Читать интересную книгу Римский период, или Охота на вампира - Эдуард Тополь

Утром, проснувшись и поглядев в окно, я лукаво решил: ну какой Ватикан, когда такой дождь! Вон даже Петя Рабинович, уж на что спортсмен, каждое утро по часу делает на пляже зарядку в любую погоду, словно не в адвокаты собирается пробиваться в Америке, а в олимпийскую сборную, – и тот сегодня на зарядку не вышел. Нет, лучше я останусь дома и поработаю над сценарием своего заветного фильма.

Но и работа не шла, и маета со стиркой рубах не занимала голову, и в три часа дня я не выдержал и пошел к ней сквозь дождь.

Я подошел к их дому, к решетчатой калитке, нажал кнопку на табло и услышал голос из динамика:

– Вадим, это ты? Открываю.

Она ждала меня – меня, и никого больше.

Но если вы уже изготовились к порнухе или эротике, расслабьтесь – ведь там была Юлька, которая не отходила от меня ни на шаг, считая, что я пришел только к ней, персонально. И если бы я писал сейчас сценарий своего фильма, я должен был бы потратить на эту сцену дня три, не меньше, – потому что в ее недосказанностях, полусказанностях и (при ребенке) иносказаниях был огромный кусок моей жизни и почти вся ее, Иннина, жизнь.

Но сегодня я эту сцену писать не стану – за окном по-прежнему так гремит средиземноморская гроза, что свет уже выключался четыре раза и вот-вот вырубится совсем. Да и устал я от этого изматывающего душу дня больше, чем от любой эротики…

37

Мощные «Т-64» боевым строем рокотали сквозь морозную метель по брусчатке Красной площади, гулкий голос мегатонных динамиков летел над их колонной:

– Да здравствуют наши могучие и непобедимые бронетанковые войска!..

И танкисты, сидя на башнях танков, кричали в полный голос:

– Ура-а-а!..

И гигантские зеленые туловища ракет «СС-20» на огромных тягачах «Урал» выплывали на площадь из-за здания Исторического музея, и морозная чаша площади вновь заполнялась мегатонным призывом:

– Да здравствуют наши ракетные войска, надежно охраняющие мир во всем мире!

И ракетчики зычно кричали:

– Ура-а-а!..

И популярный русский телеведущий, стоя на трибуне Мавзолея, набирал воздух в легкие и наклонялся к микрофону:

– Да здравствует непобедимая Советская Армия!

– Ура-а-а! – хором выдыхали артиллеристы, минометчики и десантники.

– Да здравствует наша родная Коммунистическая партия во главе с мудрым Центральным Комитетом и выдающимся деятелем международного коммунистического движения Леонидом Ильичом Брежневым!

– Ура-а-а!.. – рокотало над ГУМом, собором Василия Блаженного и Мавзолеем вождя мирового пролетариата Владимира Ленина.

Стоя среди именитых, со всего мира, гостей на гостевой трибуне у Мавзолея, Винсент притопывал замерзающими ногами, растирал перчаткой щеки и подбородок и поглядывал на Мавзолей. Вот они стоят – Брежнев, только что через силу прочитавший по бумажке свое «соссилиссиссеское» приветствие непобедимой Советской Армии в день ее праздника и юбилея, и по обе стороны от него – шеренга главных марксистов планеты в каракулевых шапках: мистер «нет» Громыко, «серый кардинал» Суслов, рыжеватый министр обороны Устинов, бабьелицый Черненко, всемогущий Андропов, толстенький Кириленко, высокий остролицый Гришин, дряблый Тихонов… Все русские, конечно, и все-таки есть какой-то монгольский, что ли, атавизм в том, что Ленин, Сталин и Троцкий назывались у них вождями, как при племенном строе, а теперь эти преемники взгромоздились над засушенным трупом своего главного вождя и выкрикивают свои заклятия:

– Да здравствует всепобеждающее учение марксизма-ленинизма!..

– Да здравствует мудрая политика Центрального Комитета!..

– Слава труду!..

И этим пещерным старикам принадлежит полмира! Даже больше…

Винсент вспомнил своего земляка Марко Поло, который из своих путешествий по Азии привез легенду о могущественном «старце гор» Алаодине. Этот старец построил в горах великолепные дворцы с пышными садами, похожими на райские кущи, в них обитали прекрасные гурии. У входа в страну Алаодина стояла неприступная крепость. Могучие и жестокие воины этой крепости держали в страхе все окрестные племена и во время своих беспощадных набегов уводили в крепость самых красивых, выносливых и сильных мальчиков в возрасте от 12 до 20 лет. Там Алаодин опаивал их каким-то снотворным напитком. После долгого и глубокого сна они просыпались, окруженные райскими гуриями. Юноши были уверены, что попали на небеса, и Алаодину, гласила легенда, ничего не стоило уговорить их стать его воинами, посулив им вечную жизнь в раю. А вскоре он превращал их в бесстрашных и безжалостных убийц, которые держали в повиновении все окружающие племена и народы.

