— То есть это сейчас то, что волнует людей больше всего? Что творится в спальне второго принца и его любовниц? — Лиана презрительно скривилась.
— Там не просто прикроватные интриги, — понизив голос, таинственным шепотом сообщила Таша, хотя вся эта суета вокруг чужой личной жизни ее тоже не особо интересовала. — Поговаривают, что последняя фаворитка беременна, и монархам срочно нужно куда-нибудь пристроить королевского бастарда. Там, кажется, король с королевой даже поругались, выбирая, кого сделать отчимом такого важного ребенка.
Ли скривилась сильней:
— Делать еще даже не рожденного человечка предметом торгов и споров — отвратительно. Давай сменим тему, не хочу прикасаться к грязи королевского двора. Что у тебя на работе?
— Ничего нового, — отмахнулась Таша, выходя из неудавшегося образа первой сплетницы на деревне. — Маньяка ищут и не находят, все Управление на нервах — скоро начнем рычать не хуже оборотней, меня на столе ждет куча не просмотренных документов, в которых Рик надеется отыскать ключики к нераскрытым делам… Все по-старому.
— Вы ловите маньяка? — подалась вперед Джоэллин, удивленно распахнув глаза. Таша заметила покровительственно-нежный взгляд, который бросила на волчицу Ли, и почувствовала укол ревности. В университете их общие знакомые не вызывали таких эмоций. Наверное, потому, что не претендовали на Лиану. А Джоэллина, кажется, вознамерилась занять в жизни целительницы значимое место, и это выводило видящую из себя. В конце концов, это в Делоре сейчас только начало вечера, а в Ринеле скоро ночь! Почему волчица не ушла еще домой?
Ревностью Таша еще никогда не мучилась, ни в каком виде. Ей даже игрушками делиться ни с кем не приходилось: единственный ребенок в семье, она общалась с детьми таких же обеспеченных родителей, и все, что считалось её, ей и принадлежало. А сейчас жизнь сделала какой-то слишком неправильный поворот, отнимая то, что девушке дорого, и подсовывая взамен… Деррика Ирлина.
Но не выплескивать же на девочку, которая, в общем-то, ни в чем не виновата, свои отрицательные эмоции? К тому же интерес и восхищение в ее глазах были неподдельными, и Таша попыталась изобразить улыбку:
— Лично я — нет. Этим заняты другие сотрудники Управления. Но я вынуждена соприкасаться с этим делом, поэтому в курсе происходящего.
— И что он творит?
— Убивает девушек, беременных от оборотней.
Джоэллин побледнела. Ли, отставив чашку, обеспокоено потянулась к ней:
— Лин? Что с тобой?
Ташу такая реакция тоже слегка удивила. Ужас в глазах маленькой волчицы прогнал появившуюся было антипатию. Потрясенная и расстроенная Лина потянулась к столу, схватила чашку и сделала большой глоток. Закашлялась, едва не повторив трюк своей наставницы с выливанием чая на себя, и совсем стушевалась.
— Извините, я… я… — Она подняла голову, в глазах блестели слезы. — Просто это… это чудовищно! Его нужно остановить как можно скорее!
Девушка подорвалась с кресла и заметалась по комнате. Периодически она оказывалась за пределами передаваемой кристаллом картинки, и вскоре это мельтешение начало раздражать Ташу.
— Мы и так делаем все возможное, — прохладно сообщила видящая.
— Нет, вы… вы не понимаете! — Лин остановилась, заломив руки, несчастными глазами посмотрела на Лиану и вернулась в кресло. — Покуситься на ребенка оборотня — значит, нажить себе врага в лице всей расы. Для нас волчонок — ценнейшее сокровище. С чужаками не принято разговаривать на эту тему, но… Ты не обратила внимания на то, что пациентов-детей у тебя не бывает? Только подростки, и те старше четырнадцати-пятнадцати?
— Обратила и даже порадовалась, — призналась Ли. — Дети — не совсем моя специализация, хотя… когда тебя отправляют практиковать по широкому профилю, особо не повыбираешь… И все-таки работа с детьми меня пугает. Со взрослыми легче и спокойней. Меня вполне устраивает то, что малышами занимается инара Милари.
