Читать интересную книгу Изгнанник - Брайан Джейкс

— Пожалуйте сюда, ребята. Вот мы и пришли! Из зарослей появился долговязый заяц, а за ним небольшая толпа маленьких зверюшек.

— Ба, владыка Блик, это ты! Совушка по имени Древоклюва сообщила этим добрым зверюшкам, что ты плывешь сюда, и они проделали длинный путь из своей пещеры, чтобы свидеться с тобой.

Откинув в сторону булаву, Блик бросился друзьям навстречу:

— Тори Лингл! Бруф Дуббо! Вязник! О мои дорогие друзья! Мила! Лули! Как выросли ваши детки!

Девочки-кротята и четверо ежат, визжа от восторга, накинулись на барсука и, едва не повалив его, принялись тискать его задние лапы.

Мила Лингл и Лули Дуббо прикрикнули на детей, которые, как комары, облепили Блика:

— Битти, Гиллер, Гурмил, Тирг, оставьте бедного господина в покое. У вас еще будет возможность повисеть на нем, прежде чем он состарится.

Лули обратилась к своим дочкам:

— Нили и Подд, покажите-ка барсуку, что мы принесли в подарок для его сокола.

И она достала из фартука кусочек белого сыра. Взяв его, барсук печально покачал головой:

— Друзья, по дороге в Рэдволл я расскажу вам очень грустную историю.

ГЛАВА 47

Велико было удивление сестры Ивы и аббатисы Мериам, когда они вошли ранним утром в покои Беллы и увидели ее в красивом пурпурном одеянии; ее тщательно причесанный мех лоснился и отливал серебром, а голову украшал венок из левкоев и белых розочек.

Мериам невольно поклонилась царственного вида особе и произнесла:

— Белла, у тебя такой величественный вид! Седая барсучиха подняла резной, с серебряным набалдашником посох:

— Благодарю, Мериам. Сегодня, когда мне предстоит встреча с моим сыном, я должна выглядеть лучше, чем когда-либо.

Мериам чуть не задохнулась от изумления:

— Но… откуда ты узнала? Кто тебе сказал? Ума не приложу…

— Успокойся. — Белла села в кресло и потрясла посохом. — Мне было предсказано это во сне.

— Ах да, — понимающе кивнула Мериам, — не иначе как от твоих предков.

Белла поманила их лапой:

— Не совсем. Это рэдволльский герой, основатель нашего аббатства Мартин Воитель. Несколько месяцев назад, когда я спала в этом кресле, он явился мне при всех доспехах и со своим огромным мечом. И он рассказал о моем сыне и о том, как тот победит предводителя Шестикогтя, но потеряет при этом своего друга Скарлета. Он сообщил мне, что я доживу до тех дней, когда Блик прибудет сюда, и что случится это в первые дни осени. Сердце мое наполнилось такой светлой радостью и умиротворением, которых я никогда не испытывала за всю свою жизнь. После этого Мартин просил меня передать вам вот что.

Две мыши обратились в слух, когда Белла начала:

Добрые звери, живущие в этих стенах,Честными будьте в помыслах и в делах.Дух мой с вами, я ваш немеркнущий свет,В годину лихую подмогу дам и совет.До скончанья сезонов от вас не уйду никуда,Рэдволл — обитель покоя, достойное братство.Живите счастливо, и если случится беда -Мартин Воитель вечно хранит аббатство.

— Раз сам Мартин Воитель взял нас под свое покровительство, значит, аббатство будет всегда в безопасности, — произнесла в изумлении Мериам.

— Подойдите сюда, — перебила ее Белла, протягивая вперед лапы, — и помогите мне встать. Сегодня только легкий завтрак. Поберегу аппетит до полудня, когда прибудут дорогие гости.

К разгару утра все уже было готово. На всех стенах аббатства среди виноградной лозы и цветов развевались флаги и знамена. Каждый рэдволлец был чисто вымыт, тщательно причесан и по-праздничному одет. Поднявшись на стену, Сьюмин нацелил свой зоркий глаз на уходящую вдаль лесную тропу и прислушался, не приближаются ли к аббатству гости. Малыши рьяно отплясывали, взрослые громко переговаривались, строя предположения, как же выглядит этот неистовый барсук. Впрочем, Сьюмину такая атмосфера веселья только мешала.

— Тише вы! — шикнул он на гомонящих поблизости рэдволльцев и приложил к уху лапу. — Дайте прислушаться!

Уцепившись хвостом за зубец крепостной стены, он перегнулся и навострил уши. Рэдволльцы тоже насторожились.

Стоило ежихе Мирте кашлянуть, как все осуждающе обернулись на нее.

— Открывай ворота! — крикнул Сьюмин, яростно делая знаки Барлому. — Они идут! Я слышу голоса!

Из лесу на дорогу вышел возглавлявший процессию Шкипер:

— Поглядите, друзья. — Он указал концом дротика в сторону Рэдволла. — Видите вон тот шпиль, это и есть наше аббатство.