Конечно, Алаодин был первым гипнотизером, программировавшим психику этих юношей в просоночно-фазовом состоянии, вызванном каким-нибудь сильным наркотиком. Он полностью стирал в их памяти информацию о родителях, детстве, своей стране и на чистые матрицы их сознания методом внушения записывал новую поведенческую программу. Он их зомбировал и с их помощью завоевывал мир.

Но одна деталь этого зомбирования была непреложной – в перерывах меж экспедициями по завоеванию новых территорий эти зомби действительно жили среди райски плодоносящих садов, с самыми нежными, прелестными и вечно юными гуриями.

А ради чего завоевывают мир для этих кремлевских старцев марширующие сейчас по площади солдаты? Конечно, несколько гурий в этой figlio Москве есть, но райские кущи и сады? Куда там! Тут даже за деньги не купить самых простых фруктов, овощей, колбасы, сыра, масла, витаминов, соков, приличной обуви и одежды…

Нет, Винсент не станет одним из зомби и не принесет кремлевским старцам свою солнечную Италию на инкрустированном неаполитанском столике! Пусть этот Андропов и «просто Петр» хотят использовать его, как в свое время немцы хотели использовать Ленина и как сейчас Брежнев использует Тараки в Кабуле. Но они забывают, что он не Тараки, не Берлингуэр и даже не Фертинелли или Тони Негро! Он психиатр, он видит их насквозь, у него, как у истинного революционера, нет сантиментов, чувства долга и прочих мелких человеческих слабостей. Как Ленин использовал немцев, чтобы взять власть в России, так он использует этих русских…

– Слава Коммунистической партии Советского Союза – вдохновителю наших побед!

– Ур-ра-а-а!!! – ревели солдатские шеренги, единым выдохом выдыхая клубы морозного пара из мощных глоток.

Натянув на уши отвороты своей новенькой пыжиковой шапки, Винсент стал протискиваться к просвету в деревянном барьере гостевой трибуны.

– Пардон, мсье… Скьюзито… Эскюз ми…

Любопытно, что на этот военный, в честь Дня Советской Армии, парад сюда не прилетели ни Берлингуэр, ни Кьяромонте – сообразили, видимо, что ради голосов своих избирателей должны как можно сильнее дистанцироваться от русских и даже открыто конфликтовать с ними, как с китайскими догматиками и консервативными монстрами.

Дюжий краснощекий охранник в белом овчинном тулупе преградил Винсенту выход с трибуны:

– Нет, сейчас нельзя.

– Пер ке? Why?

Конечно, Винсент мог спросить и по-русски, но он уже усвоил, что в Москве куда удобнее быть иностранцем и прикидываться, будто не понимаешь по-русски ни слова.

– Во время парада по площади ходить нельзя! – сказал охранник.

– I need a restroom. Gabinetto signori. Tualetto…

Охранник, поколебавшись, отступил на шаг:

– Ладно, идите. Только вот здесь, вдоль елок…

Винсент – вдоль заснеженных елок и кремлевской стены с медными табличками захороненных в этой стене вождей революции – вышел к Манежу. В плотном окружении милиции здесь, как в накопителе, ждали своей очереди знаменитые русские «катюши» и гигантские межконтинентальные баллистические монстры.

Пройдя по подземному переходу на улицу Горького, Винсент хотел поймать такси, но оказалось, что и по Горького проезда нет – здесь, перед выходом на Красную площадь, томились русские «голубые береты», замыкающие военный парад. Их амфибии и бронетранспортеры были украшены кумачом, транспарантами «СЛАВА КПСС!», «ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЛЕНИНИЗМ!» и портретами Брежнева.

Чувствуя, что у него уже коченеют руки и ноги, Винсент пешком пошел вверх по Горького к своему отелю. Un merdonassio! Черт побери! Как можно жить в таком климате? Да еще при таких магазинах, в которых, кроме консервных банок с протертыми баклажанами, свиной тушенкой и сгущенным молоком, ничего нет – вообще ничего! Голые полки… Правда, Елена говорит, что такое положение с продуктами – недавно, что три-четыре месяца назад в магазинах были и колбаса, и масло, и сыры, но мамма миа! – если бы в Италии вдруг исчезли в магазинах все продукты, да что там все, даже половина, – кто бы стал терпеть это четыре месяца? Не нужно было бы никаких «Красных бригад», «Нового левого фронта» и даже его, Винсента, гениальной идеи…

Сколько же ему придется еще сидеть в этом русском морозильнике? Неделю? Две? Только потому, что они, видите ли, хотят проверить качество его работы! Cretini! Этот Пильщик-Богул до того вошел в свою новую биографию, что вчера выбил зубы санитару, который назвал его «жидом». Так что же тут еще проверять?