— Серегил полагает, что отец считал его виновным в смерти матери. На самом деле Корит никогда так не думал, но как бы ни было, её не вернуть и сердце его так до конца и не исцелилось. То же самое было бы и с Серегилом, потеряй он тебя. Я это понял в первую же минуту, как только увидел вас обоих.
В эту минуту они услыхали голос Серегила и хохот Микама в ответ на какие-то его слова.
— Благодрю Вас, дядюшка, — сказал Алек, польщённый доверием Акайена. — Я люблю Серегила больше, чем это можно выразить словами. И обещаю вам, что всегда буду заботиться о нём.
Акайен в ответ скривился в улыбке, столь похожей на усмешку Серегила.
— Я знаю.
Когда с инструментами было покончено, Серегил, превратившись в белошвейку, занялс холщовыми футлярами с маленькими кармашками, чтобы удобно и компактно носить их с собой.
Оставшись наедине в их комнате, Серегил плотно свернул и перевязал один из комплектов и вручил его Алеку.
— Ну, теперь мы во всеоружии.
На следующий день пополудни за Алеком прислала Мидри, сообщив, что желает поговорить с ним. Наедине.
У неё был собственный домик в южной части кланового посёлка. Держа на бедре Себранна, Алек тихонько постучался к ней в дверь.
Очевидно, слуг в доме не имелось, ибо она самолично открыла ему.
— Ну и что застыл как истукан на пороге? Заходи, — приказала она немного резковато, однако при этом улыбаясь.
Гостиная была отведена под больничные койки, вязанки целебных трав и прочие снадобья её собственноручного приготовления. Она провела его в уютную комнатку с видом на долину. Он успел разглядеть и чистенькую кухню, через открытую дверь которой доносился аромат сладкой выпечки.
— Могу я взглянуть на раны, полученные тобой в Пленимаре? — спросила она.
Алек оттянул вниз горловину свой туники, показав едва заметные шрамы, оставленные на его груди и шее стрелами работорговцев.
Она пробежалась по ним пальцами, тщательно ощупав сквозь кожу его ключицы и горло.
— Не беспокоит, когда глотаешь или разговариваешь?
— Нет.
— Слабость в конечностях?
— Нет, я в полном порядке!
— Рада слышать это.
— Тогда что…
— Не торопи события, юный братишка. Это цивилизованный дом. Сначала выпьем-ка чаю.
И оставив его, она ушла в кухню.
Алек присел в кресло-качалку. Себранн же направился к окну и засмотрелся на цветочный сад, укрытый снегом.
Пару минут спустя вернулась Мидри. С подносом, на котором были дышащий паром чайник, кружки, сливочник и круглое блюдо со свежеиспечёнными ароматными печеньями.
Она водрузила поднос на небольшой столик, стоящий между его креслом-качалкой и другим, с примятым сиденьем, и налила им обоим чаю, сразу без всяких вопросов добавив туда сливки. Алек, отпив немного, был сильно рад этому: кипяток у неё был покруче, чем у её братца.
Она сунула в рот печенье.
— Давай-ка, жуй, — поощрила она Алека, потягивавшего один лишь чай. — Оно не отравлено.
Алек вежливо взял одно, не понимая, что заставляет его всегда так напрягаться в присутствии женщин.
Печенье, щедро сдобренное анисом и мёдом, оказалось восхитительным, так что второе он взял уже с гораздо большей охотой.
— Так-то лучше. А теперь я должна поговорить с тобой про Себранна. И мне бы хотелось, чтобы ты выслушал меня очень и очень внимательно.
— Конечно, старшая сестрица.
Ему всё ещё было немного неловко использовать это название, но он знал, что ей будет приятно.
— Во время врачевания я пользуюсь магией, — сказала она ему, задумчиво тронув пальцами рисунок под её правым глазом. — Что не мешает мне полагаться на порошки и настойки, и на горячий нож, если такова необходимость. Врачевание — это прежде всего опыт, а не какие-то трюки.
— То, как лечит Себранн — не трюк.
— Никто и не утверждает этого. Но ты должен понимать, что в этом нет ничего, кроме магии, а магия порой очень не долговечна. Почему, ты думаешь, я решила осмотреть ваши с Серегилом раны?
Это никогда раньше не приходило ему в голову. Он вдруг подумал о первом случае исцеления Себранном, когда они впервые узнали про эту его способность. Что, если с ногой у той девушки стало ещё хуже после их ухода? Что если откроется рана на бедре Серегила? А его собственные раны?
— Теперь ты понимаешь, Алек, Живущий Две Жизни?
— Вы полагаете, что исцеление закончит своё действие и я внезапно умру?
— Мы не можем не учитывать такой вероятности.
Она вернула чашку на поднос, затем потянулась к корзинке, что стояла возле, и взяла оттуда вязанье — наполовину законченную рукавичку, точно такую же, как та бело-зеленая пара, что она ранее вручила Алеку, но на сей раз синего цвета. Она принялась вязать, быстро-быстро застучав деревянными спицами. И как она могла теперь, после всего, вот так спокойно сидеть и заниматься вязаньем?
— Думаю, вы ошибаетесь, — наконец сумел выдавить из себя Алек.
— Отчего же?
— Если эффект от этой магии непродолжителен, зачем было алхимику вообще связываться с таким хлопотным делом? Ихакобину не было известно о том, что Себранн способен убивать, но он отлично знал, что кровь и плоть рекаро — подходящий материал для создания целебного элексира. И быть может, ему также было известно, что Себранн обладает властью возвращать к жизни.
— Так разве это не оправдывает любой риск, связанный с попыткой вернуть тебя и Себранна обратно? И, по зрелому размышлению, кто бы из оставшихся в Пленимаре ни был посвящён в тайну его существования, он сделает всё, чтобы не дать тебе уйти.
— Этого не повторится, — клятвенно заверил он, и на сей раз даже не дрогнул, глядя ей прямо в лицо. — Я скорее умру. И теперь уже окончательно и бесповоротно.
Она оторвала свой взгляд от вязки и посмотрела на него.
— Не бросайся такими словами, братец, а вдруг твои боги тебя да слышат?
Слова Мидри долго не давали ему покоя, настолько, что даже Серегил за ужином поинтересовался, отчего у него такой серьёзный вид.
Последующие несколько дней были заполнены всяческими незначительными хлопотами. Ещё никогда в жизни Алек не ощущал себя своим среди такого огромного количества людей. Пожалуй, впервые что-то похожее он испытал в семье Микама, но теперь ощущение родства возросло многократно. Особенно приятно было находиться среди своих сверстников, ставших ему приятелями. И ему становилось грустно, едва он думал о том, когда теперь увидит — да и увидит ли! — их снова.
ГЛАВА 13
Польза из бесполезного
Шпионы Улана-и-Сатхила донесли, что Серегил и его компания, действительно, объявились в Боктерсе, и с ними некое дитя — светловолосое, с серебристыми глазами — которое, по словам очевидцев, никогда не ест. Выкрасть их оттуда представлялось делом весьма затруднительным, не говоря уже о том, что это преступило бы все законы чести. И пойди он на такое, последствия могли оказаться самыми печальными. Улан прожил на земле слишком много лет, чтобы быть готовым умереть, выбирая из двух чаш… особенно теперь, когда его цель была совсем рядом. С другой стороны, его добыча имела преимущество юности. Он же не мог позволить себе слишком длительных ожиданий. Быть может, весна выгонит их прочь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});