— Ты здесь чужая, — с извиняющейся улыбкой пояснила Джоэллин, вытирая слезы. — Никто из нас бы и не доверил своего ребенка человеческому целителю, как бы он ни зарекомендовал себя в лечении взрослых. Возможно, только в крайнем случае… Просто оборотни — не самая многочисленная раса, и над каждым волчонком мы трясемся, как над величайшей драгоценностью. К тому же среди рождающихся малышей только треть будет девочками, что тоже сильно осложняет демографическую ситуацию в Фаркассе. Мы не можем рисковать детьми.
— Странно, что при вашей пох… э-э-э… любвеобильности вы имеете такие проблемы с рождаемостью, — Лиана вовремя исправилась, хотя было видно, что после близкого и не совсем удачного знакомства с Джеймсом Эйгреном ей хотелось употребить слова более грубые, но куда более точные.
Джоэллина порозовела, тоже вспомнив возвращение блудного оборотня, но ответила:
— Далеко не каждая женщина может забеременеть от оборотня.
— Ммм? — насторожилась Таша.
— Если матерью ребенка является волчица, они считается парой оборотня. Если представительница любой иной расы — спутницей. Правда, эти слова давно потеряли свой первоначальный смысл, их вытеснило куда более простое и всем понятное «жена», но сами понятия остались… Так вот, мужчине-оборотню довольно сложно встретить свою пару. Они могут жить в соседних домах и хорошо общаться, но при этом не оказаться в одной постели и не узнать, что могли бы иметь общего ребенка. — Лин покраснела сильнее, и Таша заподозрила, что кое-кто из молодых оборотней попытался выяснить, не является ли это очаровательное создание его парой. — Спутница — также довольно редкое явление: смешанных браков не так уж и много.
— Через призму таких новостей иначе смотришь на младших королевских отпрысков. Ее Величество оказалась чьей-то спутницей?
Джоэллин смутилась, словно это она, будучи замужней дамой, завела любовника и даже посмела родить от него. Кивнула:
— Если оборотень нашел свою спутницу, он ее больше не отпустит. Для него перестают существовать другие женщины, для нее больше нет других мужчин. Думаю, если бы Ее Величество могла, она бы ушла к тому оборотню, но… она королева, и в такой ситуации не остается ничего, кроме как делать хорошие лица при плохой игре.
— Как много мы, оказывается, еще не знаем об оборотнях, — задумчиво протянула Лиана, изучая свою помощницу. Джоэллин пожала плечами:
— Людям не следует знать всего. Каждая раса ревностно оберегает свои секреты и прячет любые слабости.
Таша перекатилась по кровати, сползла с нее, держа кристалл в вытянутой руке, и отошла к окну. Коротко пробарабанила пальчиками по раме.
— Это все, конечно, интересно, но вернемся к начальной теме обсуждения. Странная какая-то картина вырисовывается, в свете открывшихся событий, не находите? У нас есть целитель с активным даром и знанием древних языков, имеющий огромный зуб на оборотней. Судя по всему, он знает о парах и спутницах и их значении для хвостатой братии, — извини, Лин. В силу каких-то обстоятельств — трусость ли, непонятные убеждения, еще что-то, — но он не выступает против вас в открытую, а наносит очень болезненные удары по будущим матерям. Наверное, более болезненные, чем любые другие… Но какая обида может послужить причиной для столь страшной мести? В чем его мотив? Что мы упускаем из виду? — Девушка невидящим взглядом уставилась в окно, прикусив нижнюю губу. Потом встрепенулась: — Джоэллин, я понимаю, почему оборотни скрыли от нас эти сведения и почему так настаивали на привлечении к расследованию своих стражей. Более того — поддерживаю их позицию: никому нельзя давать в руки оружие против себя же. И все-таки прошу разрешения рассказать об этом своему капитану и нашему штатному психиатру. Даю слово, что дальше них эта информация не уйдет.
— Я… — растерялась волчица. — Конечно. Если это поможет поймать маньяка — лучше рассказать.
— Спасибо, — искренне поблагодарила видящая. От негативных эмоций не осталось и следа. Зато появилась озабоченность и даже какая-то обреченность. — Тогда я отключаюсь, девочки… Очень не хочется этого делать, но… мне нужно в Управление. Надеюсь, капитан Ирлин все еще там.