и мирных жителей, которые уходили вместе с армией. Алекс успел заскочить к Вики несколько дней назад и знал, что она планировала помочь Мартину, а затем уйти в Дармоншир. Причин последнего она не озвучивала, но Виктория давно была взрослой девочкой и имела право на свои решения.
Встреча вышла не только приятной, но и полезной – созданный Алексом доспех волшебница доработала для себя так, что Свидерский только удивленно присвистнул и там же по образцу изменил свой. Самое главное, что она сделала, – почти в шесть раз уменьшила потребление резерва, сохранив при этом прочность. Теперь, благодаря ей, можно было закрепить плетение доспеха на простейшие амулеты и снабдить ими магов отряда. Еще крупица на чашу успеха их миссии.
Александр смотрел на своих бойцов, добрая четверть которых состояла из его выпускников и выпускниц, и с усердием скупца собирал эти крупицы. Тщательное планирование, подготовка, отработка совместных действий, лучшие щиты, лучшие амулеты. Камни с огнедухами от королевы Василины, остатки эликсиров и настоек Макса, маг-преступник в соратниках…
И если для выживания его отряда и возвращения Макса придется сотрудничать с молодым Макроутом, который питался от Александра в пещере под горами, то он это сделает.
Катя тихонечко раскрыла створки окна.
– Девочки долго засыпали сегодня, – прошептала она, забираясь коленями на подоконник, и Алекс, опустив кувшин на землю, подхватил ее, горячую и чуть сонную, помог бесшумно спуститься, быстро коснулся теплых губ и, стараясь не допускать скрипа, снова прикрыл окно.
Со стороны курилки заинтересованно замолчали. Открылась входная дверь, вышла Дорофея, высоко подняв ручной фонарь. Во второй руке она держала пистолет.
– А, Катенька, это твой гость, – с приязнью сказала она, опуская оружие. – Доброй ночи, Александр Данилович. А я думаю, на кого это датчики сработали, сбор-то после полуночи. Надо было думать, что он к тебе заглянет.
– Доброй ночи, – отозвался Свидерский, бросая взгляд на невозмутимую Катю. Ее тонкое лицо в свете фонаря казалось сияющим и немного усталым.
– Ну любитесь, любитесь. Я послушаю детей. – Хозяйка потянулась закрыть дверь, но остановилась. – Оставлю вам чаю и пряничков у порога.
– Благодарю, Дорофея Ивановна, – с ответной теплотой ответила Екатерина.
Со стороны курилки зашуршали, и старушка поглядела на часы.
– Семнадцать минут до отбоя, – вроде бы негромко напомнила она.
– Сейчас, Дорофея Ивановна, – ответили ей знакомые голоса. Александр с веселым недоумением оглянулся: от курилки брели Поляна с Ситниковым, выглядевшие так, будто на них пахали.
– Мы не хотели вам мешать, – пробасил Матвей, останавливаясь и протягивая Свидерскому руку для рукопожатия. – Здравствуйте.
– Не замерзнете, Катерина Степановна? – поинтересовался Димка, которого встреча с бывшим ректором явно взволновала меньше, чем с герцогиней. – Если позволите, я могу вам поставить согревающий купол.
– Спасибо за заботу, Дмитрий, мне не холодно, – твердо, но необидно отказалась Екатерина. Улыбнулась. – Тем более что вы сегодня наработались.
Димка с унынием взглянул на свои ладони и вздохнул.
– Ты бы себе что поставил, Поляна, – с иронией проговорил Свидерский. – Нос красный от холода. Ситников, а ты разве не должен уже спать? И… что у вас за решето с аурами?
– В головах у них решето, – пробурчала Дорофея без злобности. Снова посмотрела на часы. – Так, лесорубы. В честь заполненной поленницы даю вам еще полчаса пообщаться с учителем, и дальше в койку. А прянички, – она снова ласково взглянула на Екатерину, – сейчас принесу.
Катя грелась рядом с Александром на лавке у обеденного стола за домом и аккуратно кусала пряник, а парни под чай наперебой рассказывали ему о дневном происшествии. Он слушал, затем сканировал их, подправлял регенерационные потоки, проверял схему Зеркала, которое они строили днем… А сам думал о том, что в мире ничего не меняется и они с друзьями были такими же спасателями, пока жизнь не притупила чувства, не сделала привычными к смертям и потерям, а смерть не забрала родных и почти всех старых знакомых. И только война и приближающийся конец мира вдруг содрали эту толстую корку привычки с сердца – и всем им будто снова стало по двадцать лет, когда все было вновь и каждый поход в каменоломню к нежити, каждая зачистка кладбища воспринимались ярко и казались жизненно важными.
– Зеркало вы поставили совершенно правильно, – сказал он наконец. – Придраться не к чему. Будь стихии стабильными, вы бы его могли держать несколько дней, очень устойчивое плетение.
– Вы нас не будете ругать, Александр Данилович? – удивился Димка, который очень старался не докучать Екатерине взглядами.
– Как офицер, я должен бы, – усмехнулся Свидерский, – но, уверен, вас уже проработали. А как маг я могу только похвалить. И поощрить – с неделю подобных построений, и ваш резерв значительно вырастет. Увы, помочь вам у меня не будет времени, но вы и сами справитесь, особенно если настоятельница разрешит дальше использовать алтарь для восстановления резерва. Жаль, виталист у вас тут слабоват, но, надеюсь, вы не только пряники ели, но и запомнили, как я регенерацию вам правил и сможете повторить. А теперь спать!
Парни скрылись за домом, хлопнула дверь, и наступила такая тишина, что слышно было, как по далекому шоссе проезжают редкие машины. Александр закрыл глаза, вжимаясь лицом в волосы женщины, тихо сидящей рядом.
– Опять у тебя ужасно секретные тайны? – прошептала она ему в грудь.
– Ужасно, – согласился он, улыбаясь. – Я расскажу тебе, как смогу.
Алекс открыл глаза, почувствовав какое-то движение вокруг, и едва сдержал атакующее заклинание, увидев, как к ним со всех сторон стремятся темные длинные тени.
– Мы так и не побудем одни, да? – со смешком сказал он, глядя, как Екатерина наклоняется к шипящим духам смерти, гладит одну из змеептиц по вытянутой голове. Сомнарисы, похожие на клочки темного тумана с длинными шеями, толпились у скамьи, как огромные котята, однако Александра не касались – иначе бы он лишился знатной доли виты.
– Они соскучились, – откликнулась Катя с нежностью. Подняла голову, позволив ему себя поцеловать, и снова принялась гладить сомнарисов: их уже набралось штук пятнадцать, как молодых, темно-болотных, так и взрослых, черно-серебристых, крупных. – Мы давно не виделись. Я сейчас редко могу выходить по ночам. Дорофея и бойцы помогают приглядывать за девочками, но все равно за день устаю так, что засыпаю с детьми. Ну и я запретила показываться на глаза остальным, чтобы не пугать их. Только отец Олег и видел.
– Я тоже соскучился, – прошептал Александр, снова притягивая ее к себе.
– Мы больш-ш-ше, больш-ш-ш-ш-ше, – ревниво зашипели вокруг. Стало холоднее – кто-то из духов подобрался близко к ногам, и Алекс укрепил щит.
– Как вас много сегодня, – удивленно проговорила Катерина, глядя, как с небес спускаются еще с пяток духов.
– С-с-стихия с-с-с-слабеет, – прошелестел один из крупных серебристых сомнарисов. Свидерский воспринимал их окрас как седину. – Наш-ш-ш отец еще далеко. А здес-с-сь ес-с-сть ты и еще темныес-с-с… И час-с-совня под