Читать интересную книгу Убийство в «Зеленой мельнице» - Керри Гринвуд

— Нет, я даже не знал его, — пробормотал Роджерс, поднимая стул и снова усаживаясь.

Нерина отодвинулась. Он положил ей руку на плечо, но она выскользнула — так кошка уворачивается от нежеланной ласки.

— А Чарльз? Почему вы решили наказать его таким образом?

— Из-за Нерины, — ответил Бен. — Сперва я думал, что он к ней клеится, а потом оказалось, он хочет отбить ее у меня, чтобы она пела с другим оркестром, а это еще хуже.

— И вы хотели тайком выпроводить его из страны, чтобы вина пала на него, а не на вас? Я не думаю, что бескорыстие входит в число ваших добродетелей.

— Верно, это был я. И что вы теперь сделаете? Вас что, копы за дверью поджидают?

Говорил Бен тихо, и это производило еще более грозное впечатление. «Джаз-клуб» по-прежнему гудел. Компания у двери все еще препиралась насчет природы джаза — у каждого музыканта было на этот счет персональное мнение, за которое он готов был биться до последнего. Фрина прикидывала, на кого из джазистов можно положиться, если Бен кинется на нее. Больше всего ее занимал обворожительный Тинтаджел Стоун.

— Что я сделаю? Да ничего. Кстати, вся информация уже находится в надежных руках, так что вам нет никакого резона вымещать свой гнев на мне. Меня всего лишь наняли, чтобы освободить Чарльза и найти его брата. Если чистосердечное признание вместе с эхо-корнетом и орудием убийства в разумные сроки поступит в полицию, я получу свой гонорар. А задумай вы расплавить инструмент, вышвырнуть нож в реку и все отрицать, мне придется предстать перед ведущим расследование офицером, чтобы реконструировать события и все-таки доказать свою правоту.

Бен Роджерс с рычанием кинулся на мисс Фишер. Тинтаджел, находившийся ближе всех, ухватил его за пиджак сзади. Маленький пистолет Фрины мгновенно оказался в ее руке. Но самое яростное сопротивление оказала Нерина, которая преградила Бену путь и отвесила такую пощечину, что голова трубача откинулась назад.

— Свинья! — заорала певица. — Ах ты скотина! Как ты смеешь! А ну сядь сию минуту и послушай, что мисс тебе скажет!

Побагровевший от ярости Бен Роджерс мотал головой, словно бык от неожиданного удара патронташем. Нерина обеими руками оттолкнула его.

— Нам с тобой кое-что уладить надо, — хрипло пригрозила она. — Ты позволил мне признаться. Ты бы меня и повесить позволил, поскольку история вышла хорошей и ее вполне могли счесть правдой, да только мисс Фишер разобралась, что к чему. Ты не джентльмен, Бен Роджерс, но сейчас это не важно. А теперь слушай! Прекрати орать и послушай! — Затем, сменив тон, она мягко спросила: — Милый, ты и впрямь сделал это ради меня? Ради своей малышки?

— Это я, — пробормотал Бен. — Все было так, как она сказала. Сделал ручку из бусины, чтобы она плотно входила. Прицелился и выстрелил. — Затем добавил вызывающе: — Я хотел глаз ему вышибить! Я ж тренировался, я в бубнового туза попадаю! Но он отодвинулся, и случайно подвернулся другой парень.

Фрина вспомнила, как беспорядочно Чарльз крутил ее по танцплощадке, и ей стало не по себе. Бен Роджерс мог подстрелить и ее. Она так живо себе это представила, что почти наяву увидела пятно крови размером с ладонь, расплывающееся по светлому платью. Тинтаджел Стоун перестал удерживать Бена — сейчас тот выглядел присмиревшим. Фрине припомнилось и то, что тогда Тинтаджел Стоун пришел ей на помощь.

— Что ты видел, Тинтаджел? — спросила она.

Он вздрогнул.

— Я услышал «пффт» из корнета, увидел что-то серебристое и как тот парень упал. Я знал, что это сделал Бен. Когда он подбежал взглянуть на тело, я вытащил нож и спрятал себе в рукав, а потом, как вы и сказали, в бутылку вина. Копы нас особо тщательно не обыскивали, поскольку знали: в момент преступления мы играли. Никто другой не заподозрил бы, что он застрелен, а не заколот. Однако форма ножа была слишком уникальна и грозила полным разоблачением, поэтому я его спрятал.

— Но почему?

— Что почему?

— Почему ты покрывал Бена?

— Он лучший трубач в Австралии, — пояснил Тинтаджел, словно его действия были сами собой разумеющимися, и «Джазисты» хором застонали.

— А что вы видели, господин Андерсон?

Хью перестал грызть большой палец и сказал:

— Ничего. Я и не смотрел. Но я не мог понять, почему Бен выглядел таким потрясенным, особенно когда он сказал, что не знает этого парня.

