Мы успели зажечь хворост вовремя, потому что внешнюю баррикаду уже облепили низкорослые существа, державшие в руках (или что там у них?) короткие копья. Твари были знакомыми. Как раз те самые, что убили Евдоху…
— Цверги! — определил Антон, взводя очередной арбалет.
«Цверги? У нас что, своей нечисти мало?» — подумал я, а вслух выкрикнул:
— Арбалеты, пли!
Подавали такую команду арбалетчикам или нет, но меня поняли. На каждого из парней приходилось по три заряженных самострела. Залп, хоть и нестройный, заставил карликов отпрянуть. Пока парни лихорадочно вставляли арбалетные болты и взводили пружины, девчонки отстреливали из луков самых неугомонных.
Наступило затишье.
— Чего ждут? — перевел дух Антошка, заряжая последний арбалет.
— Щ-щас, костер прогорит и пойдут! — вместо меня ответила Вика.
Девчонка опять удивила. Где же наивное и восторженное создание? Другой человек! Вот, закусила губенку, прищурилась и, судя по воплю с той стороны, кого-то подстрелила. Эх, надо было дров заготовить побольше. Ну да, кто ж его знал, что так получится?
Больше всего меня беспокоили стрелки. Они у этих, как его? — цвергов — должны быть. Ведь Евдоху подстрелили из арбалета! Когда прогорит костер, твари заберутся на рогатки, а коли с арбалетами — уложат нас с первого залпа…
— Лапник — в костер! — скомандовал я.
В костер полетели еловые лапы — наша подстилка. Огонь, получив подкормку, немедленно взлетел ввысь. Что же, теперь можно попробовать…
— Всем внутрь! — проорал я, метнувшись вперед. Уже на бегу добавил: — В случае чего старший — Андрей.
Я бросал горящий лапник, остатки дров и горящие угли на частокол. Над головой прощелкали две стрелы — прикрывали.
Переживать за то, что сырое дерево не загорится, было некогда. Занялось — и наша баррикада запылала. Я, как мог быстрее, вбежал в башню.
— Дала бы я тебе по морде, господин командир. Не мог перчатки взять? — выговаривала Елена, стряхивая слезы из глаз. Но по морде не дала, а поцеловала.
Я лишь виновато повел плечами. Было бы время, конечно, взял бы рукавицы… Больно, конечно, но — терпимо.
Мои обожженные руки девчонки чем-то намазали и забинтовали. Вот тут-то и пришла настоящая боль… Мне хотелось выть, но приходилось терпеть и корить себя за то, что всю водку мы уже выпили. Сейчас бы она пришлась кстати.
Рогатки пылали. Мои бойцы, не дожидаясь особых команд, отстреливали всё, что успевали заметить. Сам я стрелять не мог. Но огонь скоро прогорит и придется биться внутри, а кистенем уж как-нибудь, помашу.
Между тем, огонь угасал, зато небо стало гораздо светлее. Одновременно с накатывающейся на край неба зарей, которую мы увидели, услышали негромкий звук трубы, похожий на сигнал к отступлению. Так и есть — отступают. Видимо, у цвергов с солнцем были какие-то особые счеты.
— Ну что теперь, товарищ командир? — спросила Вика, устало усаживаясь рядом со мной. Остальные ждали стоя, привалившись кто куда.
— Во-первых, зарядить арбалеты. Во-вторых, внимательно всё осмотреть. Друг друга страховать — не притаился ли кто… В-третьих, отход может быть ложным, и потому быть наготове.
Трупы карликов выглядели так же страшно, как и трупы людей. А со стороны — еще страшнее. Если не видеть лиц, цверги очень похожи на детей. Но к чести — никто из ребят и девчат не рыдал и не бился в истерике. Даже — никого не тошнило. Слишком устали.
Раненых не нашлось. То ли их добили, то ли унесли с собой. Это и хорошо. Иначе, что бы мы с ними делали? Пленных нам держать негде, а добивать…
Глава четвертая
БЕЛКИНА КРЕПОСТЬ
Убитых цвергов мы насчитали тридцать. Ночью казалось, что их должно быть больше. Но с учетом первого раза результат шикарный! При осмотре ничего любопытного не обнаружили. Ну карлики и карлики. Описать сложно. Если бы довелось сравнивать, сказал бы, что они похожи на огромных лягушек, поросших шерстью…
Из одежды на тварях были лишь странные портупеи — помесь «пояса стыдливости» с перевязью. В общем, ничего дельного, способного дать хотя бы какую-то информацию. Счастье, что никто из нас не пострадал! (Ну почти никто. Бойцы живы, а руки мои — заживут.)
По подсчетам педантичного Андрея, ведшего учет оружия и боеприпасов, арбалетных болтов изначально имелось триста штук. За ночь мы выпустили около двухсот. Собрать же удалось пятьдесят. Со стрелами для луков было еще хуже. Нашли штук двадцать, из которых годными были только пять… М-да, куда же все девается?
