— Я замужем за любимым человеком. Из России именно он помог мне выехать.
— Надеюсь, ты не забыла Ливенск?
— В Ливенске я была по-настоящему счастлива именно в тот вечер, когда мы сидели за столом у моей тетушки и много говорили обо всем.
Генрих уловил ее улыбку и понял, что она лукавила.
— Теперь я не могу понять, как ты здесь оказалась? — осведомился он.
— Сожалею, что у меня сейчас мало времени и я не смогу многого тебе рассказать, но ты должен знать главное: другом я тебя считаю по-прежнему и поэтому здесь.
— Поверь, я рад этому, — ответил Генрих, делая смущенный вид.
— О том, что ты в Берлине, я узнала от одного человека. Его фамилия Бергер. Берегись его.
— Спасибо за предупреждение, но у меня нет оснований бояться. Моя настоящая работа здесь легальна, а с Советами я окончательно порвал.
— Я верю тебе и тем не менее рекомендую серьезно отнестись к моим словам.
— Я подумаю над этим.
— А сейчас мне пора.
— Мы еще встретимся? — спросил Генрих.
— Конечно, увидимся, вот тебе мой телефон, — она передала ему визитную карточку и, не прощаясь, удалилась.
— До встречи, фрау Матильда, — улыбнувшись, вымолвил он.
Штайнер видел в окно, как Матильда подошла к автомобилю. Ее дожидался офицер, который услужливо открыл дверцу, и она исчезла в глубине салона. Автомашина, выехав на проезжую часть, скрылась за поворотом. Ему показалось, что этого офицера он знает.
Штайнер покинул ресторан и через пару минут уже был за рулем. На улице было солнечно. Дорога была безлюдная, и лишь изредка попадался встречный автотранспорт. Генрих уверенно вел автомобиль и размышлял: «Когда Матильда отъезжала от ресторана, вблизи ее автомашины находились подозрительные типы в штатском. Один из них сделал резкое движение, и в его руках что-то блеснуло. Я тогда подумал, что это солнечное отражение. А теперь думаю не так. Похоже, это объектив! Матильда попала под фотообъектив. Следовательно, за мной следят».
* * *
А между тем на столе у Гейдриха появилось донесение секретной службы, в котором сообщалось, что в ресторане «Вавилон» произошел скоротечный контакт Генриха Штайнера с неизвестной женщиной, которая вскоре в сопровождении офицера уехала. Положительным результатом ищеек был единственный фотоснимок. Гейдрих вызвал к себе штурмбанфюрера Вагнера, который вскоре предстал перед ним, услужливо вытянувшись. Подчиненный преданно смотрел в глаза своему начальнику и внимательно слушал.
— Бруно, я вам поручаю очень важное задание. Необходимо выяснить все, что касается женщины на этом снимке.
Вагнер взял в руки фотографию и внимательно стал рассматривать снимок. Сделав многозначительную мину, он произнес:
— Кроме этой женщины я вижу профиль офицера. Мне кажется, я где-то его видел.
— Вот и прекрасно, Бруно, напрягите свою память. Важно установить их личности, не привлекая внимания окружающих лиц. Вы понимаете меня?
— Да, группенфюрер.
— Я жду результатов, ступайте.
После того, как за Вагнером закрылась дверь, Гейдрих вызвал к себе Ханса Мозера и произнес:
— Вам надлежит вновь понаблюдать за Генрихом Штайнером.
Оберштурмбанфюрер с явным удивлением спросил:
— Вы его в чем-то подозреваете?
— Нет, не подозреваю. Меня интересует одна женщина, которая имела с ним контакт.
— И это все?
— Да, кстати, как вы оцениваете его деятельность в качестве секретного сотрудника СД? — спросил группенфюрер.
— Вполне сносно, — ответил Мозер. — С ним непосредственно работает Шульце.
— Что значит сносно? — спросил Гейдрих.
— В его сообщениях одна сухая конкретика. Он не утруждает себя давать более обстоятельные характеристики тем лицам, которые нас интересуют. В его действиях не просматривается инициатива, нет старания к активной работе, только все от и до. Типичный немецкий педантизм во всем.
— Педантичность — разве это плохо? Вероятно, вам следует самому формулировать правильно свои вопросы, чтобы не давать ему повода уйти от обстоятельных ответов. Мне думается, здесь не его вина, а непосредственно ваша.
— Я понял, группенфюрер, и постараюсь подойти в работе со Штайнером именно в таком аспекте, как вы мне порекомендовали.
— Вот и прекрасно, Мозер. А теперь доложите, как продвигается проект «Юпитер».
Мозер доложил все обстоятельства, связанные с новым секретным планом. Внимательно выслушав его, Гейдрих изрек:
— Необходимо в кратчайшие сроки ускорить подготовку нового места базирования секретного центра.
— Работа ведется круглые сутки, мы задействовали резервные силы и мощности. Сейчас готовим группу ученых. Я думаю, они окажут реальную помощь профессору Зэхту.
— Будем надеяться. Хотя Эйген Зэхт докладывал мне, что некоторые ученые являются противниками «Юпитера». Они не верят в успех нового проекта и считают, что будущее за ракетными установками.
— Господин группенфюрер, я полагаю, противостояние между крупными учеными выведет нас к истине.
— Профессор Зэхт не разделяет вашего мнения. Существующее противостояние отрицательно влияет на продвижение проекта. Он обеспокоен этим.
— Считаю, нужно все оставить так, как нами запланировано.
— Разумеется, Мозер, и давайте на этом закончим это обсуждение. Вы свободны.
Г Л А В А 19
Генрих Штайнер вошел в магазин мужской одежды на Потсдаммерплац. Был поздний вечер, и посетителей в торговом зале не было. Его встретил Курт и, пропустив в комнату, быстро закрыл за ним входную дверь. В комнате его ожидала слегка взволнованная Ангелина Вильберг.
— Что произошло? — с порога спросил Штайнер.
— Пришла радиограмма из центра. Они просят «Праведника» достать сведения, касающиеся секретной работы доктора Зэхта. По их данным, ученый воплощает фантастический проект оригинального летательного аппарата, не имеющего аналога в мире. Проект имеет кодовое название «Юпитер», — сообщила она.
— Я о таком проекте не слышал.
— Вероятно, не мы одни работаем здесь.
— Я уже догадался, — сказал Штайнер.
— Что предполагаешь делать?
— Я где-то эту фамилию слышал, — задумчиво произнес Штайнер.
— Постарайся вспомнить.
— Во всяком случае, у нас есть хоть какая-то зацепка. Я попытаюсь узнать о нем через университетскую профессуру. Надеюсь, мне удастся что-нибудь выяснить.
* * *
Штурмбанфюрер Вагнер сразу же узнал того офицера, которого он увидел на фотоснимке. Говорить об этом шефу он пока не решился. Надо было сначала выждать, все обдумать и встретиться с тем офицером, а потом решить, как ему поступить.