Читать интересную книгу Это у меня в крови - Габриэлла Зевин

Я запустила книгу через всю комнату, и когда она приземлилась, расслышала нежный плач страниц. Имоджен Гудфеллоу помогла бабушке совершить самоубийство! А мистер К. – это определенно мистер Киплинг.

Я бросила дневник в холщовую сумку и поспешила к дому мистера Киплинга. Небо весь день было угрожающе серым, но исполнило угрозу только вечером – пошел сильный дождь. Ни я, ни Дейзи Гоголь, настоявшая пойти со мной, зонтики не прихватили и промокли к тому времени, как добрались до квартиры мистера Киплинга в Саттон-Плэйс.

Я редко навещала его здесь. Большинство дел могло подождать до утра. Я попросила портье позвонить, но он узнал меня и махнул в сторону лифта. Дейзи Гоголь решила остаться в холле.

Дверь открыла Кейша, жена мистера Киплинга.

– Аня, – сказала она, протягивая ко мне руки. – Ты промокла насквозь и замерзнешь. Проходи. Я принесу полотенце.

Я вошла в прихожую, забрызгав их мраморный пол.

Кейша вернулась через минуту с полотенцем и мистером Киплингом.

Лицо мистера Киплинга выражало беспокойство.

– Аня, что такое? Что-то случилось?

Я сказала ему, что нам нужно поговорить наедине.

– Да, конечно, – согласился мистер Киплинг. Он проводил меня в свой домашний кабинет.

Одна стена полностью покрыта фотографиями. Преимущественно жены и дочери, но также попадались мои отец и мать, я, Нетти и Лео. Я заметила одну или две с Самоном Грином.

Я выложила дневник на деревянный стол.

– Что я вижу?

– Дневник Имоджен.

– Я и не знал, что она завела его.

Я сказала, что тоже не знала.

– Она говорит кое-что, – я помолчала, – кое-что о вас.

– Мы были друзьями, – ответил мистер Киплинг. – Не понимаю, о чем ты говоришь, пока ты не объяснишь мне.

– Вы с Имоджен убили бабушку?

Мистер Киплинг тяжело вздохнул и подпер лысую голову руками.

– Ох, Анни. Галина хотела этого от нас. Она сильно страдала. Все время болела. Она сходила с ума.

– Как вы могли так поступить? Вы знаете, что загнали бабушку в гроб? Лео вляпался в борьбу с Микки на похоронах, затем стрелял в Юрия Баланчина, и его самого взорвали. А мне пришлось стрелять в Джекса. Отсидеть в Свободе. И все остальное. Весь этот ужас творится с бабушкиной смерти!

Мистер Киплинг покачал головой.

– Ты умная девочка, Аня. Я думал, ты понимаешь, что это началось задолго до ее смерти.

– А что я должна понимать? Я ничего не понимаю! Я весь этот год блуждаю впотьмах. Это вы наставили меня на этот путь. – Лицо мое покраснело, а в горле запершило. – Вы предали меня. Бабушка и Имоджен, вероятно, в Аду! И вы отправитесь туда же!

– Не говори так. Я никогда не предавал тебя, – настаивал мистер Киплинг. – Правда в том, что я работал на Галину так же, как работаю на тебя. Как я мог ей отказать?

– Вы должны были подойти ко мне.

– Твоя бабушка хотела защитить тебя, а не вовлекать.

– Она не была в добром здравии. Не знала, чего хотела. Вы так сами сказали. В любом случае, вы не имели права.

– Анни, я люблю твою семью. Любил твоего отца. Любил Галину. Люблю тебя. Ты должна знать, я сделал все возможное. То, что считал правильным. – Он обошел стол и положил руку на мое плечо, но я ее стряхнула.

– Я должны вас уволить, – прошептала я. Голос мой охрип, я была на грани его потери. Целый день кричала на людей.

– Дай мне отсрочку. Лишь в этот раз, – умолял мистер Киплинг. – Я люблю тебя, Анни. Люблю как собственную плоть и кровь. Наверное, есть юристы лучше меня. Но твое дело для меня не просто дело. Твой отец был лучшим человеком, которого я знал, и я обещал ему заботиться о вас. Ты это знаешь. Если я снова предам тебя, пусть даже случайно, ты немедленно уволишь меня. Господь мне свидетель, я сам уволюсь.

Я подняла взгляд на мистера Киплинга. Он умоляюще протягивал ко мне руки. Я подвинулась ближе и позволила обнять себя. По ряду причин я не смогла заставить себя упомянуть о Саймоне Грине.

ГЛАВА 16

Я ПОСЕЩАЮ ЦЕРКОВЬ

Не считая похорон, в церкви я не была с сочельника. Сперва у меня были веские причины для прогула – бега, Свобода, домашний арест – но даже став свободной, я обнаруживаю, что не хочу возвращаться туда. Наверное, заявить, что я потеряла веру слишком громко, но другого способа описать это я придумать не могу. Я долго была набожной, и к чему это привело? Лео умер, мудрость веры – тоже, а меня укачивало в грузовом суденышке в середине Атлантики.

