Читать интересную книгу Сёгун - Джеймс Клавелл

Он видел, что пират теряет терпение. «Как они неучтивы, – сказал себе Хиромацу. – При всем том мне следует благодарить его. Все говорят, он один привел судно в эту бухту, что Родригу-сан растерялся и повел нас от земли, что мы бы наверняка утонули. Случись такое, я бы провинился перед моим господином. О Будда, защити меня от этого!»

Все его суставы болели, геморроидальные шишки воспалились. Он был измучен необходимостью стоически держаться перед своими людьми, Ябу, командой, даже перед этим чужеземцем. «О Будда, я так устал. Я хочу лечь в ванну и отмокать, отмокать, хотя бы на день избавиться от боли. Только на один день. Довольно! Что за глупые, женские мысли? Ты все время испытываешь боль. Вот уже почти шестьдесят лет. Что такое боль для мужчины? Привилегия! Скрывающий боль доказывает тем свое мужество. Спасибо Будде, ты пока еще жив, чтобы защитить своего господина, хотя мог бы уже сто раз умереть. Я должен благодарить Будду. Но я ненавижу море. Я ненавижу холод. И я ненавижу боль».

– Стой где стоишь, Андзин-сан, – бросил он, подкрепляя слова движением меча, мрачно наслаждаясь вспышками холодного голубого пламени в глазах чужака. Уверившись, что моряк его понял, он взглянул на помощника капитана. – Где мы? Чье это владение?

– Не знаю, господин. Думаю, мы где-то в провинции Идзу. Мы могли бы послать кого-нибудь на берег в ближайшую деревню.

– Ты сможешь привести корабль в Осаку?

– При условии, что мы будем плыть близко к берегу, господин, медленно и с большой осторожностью. Я не знаю этих вод и не могу поручиться за вашу безопасность. У меня нет нужных знаний, и на борту не сыскать никого, кто бы их имел, господин. За исключением этого чужеземца. Если бы это зависело от меня, я бы посоветовал вам сойти на берег. Мы бы достали для вас лошадей или паланкин.

Хиромацу раздраженно покачал головой. Предложение сойти на берег его никак не устраивало. Он потерял бы слишком много времени – пришлось бы пробираться через горы, где дорог по пальцам сосчитать, а значит никак не минуешь земель, подвластных сторонникам Исидо, врага. Была и другая опасность: бесчисленные шайки разбойников, которые занимали перевалы. Даже прихватив всех своих людей, Хиромацу хотя и пробился бы через территории, занятые разбойниками, но никогда не преодолел бы заслоны Исидо или его союзников, надумай те чинить ему препятствия. Все это задержало бы его, а он получил приказ доставить груз, чужеземца и Ябу быстро, в целости и сохранности.

– Если мы пойдем вдоль берега, сколько это займет времени?

– Не знаю, господин. Четыре или пять дней, может, и больше. Я не уверен в себе, я не капитан, так что прошу прощения.

«Это значит, – подумал Хиромацу, – что я должен сговориться с чужеземцем. Чтобы не дать ему сойти на берег, я должен был бы связать его. И кто знает, согласится ли он вести корабль, если его связать?»

– Сколько времени мы должны оставаться здесь?

– Новый капитан сказал: до утра.

– Шторм к тому времени закончится?

– Наверное, господин, но этого никто и никогда не знает.

Хиромацу посмотрел на гористый берег, потом на чужеземца.

– Могу я высказать предположение, Хиромацу-сан? – спросил Ябу.

– Да-да. Конечно, – проворчал тот.

– Как мы видим, для того чтобы попасть в Осаку, нам нужна помощь пирата. Так почему бы не отпустить его на берег? Пошлем с ним человека, чтобы защищал его, и прикажем им вернуться до темноты. Что касается пути по суше, я полагаю, это было бы слишком опасно для вас. Я бы никогда себе не простил, случись с вами какая беда. Безопаснее плыть на корабле, как только шторм закончится. И вы окажетесь в Осаке намного быстрее, так ведь? Наверняка к завтрашнему вечеру.

Хиромацу неохотно кивнул:

– Очень хорошо. – Он подозвал самурая: – Такатаси-сан! Возьми шесть человек и отправляйся с капитаном. Привези тело португальца, если вы его найдете. Но если хоть волос упадет с головы этого чужеземца, ты и твои люди немедленно совершите сэппуку.

– Да, господин.

– Пошли двух человек в ближайшую деревню и узнай точно, где мы и на чьих землях.

– Да, господин.

– С вашего позволения, Хиромацу-сан, я поведу на берег этот отряд, – встрял Ябу. – Если мы прибудем в Осаку без пирата, я, дабы смыть позор, буду вынужден покончить с собой. Мне хотелось бы удостоиться чести выполнять ваши приказы.

Хиромацу кивнул, удивленный, что Ябу сам сунулся в такое опасное дело. Он спустился в трюм.

Когда Блэкторн понял, что Ябу собирается с ним на берег, сердце его забилось чаще. «Я никогда не забуду Питерзона, и мою команду, и этот погреб – ни крики, ни Оми, ничего. Опасайся за свою жизнь, ублюдок».

