, понесший значительные потери от нашего артогня, через несколько часов оставил все нижние помещения. Только на верхнем и на крыше здания еще отбивались группы вражеских солдат и офицеров.
Комсорг второго батальона Салиджан Алимов понимал, что засевшие на крыше гитлеровцы будут драться до последнего: им некуда податься. Но в руках у комсорга было знамя, которое командование и товарищи по оружию поручили ему водрузить на крыше. И молодой офицер, пренебрегая опасностью, стремился во что бы то ни стало выполнить поставленную задачу. Не отставали ни на шаг от своего вожака комсомольцы Бондаренко, Гаврилюк, Иванов, Островский, Хмельницкий и Щербина. Около взвода фашистов пытались преградить им путь. Произошла ожесточенная схватка, в которой семерка Алимова гранатами и огнем из автоматов смела врагов со своего пути.
…Красные знамена! Они реяли