— Что с тобой случилось? Ты в порядке?
— Ты вызвала полицию? — спросила я, почти одновременно.
— Ах, это... — Кари аккуратно дотронулась до своего носа. — Я сделала дос как у Алег'сии.
Мы оба уставились на неё.
— Ты что? — спросила я.
— Когда опухоть спадед, од будет пдекдасен. Всем пондавится.
— Да, мне уже нравится, сказала я, пытаясь скрыть ужас. — Потому что это мой нос.
— Точно. Он ходошо на тебе смотдится, поэтому я сздала, что он подойдет к моему лицу.
Я хотела сказать:
— Ты не можешь скопировать мой нос без моего разрешения, — что, конечно, было глупо. Она уже это сделала, и мы пытались выглядеть похоже, но всё-таки. Мой нос был одним из немногих вещей, которые были моими, а не её.
Марен стиснула зубы.
— Ты должна была работать над песнями. Ты должна была их записывать. Мы уже объявили, что ты представишь две новые песни в Сан-Диего. До концерта осталось меньше месяца.
.
— Я ге могу даписывать в таком состоянии, — сказала Кари. — Я восстадавливаюсь после опедации. У меня отёки, синяки и я говодю в нос.
Марен начала злобно ворчать, но не закричала. Она только сказала:
— Поговорим о твоем расписании завтра, — и мы ушли.
***
Операция Оказалось благом для меня по многим причинам.
Следующим утром, вместо того, чтобы планировать мой день, Марен решила, что ей нужно провести время с Кари. Когда она собирала свой ноутбук и портфель, я сказала ей:
— Я собираюсь по магазинам. Меня возможно долго не будет.
— Возьми Николая и Бао-Джи, и ходи только в одобренные магазины, — сказала она и пробежала мимо меня к двери, ничего не добавив.
Сбежать только что стало гораздо проще.
Я не обиралась брать Николая на свидание с Грантом, но поскольку молчание Бао-Джи можно было купить хорошими чаевыми, я попросила его отвезти меня на встречу. Место встречи оказалось на дороге, ведущей в никуда. Я чувствовала себя как шпион, который прилагает усилия, чтобы его не вычислили, но я не хотела, чтобы кто-нибудь сделал фотографию нас вместе.
Когда мы добрались, я передала Бао-Джи стопку купюр, сказала, что позвоню ему, когда он мне снова понадобится, и забралась в Ягуар Гранта.
Я должна была привыкнуть к тому, как он выглядит, к его квадратному подбородку и слегка волнистым волосам, но он посмотрел на меня и я потеряла способность разговаривать. Все, что я могла сделать — это промямлить:
— Привет.
Грант выехал на дорогу.
— Ты рада, что вернулась домой?
Дом Марен никогда не стал бы для меня домом.
— Да, — сказала я.
Грант позволил своему взгляду скользнуть от дороги к моему лицу.
— Я скучал по тебе.
Эта фраза нанесла удар по моему плану оставаться равнодушной, но я пыталась его придерживаться. Я сдвинулась на сиденье, чтобы увеличить расстояние между нами. Он не заметил. Он снова смотрел на дорогу. Я пыталась сохранить голос деловитым.
— Так где будет наше загадочное свидание?
— Это всё еще загадка, — сказал он. — Ты не узнаешь, пока мы не доберемся.
— Я правильно одета?
Он обвел меня взглядом, задержавшись на моём лице.
— Ты выглядишь прекрасно.
Это не то, о чем я спрашивала, но мне все равно нравилось это слушать.
Мы немного поболтали, потом наконец приехали в аэропорт.
— Что мы здесь делаем? — спросила я.
Он не ответил, просто повернул в сторону от терминалов. Мы проехали к взлетной полосе и остановились около частного самолёта.
Я уставилась, не веря. Я должна была знать, что это не то же самое, как встречаться с парнями из Моргантауна.
Когда мы вышли из машины, я нервно засмеялась. У меня в мозгу внезапно поселился страх: может быть, он узнал, кто я и отправлял меня обратно в Западную Вирджинию. Вместо этого он взял меня за руку и вошел со мной в самолёт. Он был почти идентичен тому, на котором я приехала в Калифорнию, вплоть до бежевых кожаных сидений.
Я села и пристегнулась, рада, что я уже была в самолетах, и знала, как пользоваться ремнями безопасности.
— Куда мы едем, что нам нужен самолёт?
— Ты узнаешь, когда мы доберемся.
— Я думаю, это то, что говорят, когда похищают человека, а не встречаются с ним.
Он рассмеялся, но не сказал мне. В течение следующего часа мы ели обед, состоящий из утки, глазированной малиной и артишоковых сердечек. Словно мы были в элитном ресторане. И не важно, как я спрашивала, он не говорил мне, куда направляется самолет.
Когда мы приземлились, он вынул темную повязку и надел её мне на глаза.
— Есть еще догадки о том, куда я тебя веду?
— Прямо сейчас я думаю о расстреле.
— Опять неправильно, — он взял мою руку и медленно повел меня к выходу. Только я ступила наружу, меня обдало волной горячего воздуха.
— Ты знаешь, где мы? — спросил он.
— Духовка? Ад?
— Лас-Вегас, — сказал он.
— Зачем мы в Лас-Вегасе? — я протянула руку к повязке, но он не позволил мне её снять. Он провел меня по дорожке, потом помог мне войти еще в одну машину. Он забрался рядом со мной, пристегнул мой ремень безопасности, потом надел на меня наушники. — Тебе они понядобятся через минуту.
Прежде, чем я смогла спросить почему, машина затряслась и послышался громкий режущий звук. Я снова протянула руку к повязке, но Грант взял меня за руку.
— Еще нет, — сказал он, перекрикивая шум.
— Где мы? — спросила я.
— В вертолёте, — он не отпускал мою руку. Я переплела пальцы с его и попыталась понять, куда мы могли бы направляться. Что было около Лас-Вегаса, куда нельзя доехать на машине?
Что бы это ни было, добираться до этого было утомительно. Но, наконец, Грант протянул руку к моему затылку и развязал повязку. Я моргнула от света, привыкая, и передо мной развернулся Гранд Каньон.
Я раньше видела его фотографии. И я знала, что слово "Гранд" означает большой, но я никогда не могла представить, что он будет таким огромным. Я чувствовала себя песчинкой в море скал. Мир внезапно стал состоять из слоёв оранжевого и коричневого.
Я вскрикнула и наклонилась к окну:
— Он удивительный.
— Лучше, чем пицца и DVD?
Я сжала его руку, но продолжала смотреть в окно. Вертолёт лениво спускался, поэтому Каньон, казалось, вырастал вокруг нас.
— Ты знаешь, ты создал действительно плохой прецедент первого свидания, — сказала я. — Как кто-нибудь сможет превзойти это?
Я в первый раз повернулась к нему. Он наблюдал за мной, а не за пейзажем.
— Я привез тебя сюда, потому что хотел увидеть выражение твоего лица, когда ты увидишь это место, — он улыбнулся и моё сердце перевернулось. — Это стоило поездки.