Глава 9

Они быстро достигли земли. Блэкторн собирался править лодкой, но Ябу занял место рулевого и задал быстрый темп, который англичанин выдерживал с трудом. Другие шесть самураев внимательно следили за ним. «Я никуда не сбегу, глупцы», – думал он, не понимая их сосредоточенности, в то время как глаза его непроизвольно оглядывали бухту, выискивая мели или спрятанные под водой рифы, измеряя азимуты, а ум фиксировал детали, достойные того, чтобы занести их в судовой журнал.

Их путь сначала пролегал вдоль усыпанного галькой берега, потом вверх по сглаженным морем скалам к тропинке, которая окаймляла утес и причудливо тянулась вокруг мыса на юг. Дождь прекратился, но ветер продолжал дуть. Чем ближе они подходили к открытому участку, тем выше был прибой, обрушивавшийся внизу на скалы, воздух насыщала водяная взвесь. Вскоре они вымокли до нитки.

Блэкторн продрог, а Ябу и остальные словно не чувствовали холода и сырости в своих легких, свободно перепоясанных кимоно. Он подумал, что Родригес говорил правду, и его страх вернулся. «Японцы устроены не так. Они не чувствуют холода или голода, ран или ударов. Они больше похожи на животных, их ощущения притуплены по сравнению с нашими».

Утес вздымался на двести футов над ними. Берег лежал в пятидесяти футах внизу. Вокруг были одни горы. Никакого жилья не видать. Прибрежная галька переходила в утесы – гранитные скалы с редкими деревьями на вершинах.

Тропинка нырнула вниз и устремилась вверх по передней части утеса – очень опасный путь, с предательски ровной, скользкой поверхностью. Блэкторн карабкался, наклоняясь, потому что ветер дул в лицо, и невольно отмечая, как сильны и мускулисты ноги Ябу. «Поскользнись, сукин сын, – мысленно пожелал он. – Хоть бы ты оступился и сверзился вниз, на скалы. Заставит ли хоть это тебя закричать? Что вырвет из тебя крик?»

Усилием воли он отвел глаза от Ябу и вернулся к обследованию берега. Каждой трещины и расщелины. Ветер, несущий морскую пену, налетал порывами, заставляя глаза слезиться. Волны мчались, кружа и завихряясь водоворотами. Он знал, что почти нет надежды найти Родригеса: слишком много пещер и укромных мест, которые никогда не удастся осмотреть. Но он сошел на берег, чтобы попытаться. Он должен хотя бы попробовать. Ради Родригеса. Все капитаны усердно молят Бога о том, чтобы умереть и упокоиться на берегу. Ибо видели в море слишком много раздутых, полуобъеденных крабами трупов.

Отряд обогнул мыс и охотно остановился в укрытом от ветра месте. Идти дальше не было необходимости. Если тело не прибилось к подветренному берегу, его уже не найдешь: оно или ушло под воду, или было унесено в открытое море, на глубину. Впереди, в полумиле, на берегу, очерченном белой пенистой кромкой, приютилась рыбацкая деревушка. Ябу отдал распоряжение двум самураям. Они тут же поклонились и со всех ног бросились в сторону деревни. Обозрев окрестности, Ябу вытер влагу с лица, взглянул на Блэкторна и знаком показал, что пора возвращаться. Блэкторн кивнул, и они двинулись в обратный путь.

И вот, пройдя половину дороги, они увидели Родригеса.

Тело застряло в расщелине между большими камнями, выше полосы прибоя, но волны, набегая, лизали его. Одна рука была вытянута вперед. Другая все еще сжимала обломок весла, который колыхался, послушный прибою и течению. Это движение и привлекло внимание Блэкторна, когда он боролся с ветром, устало тащась вслед за Ябу.

Единственный путь вниз проходил по невысокому утесу. Всего-то пять-шесть десятков футов, но точно по прямой вниз, и никаких уступов или выщербин, чтобы поставить ногу или уцепиться.

«И как на грех прилив, – досадовал Блэкторн. – Вода поднимается. Его опять вынесет в море. Боже, это, кажется, уж слишком подло. Как быть?»

Он двинулся к краю, но Ябу немедленно встал у него на дороге, качая головой, и другой самурай тоже шагнул к нему.

– Я только попробую разглядеть, ради Бога, – сказал он. – Я не пытаюсь убежать. Куда, к черту, я могу здесь убежать?

Он отступил немного и наклонился. Проследив за его взглядом, японцы затараторили. Ябу говорил больше всех.

«Надежды никакой, – решил он. – Это слишком опасно. На рассвете мы вернемся сюда с веревками. Если он будет здесь, я похороню его на берегу». Блэкторн нехотя повернулся, но в то же самое мгновение край утеса обрушился и увлек бы его за собой, если бы не Ябу и остальные, которые тут же схватили его и вытащили. Он понял, что японцы думали только о его безопасности. «Они пытались защитить меня! Почему? Из-за Тора… как его там? Торанаги? Из-за него? Да, но также, может, и потому, что некому было бы вести корабль. Вот поэтому они дали мне сойти на берег. Да, это, должно быть, так. Значит, теперь я имею власть над судном, старым даймё и этим негодяем. Как мне это использовать?»