Читать интересную книгу Седьмой прыжок с кульбитом (СИ) - Сербский

— У нас другие задачи, — добавил Мещеряков нейтральную фразу.

Иссер Харель остро глянул из-под бровей:

— Мы благодарны вам, господин генерал. Эта встреча оказалась весьма полезной, а информация крайне ценной. Только я не понял, что вы хотите за это?

Мещеряков усмехнулся. Он ждал этого вопроса не от Хареля, а от переводчика. В исполнении толстяка вопрос прозвучал бы по-одесски: «Перестаньте размазывать кашу, и скажите, что вы хочете». И тогда он смог бы ответить в подобном стиле: «Чтоб я неделю мочился в постель, если нас не волнует этих глупостей!».

Вслух генерал сказал просто:

— Каждый разведчик хочет завербовать другого разведчика, чтобы больше через него получить.

— Скажите, вы точно не еврей? — все-таки вылез толстяк. Вид у него был обалдевший.

Мещеряков снова пожал плечами, как это делают в Одессе:

— Хорошо, а что вы можете предложить?

Щекастый переводчик пригорюнился.

— Даже не знаю! Шекели вы не возьмете. Рублей у нас нет. Доллары вроде бы есть, но их тоже нет.

— Как это?

— Американцы дают доллары с хитрым условием, чтобы тратили мы их исключительно на товары Соединенных Штатов.

— А если вы купите несколько металлорежущих станков, которые мы скажем, и привезете их не в Израиль, а в Одессу?

— Решаемый вопрос, — сообщил толстяк после перешептываний с Голдой Меир.

Мещеряков поднял руки:

— Думаю, более предметный разговор о взаимных желаниях, а также обменах долгами, мы продолжим в Москве.

— Когда?

— После визита Никсона. И последнее, госпожа премьер-министр. Ваши близкие коллеги будут интересоваться, о чем мы здесь говорили.

— Да, конечно, — кивнула Голда Меир, сходу улавливая мысль. — И о чем мы здесь говорили?

— Предлагаю всем заинтересованным лицам сообщать, что вы требовали репатриации евреев в Сион. Очень настойчиво.

Толстяк ахнул в который уже раз:

— Неужели Советы решили отпустить несчастных детей Израиля на родину?

— Да не вопрос, — не разочаровал его Мещеряков.— Коллегам говорите правду: вы были убедительны так, что дожали советскую сторону.

— А мы дожали? — дрогнувшим неверящим голосом пробормотал переводчик.

— Да, дожали. Но не даром, конечно. Так и говорите: это большой секрет, но договоренности у вас на руках. Теперь осталось закрепить их на бумаге. А для этого вам надо ехать в Москву, невзирая на отсутствие дипломатических отношений. Отличный повод для поездки, не правда ли?

Глава 18

Глава восемнадцатая, в которой в дох глубокий, руки шире. Не спешите, три-четыре

Громкий дребезг заставил вздрогнуть. Тревога на корабле? Или пора вставать на работу? Хм… Давно прошли времена, когда я заводил будильник со словами «посмотрим, что из этого выйдет». Да, времена прошли, а неприятный осадок остался. И если жестяной звон будильника обозначает начало трудового дня, то сейчас данный дребезжащий сигнал возвещал, наоборот, совершенно иное — конец занятий.

И пока я мысленно потягивался, Антон подорвался с лавки лекционной аудитории. Бежать в столовку нацелились многие умники, ведь промедление в этом деле смерти подобно. Ковыряться в носу нельзя, вечно голодные институтки вмиг разметают самое вкусное и горячее. Что-что, а рубленые бифштексы на раздаче ждать не станут, не говоря уже о медовых коржиках. Тут уж воистину, «ищи-свищи, как корова языком слизала».

Наблюдая за Антоном, на ходу запихивающим тетради в рюкзачок, мне оставалось лишь усмехаться — в нашей столовке наблюдалась явное единство и борьба противоположностей. Студенты, с одной стороны, бедный и тощий народ. С другой стороны, вкусно пожрать не дураки. Да, в отличие от говяжьей котлеты за 15 копеек, бифштекс с яйцом выглядел значительно дороже — аж 34 копейки. Сюда следует добавить картофельное пюре весом в 8 копеек, капустный салат за 5 копеек, соленый огурец за 2 копейки и компот за 5 копеек. С роскошными излишествами вроде коржика, стакана сметаны или кусочка масла, обеденный перекус выйдет под 80 копеек, а это большие деньги при стипендии в 35 рублей.