Из-за рук работник из меня был плохой, а все команды отданы. Решил сходить к озеру, поговорить с русалками. Может, есть какая информация? Заодно спрошу о нашем «фригольдере». Если цверги прошли там, где Андрей решил осесть, шансов у него не было…
На зов, которым обучил меня водяной, приплыла только одна русалка.
— Что нужно? — с явным недовольством спросила барышня. — Спрашивай быстрее.
— Куда-то спешишь? — удивился я. Обычно русалки любят поболтать.
— Да, проблемы у нас, — неопределенно махнула она рукой. — Говорят, карлики появились. Батька говорил, что ты с ними уже встречался.
— Такие встречи… — чуть было не выматерился я, но сдержался, потому что мат действует на русалок как заклинание. Неизвестно, что барышня выкинет: — Я о карликах и хотел поговорить.
— А что говорить? — нахмурилась девушка. — Там, где появляются, ничего не остается — ни живого, ни мертвого. Вы, люди, еще сможете с ними сражаться. А мы… Они лет двести или триста назад объявлялись у нас. Ой, такое было! Где они пройдут — вместо озер лишь болота остаются. А там, где болото — степь… Я сама-то, конечно, их не видела — мала была, но слышала. Кикимор и водяных при одном упоминании трясти начинает. Если увидишь — беги сразу, куда подальше. Один раз тебе повезло — Батька выручил. И то, потому что не знал старый, с кем подрались.
— А если бы знал?
— Ой, не знаю я, — по-бабьи всплеснула русалка руками. — Может, и помог бы. А может — и не помог.
— Ладно, — решил я больше не томить барышню. — Плыви себе. Батьке скажи, что мы сегодня всю ночь с ними воевали.
— Всю ночь, говоришь? — обмерла русалка. — Так потому и костер всю ночь пылал? Значит, они уже здесь… Бежать надо!
Русалка прыгнула в воду и исчезла. Что же это за карлики-цверги такие, что их боятся даже русалки? Этих барышень испугать чем-нибудь сложно. Убить — не убьешь, потому что формально они уже мертвые. Поймать — и в ванну посадить? Так не поймаешь. Высушить речку или озеро? Не смешите… Всегда есть подводные потоки, по которым можно уйти в другой водоем. Значит, карлики что-то могли и умели… А Ярослав говорил, что это обычные разборки нечистой силы.
Только я подумал о «старших товарищах», как услышал крики ребятишек:
— Обоз пришел!
Обоз действительно пришел. Только он очень странно пришел — прямо из воздуха выступали лошадиные головы, тела, груженые телеги, люди. Мои мальчишки и девчонки вроде бы не испугались и не удивились. Похоже, устали удивляться. А я не знал, что такое возможно. Стало быть, в Застеколье свои отношения со временем и пространством.
Первым я увидел Бориса. Старик радостно показал богатство — мешки, коробки, ящики. Но больше всего я обрадовался стройматериалам.
Пришлый, по большей части незнакомый, народ деловито разгружал добро. Моя команда, хотя и выглядела усталой, старательно помогала.
— Ну что, всё выскребли? — весело спросил Борис. — Мы тут всё приготовили. Только собрать осталось.
— Когда и успели? — удивился я.
— Так зачем тебя обходными тропами-то вели? Как раз, чтобы все загрузить, — почесал бороду довольный Борис. — Крепость эту давно собирались обустраивать, а все размеры известны. То, чего тут не хватает — тоже известно. Там, на «Большой земле», в деревнях пилорам навалом, а работы нет. Нам и оставалось — прописать все, что делать требуется, да деньги заплатить. Ну присматривать пришлось, чтобы мужики в запой не ушли. Сейчас все соберут, установим, будете жить, как нормальные люди. С отоплением только подождать придется. Как пластиковые трубы придут — бойлер установят, холодную и горячую воду подведут. Хотя, по мне — так обошлись бы и баней. А у вас тут как дела? С руками-то у тебя что? — обратил внимание старик на мои бинты.
По мере рассказа лицо Бориса мрачнело. А услышав об облике нападавших, почернел:
— Пойдем, жмуриков посмотрим.
Борис внимательно осматривал тела убитых. Не побрезговал оттянуть «передники» и осмотреть гениталии.
— Вот, значит, кто у нас появился, — задумчиво произнес он. — А мы-то дураки… Думали, своя нечисть балует… Прости.
— А чего тут, — принял я извинение, хотя и непонятно за что. — Мне уже сообщили, что этих тварей здесь не было лет двести.
— Почитай, со Смутного времени их не было. Помню я их, гаденышей, — со злобой сказал Борис, явно сдерживаясь, чтобы не пнуть труп.