Истомившиеся ожиданием рэдволльцы понеслись вниз со стены к главным воротам и стали там ждать, пока спустится барсучиха: прежде всего это был особый день в ее жизни. Когда Белла вышла на дорогу и поравнялась с остальными, рэдволльцы дружно приветствовали ее.

— Хотите услышать боевой клич барсуков? — осведомилась Белла, обернувшись к остальным. — Когда я подам знак, выкрикните слово «эулалиа», но нужно, чтобы оно прозвучало громко и протяжно. Готовы? Начинай!

— Эулалиаааааа!

Блик, крутя булаву над головой, набрал в необъятную грудь воздуха и взревел:

— Эулалиааааааа! Кротоначальник заткнул лапами уши:

— Урр, словно это самое… гром перед бурей! Глядите, он идет!

Блик увидел движущуюся к нему во главе процессии седую барсучиху. Он знал, что это его мать Белла. Передав булаву Шкиперу, он бросился к барсучихе навстречу; от его тяжелых шагов столбом поднялась пыль, а с обеих сторон грянули радостные приветствия.

Вдруг Блик остановился и последние три шага прошел медленно. Перед ним было то же благородное лицо, что являлось ему во снах. Среди наступившей тишины коротко прозвучали слова:

— Мама.

— Сын мой.

Так Блик Булава, владыка Саламандастрона, пришел в аббатство Рэдволл и встретился со своей матерью Беллой Броктри.

ГЛАВА 48

В тот же час начался пир, которому, казалось, не будет конца. Бриони сидела с Барломом и аббатисой Мериам под своей любимой яблоней. Писарь прихватил с собой гусиное перо, чтобы увековечить то, что рассказывала мышь. А говорила Бриони откровенно, стараясь не упустить ни единой детали. Когда ее повествование подошло к концу, в воздухе повисла тишина. — Значит, мы с Беллой оказались не правы. — На Бриони смотрели добрые глаза аббатисы. — Все-таки в Покрове было что-то хорошее, хотя, чтобы это проявить, ему пришлось пожертвовать жизнью. Прими мои извинения, Бриони.

— Вам вовсе не за что просить прощения. — Бриони почтительно поцеловала лапу аббатисы. — Покров был плохим, теперь я это знаю. Белла была права. Кое-кто не может вести себя как положено. Сколько мы его знали, Покров ни к кому не проявил душевной доброты. После его смерти я много всего передумала, но так и не смогла себе твердо ответить, спас ли бы он меня, если бы точно знал, что его отец бросит в него дротик. Однако не любить я его не могла, это было сильнее меня, хотя я знаю, что без таких, как Покров и Сварт, жизнь на земле будет лучше. Такие, как они, приносят лишь смерть и несчастья.

Прежде чем ответить, Мериам обменялась взглядом с Барломом:

— Ты повзрослела, Бриони. Ты вернулась к нам более мудрой, благоразумной и зрелой, чем свойственно для твоих лет. Как считаешь, Барлом?

— Я считаю, что в свое время, — произнес он, свернув свои свитки, — аббатство Рэдволл не останется без хорошей аббатисы, когда ты, Мериам, почувствуешь потребность передать кому-нибудь свои полномочия. Мериам обняла Бриони за плечи:

— О лучшей будущей аббатисе Рэдволла я и мечтать не могу.

— Я — аббатиса Рэдволла? — Бриони не могла поверить своим ушам.

— А Тогет в свою очередь займет место кротоначальника. Вы оба достойны всяческого восхищения и уважения.

Зайчонок Бурбоб задергал носом и выжидающе уставился на Рилбрука Странника: — И это все? Вот проклятие! Я бы не прочь эту историю слушать и слушать хоть до скончания века.

Старик выдра поднялся и потянулся, балансируя на своем рулеобразном хвосте.

— Итак, щекастенькие, слыхали, как в таких случаях говорят? Вот и сказке конец, а кто слушал — молодец. А если кому мало, начинай сначала.

— А что случилось с Джодом и Быстролапкой? Они поженились? — осведомилась зайчиха, поставив перед пожилым гостем угощение.

— Да, и остались жить в Рэдволле. А вот Камненог вместе с Бликом вернулись в Саламандастрон. Но произошло это много лет спустя, и только после того, как Белла отправилась в Темный Лес. Блик ни за что не покинул бы аббатство, пока мать его была жива. Ушла из жизни она мирно и счастливо, прожив гораздо дольше, чем бывает отпущено даже барсукам. Никто на своем веку не помнит таких долгожителей, как Белла.

— И Бриони в конце концов стала аббатисой?

. — Да, в зрелом возрасте. Мериам ушла на покой и передала свои полномочия Бриони. Тогет стал кротоначальником. А теперь, может, хватит терзать меня вопросами, пока моя стариковская морда от них не посинела?