— Что ж, хорошо. — Фрина поднялась. — Признание достаточно полное и подробное, орудие убийства и корнет нужно доставить детективу-инспектору Робинсону скажем, дня через два. Ну, через три, не больше. О твоей роли, Тинтаджел, упоминать нет необходимости. Но позаботься постирать рукав. Вам понятно? — официальным тоном спросила мисс Фишер.

Тинтаджел задумчиво поглядел на Бена, Нерину и остальных.

— Мы согласны, — учтиво ответил он. — Позвольте проводить вас к машине.

Фрина пробралась через лабиринт столиков и, выйдя в бодрящую прохладу ночи, заметила рядом с собой Тинтаджела.

— Не знаю, что и сказать, — признался он.

Фрина приложила палец к его губам.

— Ничего не говори, — ответила она. — Три дня, не больше.

— Я еще увижу тебя?

— А ты хочешь? — донесся из темноты голос Фрины. — Из-за меня ты потерял лучшего трубача в Австралии.

— И все-таки? — настойчиво повторил Стоун и услышал, как она рассмеялась.

— Можешь позвонить, — ответила она и завела мотор, чье рычание влилось в никогда не затихающую ночь Фитцроя.

«Испано-Сюиза» умчалась, а Тинтаджел Стоун, развернувшись на каблуках, отправился назад в «Джаз-клуб».

Изнуренная тяжелым сном Фрина мрачно очнулась от телефонного звонка. Трубку снял господин Батлер; она слышала, как он, поднявшись по лестнице, перебросился с Дот парой фраз возле дверей спальни.

Войдя, служанка отдернула шторы.

— Звонит детектив-инспектор Робинсон, мисс, наверное, вам лучше с ним поговорить. Господин Батлер сказал, что голос у него раздраженный.

— Хорошо, — со вздохом согласилась Фрина. — Принеси мне кофе.

Накинув пунцовый халат, она слетела по лестнице и приняла трубку из рук господина Батлера.

— Мисс Фишер? — произнес сердитый голос.

— Да, Джек, это я.

— Мне только что доставили посылку.

— Правда? — Фрина чуть не спросила, рад ли он, однако решила, что не стоит.

— Да. Минуту назад. И вы к этому имеете отношение.

— Неужели?

Фрина взяла из рук Дот чашечку кофе и сделала глоток.

— Именно.

— Так что там в посылке?

— Штука, называемая эхо-корнетом и полное признание в убийстве Стивенса, написанное нетвердой рукой на обороте листка с нотами к песне «Лети, дрозд мой». Еще там есть странный маленький дротик, изготовленный под этот корнет. Это ваших рук дело?

— В некоторой степени. Как вы знаете, меня наняли, чтобы вытащить из-за решетки Чарльза Фримана, и я вам говорила, что обо всем расскажу. Я собиралась сделать это сегодня.

— Значит, вы знали, что это Бен Роджерс?

— Да.

— А вы знаете, что по вашей милости убийце удалось сбежать? — взревел полицейский. — Наверняка вы говорили с ними вчера, с этими «Джазистами»!

— И что? — Фрина допила кофе и уже начинала мерзнуть. — Что случилось с Роджерсом?

— Он исчез. Мог сесть на любое из полудюжины судов, что мотаются по всему свету. Вас надо привлечь за действия, препятствовавшие правосудию, вот что.

— Попробуйте, — ледяным голосом отозвалась Фрина.

На другом конце линии воцарилась тишина.

Фрина легко могла представить, что Джек Робинсон сейчас кипит от злости, и размышляла, что он намерен делать дальше. Ей было чертовски обидно. Она нашла убийцу, обеспечила ему признание, улики доставила прямо в руки, избавила от унижения из-за нераскрытого дела, ясно указала на нужного человека. Неужто надо винить ее за то, что Бена Роджерса не схватили и не сковали по рукам и ногам? Неужто полиция сама не могла с этим справиться? Кроме того, отчасти Фрина поступила так из-за Нерины. Девушка ей нравилась, хоть рядом с ней Фрина и чувствовала себя почти дурнушкой.

Возможно, Бен Роджерс взял Нерину с собой. А Чарльз Фриман погиб почти от того же, что замышлял сам. В целом же Фрине казалось, что вся эта история имела вполне счастливый конец, учитывая общее несовершенство мира.

— Ну, вообще-то… — произнес Джек Робинсон, выведя Фрину из задумчивости, — э-э… в общем, да. Наверное, нам следовало присмотреть за ним. Ориентировку на него разослали во все порты, так что мы его все равно возьмем.

Это и были те слова, которые Фрина могла расценить как благодарность или извинение, а потому она быстренько попрощалась и повесила трубку. Она решила еще поспать — возможно, это благотворно скажется на ее настроении.

Не успела она выйти из холла, как Джек Робинсон позвонил опять.