(Итак, почему же я отправилась в церковь этим воскресеньем? Надеялась воспламенить тлеющие угольки моей веры? Вовсе нет, читатели.) Причина моего похода в церковь была решительно не связана с Господом. Я надеялась застигнуть Софию Биттер. Решила, что Чарльз Делакруа, враг мой, прав. Лучший способ решить вопрос об участии Софии – это задать его напрямую. Даже если она солжет, ложь эта расскажет мне многое. К тому же она не попытается убить меня среди церкви.

Нетти велела мне разбудить ее, чтобы пойти в церковь вместе, но мне там никто не был нужен. Я с утра пораньше прогулялась до церкви святого Патрика, не дожидаясь автобуса.

Я не распыляла внимание на службу, а разглядывала с балкона Софию Биттер. Она сидела в середине и на ней была надета красная шляпка с орнаментом-пауком. Микки на ее ряду не было.

Когда месса закончилась, я сбежала вниз, в галерею, поговорить с Софией Биттер.

– София, – позвала я.

Она неторопливо развернулась, словно танцевала вальс. С высоты своего роста я разглядела, что на шляпке был не паук, а два малиновых бантика друг над другом.

– Аня, – поприветствовала она. – Как я рада тебя видеть. Извини меня. Я собиралась сходить на исповедь. – София приблизилась ко мне и расцеловала в обе щеки. Губами теплыми и липкими от бальзама. Я спросила ее, куда делся Микки, и она ответила, что после смерти Юрия он ходит в церковь своего отца, когда вообще не пропускает воскресные мессы.

– Ну, – сказала она, – я побегу занимать очередь на исповедь.

Я спросила ее, что же такое тяжелое гнетет ее душу.

София склонила голову набок и слегка улыбнулась. Она остановилась заглянуть мне в глаза, позаботившись сохранить дружелюбие и непроницаемость.

– Это шутка, да?

Я сделала свой голос легким как перышко.

– Кузина София, происходят престраннейшие вещи. Я гуляла по Музейной миле, там мужчина торговал шоколадом. И, разумеется, я попросила у него «Особый Темный Баланчина». Он же мой любимый, ты знаешь. С тех пор, как бабушка умерла, а Джекса упекли в тюрьму, мне домой его никто не приносит. – Я прервалась, чтобы взглянуть на Софию. Выражение ее лица было пустым, как и мое собственное, но мне показалось, что зрачки ее чуть расширились. Что там доктор Лау говорила на этот счет? – Так вот, я купила плитку и забыла о ней, пока моему парню, Вину – помнишь его? – не захотелось шоколада. Ты ни за что не догадаешься, что я обнаружила под оберткой Баланчина. Это оказалась плитка шоколада Биттера. Точнее, я думаю, что Биттера. Семьи кузины Софии. Как странно, что плитка Биттера оканчивает путь под оберткой Баланчина.

София открыла рот, чтобы ответить, и на секунду я даже подумала, что у нее есть вполне логичное объяснение случившемуся. Мимо нас проходили другие прихожане. Она решительно захлопнула рот и улыбнулась шире, чем прежде.

– Это все мед, – фыркнула она.

– О чем ты говоришь?

– Это все мед. А он должен быть у пчелы. – София поправила нелепую шляпку и сощурившись, пристально уставилась на меня. – Итак, мы впервые смотрим друг на друга, – сказала она и сняла свои перчатки. – Какое облегчение. Конечно, я в курсе того, о чем ты говоришь. Так уж вышло. Рабочие должны снимать оба слоя с обертки, но они ленятся, Аня. Иногда забывают.

– Но зачем выдавать шоколад Биттера за Баланчина?

София на мой вопрос не ответила. Вместо этого она по-дурацки загремела, почти как змея хвостом.

– Ты подстроила нападения на нас с Нетти?

София ничего не ответила.

– Ты убила Лео?

– Лео убила бомба в машине. Так сказал Юджи Оно. Я тут ни при чем.

Я пыталась сдерживать свой голос.

– Ты подстроила нападения на нас с Нетти?

– А что, если я скажу, что это я подстроила нападение на тебя? Ущерб станет меньше? Ты глупая девчонка, Аня Баланчина. Юджи Оно отзывался о тебе хорошо, но я ничего не обнаружила в тебе, кроме разочарования.

– Я не собираюсь нравиться тебе. Мне нужно только узнать, ты подготовила убийство или нет.

Уголки нижней губы Софи опустились вниз, выражая поддельный ужас.

– Воскресенье, Аня. Мы же в церкви! – она прерывалась. – Никто помимо Лео не погиб; возможно, ты приняла случившееся за предупреждение.

– А что насчет твоего собственного кузена? Тео очень пострадал.

– Он не должен был вмешиваться. Я всегда ненавидела эту семейную ветвь, и они всегда ненавидели меня. – Это не может быть правдой. Почему тогда они были добры ко мне, заставившей верить, что я подруга Софии? – Но все это в прошлом, Аня. А что ты собираешься делать сейчас? Если убьешь меня, это будет пустая трата усилий. Мои родственники из Германии придут за тобой и Натальей, и мы, Биттеры, заставим Баланчиных выглядеть крольчатами.