по мере того как слова Тода доносились до соседних столов, паника разрасталась. Вся столовая в напряженном внимании наблюдала за происходящим, некоторые даже встали на скамьи, чтобы было лучше видно. Тод истерически рассмеялся.
– Интересно, чем все это закончится? Ну, теперь берегитесь! – крикнул он, повернувшись и широко раскинув руки – этакая пародия на дружеское предупреждение. – Но с тобой, Орион, нам, конечно, так повезло! Что бы мы без тебя делали!
Он почти буквально повторил мои собственные мысли о подвигах Ориона, особенно в свете событий минувшей недели: пожиратель душ в коридоре у старшеклассников, мимики и сиренопауки в мастерской, материализация и чреворот в библиотеке. Тод прав: где-то была дыра, через которую лезли злыдни; дыра, которую они пробили в голодном отчаянии.
Орион не ответил. Он стоял столбом, измазанный яичницей, с овсянкой в волосах, бледный и потрясенный. Все вокруг смущенно поглядывали на него. Я поднялась и сказала Тоду:
– Лично ты бы сбежал, парень. И позволил бы злыдням сожрать соседа. Вот как бы ты поступил. Но давай, срывайся на Ориона. Прости, я что-то упустила – почему у тебя больше прав на жизнь, чем у тех, кого он спас? Больше, чем у Мики? Скажи, он долго кричал, когда ты столкнул его в темноту? Или ты заткнул уши и стоял отвернувшись, пока все не закончилось?
В столовой наступила мертвая тишина. Тод судорожно сглатывал, глядя на меня налитыми кровью глазами. Остальные затаили дыхание, чтобы не упустить ни мельчайшей подробности. Какой шикарный повод для сплетен!
Я забрала свой поднос, повернулась к Ориону, который по-прежнему ошалело хлопал глазами, и сказала:
– Пошли. Сядем за другой стол.
Я кивнула Аадхье, которая тоже глазела на меня с раскрытым ртом, и она, поспешно встав, взяла поднос и пошла со мной. Орион медленно двинулся следом.
Оставшиеся свободными столы были скверными: прямо у двери или под вентиляционными отверстиями – конечно же никто не ушел из столовой, пока продолжалось веселье. Но когда мы проходили мимо, Ибрагим выпалил в полной тишине:
– Эль, тут есть место.
Он жестом велел соседям подвинуться и дать нам место. Тут зазвенел звонок для выпускников, и вокруг закипела бурная деятельность: все выпускники сразу зашевелились и, запихивая в рот остатки, похватали вещи и устремились к дверям. Тод вышел вместе с ними, окруженный зловещим кольцом пустоты.
Орион сидел на краю скамейки, с пустыми руками. Якуб, сидящий напротив, взял салфетку и смутился; тогда я сама сунула ее Ориону:
– Ну и вид у тебя, Лейк.
Орион взял салфетку и стал вытираться.
– Кто-нибудь может со мной поделиться?
Я положила перед ним булочку, а потом и остальные, один за другим, начали передавать еду – даже если это была всего лишь половинка кекса или долька апельсина. Парень за соседним столом похлопал меня по плечу и передал для Ориона пакетик молока.
Разговор за нашим столом поначалу никак не клеился: в присутствии Ориона никто не хотел обсуждать то, что всех интересовало в первую очередь. Аадхья разбила лед: допив молоко из миски с хлопьями (в школе это принятый обычай, а не дурные манеры), она вытерла рот и спросила:
– Кто-нибудь здесь учит санскрит? Вы не поверите, что раздобыла Эль. Эль, покажи.
И я как никогда обрадовалась, что позаботилась о своей книге и убрала ее в специальный слинг. На несколько секунд я совершенно о ней забыла, и она непременно бы исчезла, если бы лежала в рюкзаке.
– Багдадский анклав! – хором воскликнули Ибрагим и еще двое, как только я достала книгу, – каждый, кто знает арабский, способен с первого взгляда распознать книгу из багдадского анклава.
Поскольку о главной новости говорить было нельзя, моя находка сошла за сенсацию номер два.
После завтрака у меня был урок иностранных языков, а у Ориона алхимия. Он сложил остатки своего сборного завтрака на мой поднос и отнес его на стойку, а потом, по пути к двери, шепнул мне:
– Спасибо. Но ты сказала это просто со зла.
– Нет, абсолютно искренне, – с раздражением ответила я, потому что теперь предстояло разбираться, почему я это сделала. – Всем приходится платить по счетам – и почему у Тода должно быть преимущество? Ты дурак, что подвел своих, но ты ведь хочешь, чтобы все было по-честному. Иди к себе на урок и перестань смотреть на меня щенячьими глазами.
От его благодарного взгляда, брошенного напоследок, мне стало еще более тошно. Что неудивительно: как только я села, на столе передо мной появился лист с заданиями на арабском языке. По-английски не было ни единого слова; школа мне даже словарь не выдала. И, судя по бодрым мультяшным иллюстрациям – особенно изображению человека на машине, который собирался задавить двух злополучных пешеходов, – это, с большой вероятностью, был современный арабский. Зря я не взяла в библиотеке учебник древнеарабского, прежде чем идти на урок.
Когда сталкиваешься с языком, которого практически не знаешь, лучше подчинись. Главное – установить некоторые границы. К сожалению, накануне мне было не до того. Но теперь я уже покорилась своей судьбе, и к тому же в соседней кабинке оказалась девочка из Саудовской Аравии, которая утром сидела за столом Ибрагима. Она одолжила мне словарь, попросив взамен проверить ее контрольную работу по английскому. Я переписала алфавит в тетрадку и медленно поползла по листу с заданиями, выписывая все незнакомые слова. Были и плюсы: я не понимала ни слова из ядовитой тирады, которая лилась в мои уши в промежутках между сварливыми пояснениями, как правильно произносить Ю Кб и ХСОЗК. Наверняка она была полна особенно смачных ужасов.
До конца дня вокруг клубились и другие шепоты, абсолютно не волшебные. До меня дошло – с сильным запозданием, – что я из патологически грубой стервы превратилась в ненавистницу анклавов. Все, конечно, знают, что это несправедливо, но молчат, потому что, если высказаться вслух, члены анклавов объявят тебе бойкот. У несправедливости есть свои плюсы. А если анклавы решат, что Тод прав, сияние Ориона, возможно, тоже померкнет. Не исключено, что мы с ним в конце концов останемся в одиночестве. Моего невезения хватило, чтобы утянуть на дно великого Ориона Лейка.
Когда я пришла в столовую обедать, все выглядело очень скверно. Никто из тех, кто примазывался ко мне в последнее время, не сказал ни слова; Сара не пригласила меня в библиотеку. Но когда я вышла из очереди с подносом, из мастерской вернулась Аадхья с тремя приятелями и помахала мне.
– Займешь нам места, Эль? – крикнула она через всю столовую.
Нкойо, стоящая позади меня, услышала ее; уж не