Однако давиться серым комком слипшихся макарон не хотелось, такое уже бывало. Как говорится, first come, first served, что в переводе означает «кто не успел, тот гложет кость». И хотя педагоги утверждают, будто звонок звучит для преподавателя, не все правила надо понимать буквально. Иногда надо лететь словно козюлей укушенный, дабы успеть перехватить дозу так необходимых калорий перед репетицией. Ничего не поделаешь, у Антона организм молодой, растущий. Сам такой когда-то был — хочешь не хочешь, а хочешь.

Однако заправиться холестерином не удалось, его самого перехватили на финише дистанции. Сделали это рослые старшекурсницы крепкого телосложения, что для музпеда редкость. В смысле, не девицы редкость, а стройные спортивные ноги, радующие глаз. А что, весной расцветают не только цветы — едва дохнуло теплом, как мини-юбки нацепили все студентки. Словно по команде, хотя далеко не каждой девушке идет такая форма одежды. Мода слепа, она заставляет всех красоток шагать ровным строем. При этом отвергается очевидная вещь: мини для того и существует, чтобы демонстрировать ноги. Девичьи ноги, а не их недостатки! К сожалению, стадное чувство выше разума, реальность осознают не все.

Хотя чего это я разнылся? В Ростове живут самые красивые девушки, это общеизвестно, и грех ругать их смелые юбки. И ради справедливости следует отметить, что именно этим девицам было что обозначить, причем с любого ракурса. Да и вряд ли это старшекурсницы, судя по лицам. Вон дылды какие здоровые, годков по двадцать два уже. Скорее всего, аспирантки кафедры физкультуры.

Ладно о красоте, бог с ней — ведь личное счастье было так близко! До стопки пластиковых подносов оставалась всего пара шагов, они манили своей чистотой, притягивая взгляд. А верхний поднос прямо-таки умолял: «возьми меня скорей». И именно в тот момент, когда началось активное выделение слюны, дорогу к пищевому оргазму перекрыли две пары классных ног. Они одновременно улыбнулись:

— Антон, тебя вызывают на кафедру физры.

Точно я угадал, это спортсменки… Легко выдернув парня из очереди, девицы без лишних разговоров подхватили его под руки, и отконвоировали куда надо. Общий эмоциональный фон, наполненный одним лишь предвкушением жратвы, остался позади. Но захваченный в плен особенно не упирался. Тугие спортивные груди, прижимаясь с обеих сторон, указывали верный путь, а мягкие толчки крепких бедер исключали вариант побега. Впрочем, о насилии над личностью речь не пошла, даже мыслей таких не было.

Конвоиры с прекрасными ногами казались незнакомыми. Но Антона явно знали в лицо — вот она, отрыжка славы. С недавних пор идешь по коридору, и только успевай отвечать на приветствия. Скоро начнем беззвучно кивать, как Папа Римский из окна папамобиля, или махать рукой, как Леонид Ильич с трибуны Мавзолея.

На кафедре физкультуры пахло физкультурой — мужским потом, выделанной кожей и трубочным табаком «Золотое руно». Ничего удивительного, не скрипками же здесь должно пахнуть? Антон с интересом огляделся. Никогда здесь не бывал, до этого все встречи с физрой проходили исключительно в спортзале.

Что тут разглядывать, не знаю — обычный советский офис с канцелярскими столиками в ряд. Вдали, у окна, стол побольше, что указывало на место главного кафедрального начальника. Знак обязательный — кто сразу не понял, тот увидит. На полках красовались спортивные кубки, стены украшали красные вымпелы с золотым ленинским барельефом, и почетные грамоты в рамочках. А по углам, упакованные в сетки, лежали мячики разного достоинства, от теннисных до баскетбольных.

За столом для совещаний восседала троица богатырей, то есть боевая группа профессоров физической культуры. И среди них затесался один знакомый витязь, наш курсовой преподаватель по физре. Все педагоги, как на подбор, выглядели однотипно. То есть щеголяли в синих спортивных костюмах производства ГДР, что считалось крутизной неимоверной — не всякий смертный мог такое достать. Видимо, униформа педагогов представляла собой негласный кафедральный дресс-код. И обязательным элементом декора являлся судейский свисток на веревочке, спортивным орденом украшающий грудь.