Хенцлер всегда стремился к тому, чтобы его считали ровней клиентам, а не просто наемным специалистом. И он преуспел. Его связи внутри Германии были настолько глубоки, что поговаривали, будто он может стать канцлером. Отойдя от дел в 2001 году, Хенцлер позднее сказал Уолтеру Кихелю, что консультировал компанию Siemens без перерыва в течение 27 лет, а компании Daimler и Bertelsmann – на протяжении почти двух десятилетий.[276] «Наши партнеры стали весьма уважаемыми бизнесменами, – сказал Фрэнк Маттерн, возглавивший немецкое отделение фирмы после Хенцлера. – Мы поставили себя наравне с лидерами немецкой промышленности».[277]
С необычными устремлениями Хенцлера мирились потому, что он приносил фирме поразительные экономические результаты. Однако со временем между ним и партнерами возникло отчуждение. Партнеры считали, что Хенцлер стал «перерос» McKinsey. Но у Хенцлера был мощный соперник в Японии.
Император Омае
Если Херб Хенцлер – «последний барон» McKinsey, то Кеничи Омае – единственный император. Однако если Хенцлер – своего рода торговый автомат, то Омае, скорее, демагог-подстрекатель. В конце 1980-х Омае был самым известным консультантом фирмы, которого чаще всего упоминали и цитировали. Омае руководил токийским отделением фирмы. Он автор нескольких книг, ставших мировыми бестселлерами, в том числе The Mind of the Strategist («Мышление стратега»[278]) и Triad Power («Власть триады»).[279] McKinsey всегда нанимала талантливых людей, но Омае был действительно блестящим, выдающимся талантом. Тот факт, что Омае получил степень доктора наук по ядерной физике в Массачусетском технологическом институте, – только одно из событий биографии этого человека. В Японии Омае знают как Keiei no Kamisama, «Бога менеджмента».
Билл Матассони был ярым поклонником Омае. «Помню, я как-то сказал Рону Дэниелу, что хочу за 22 тысячи долларов разместить рекламу книги Омае “Власть триады” на целую страницу в Wall Street Journal, – рассказывает Матассони. – Дэниел ответил, что не может тратить деньги фирмы на одну книгу. И был прав. Но “Власть триады” просто замечательна. Омае написал 37 редакционных статей для Wall Street Journal. Он не нуждался ни в ком».[280] Это замечание не совсем верно: в тени, где-то на заднем плане, остался незамеченным и не воспетым другой герой этого события – Алан Кэнтроу, который на несколько лет переехал в Токио, чтобы стать для Омае «партнером по размышлениям». В изданной в 1990 году книге «The Borderless World» («Мир без границ») Омае правильно предсказал эру, когда на смену правительствам в роли самых могущественных организаций придут корпорации. В годовой доклад фирмы за 1993 год попала шутка: «В прошлом году фирма опубликовала 11 книг. И только три написаны Кеном Омае».
Первый настоящий японец, ставший руководителем токийского отделения McKinsey, Омае возглавил отделение в 1979 году, а в 1981 году токийское отделение впервые принесло прибыль.[281] Гораздо важнее то, что Омае помог фирме получить в Японии репутацию элитной организации. Получивший кличку «мистер Стратегия» Омае руководил выполнением заданий для первоклассных клиентов вроде Sumitomo Bank и способствовал изменению отношения японцев к консалтингу по вопросам менеджмента. Здесь мы сталкиваемся с еще одним примером ловкости Дэниела. В какой-то момент руководителями всех отделений фирмы были американцы. Назначив Омае руководителем токийского отделения, Дэниел сделал то же самое по всему миру: руководителем отделения фирмы во Франции стал Жерар Тюлле, руководителем лондонского отделения назначили Питера Фоя. Отделение в Германии возглавил Хенцлер, отделение в Испании – Пако Морено, в Дании – Кристиан Каспар, а в Италии – Роландо Полли (напомню: Тюлле был не французом, а бельгийцем, что вызывало ужас у французских партнеров фирмы).
В компании, переполненной людьми с чрезмерно высокой самооценкой, Омае удалось поставить себя намного выше прочих. В конце концов, он был готов написать манифест для мирового правительства. Один из консультантов фирмы, пересекавшийся с Омае, говорил: «Я не знаю Омае. Но любой человек подтвердит, что при встрече с ним сразу же понимаешь: ты разговариваешь с самым умным человеком из когда-либо живших на земле. И все потому, что он укажет на свой выдающийся ум. Поэтому над ним часто смеялись». К тому же внимание многих старших партнеров отвлекал телохранитель Омае. Этот малый день-деньской сидел, выложив на стол перед собой на всеобщее обозрение огромный пистолет.
При всем этом Омае, в отличие от других консультантов McKinsey, был на редкость щедрым и обаятельным человеком, при условии, что вы говорили с ним на правильную тему. «На шестом месяце моей работы в McKinsey я поехал в Уайт-Плейнс, штат Нью-Йорк, где жили моя жена и девятимесячная дочка, – вспоминал Парта Боус. – В десять вечера мне позвонили из Токио: “С вами хочет поговорить господин Омае”. Я сделал жене знак, чиркнув себя по горлу пальцем: мол, меня увольняют. На самом деле ничего подобного. До того я отправил Омае составленный нашим кливлендским отделением доклад о будущем японских автомобилестроителей, поставляющих продукцию в США, и Омае полчаса говорил со мной об этом докладе, допытываясь, как я расцениваю некоторые выводы. Я все время думал: “Понимает ли он, что разговаривает с человеком, который работает в фирме всего полгода?” Но Омае раскрывался перед вами этой стороной. Если у вас была хорошая идея, вы были для него желанным собеседником. А дураков он на дух не переносил».[282]
Многие директора McKinsey с удовольствием рассказывают о времени, проведенном ими в обществе Омае и членов его семьи в одном из многочисленных домов, которыми Омае владеет по всему миру. Кроме того, Омае умеет играть на кларнете на уровне концертирующих музыкантов, любит широко пожить и знает все о самых изысканных вещах в мире. В том числе о самом себе. в 2009 году он счел необходимым написать статью под названием «Внутри мозга Омае».[283] В книге «Власть триады» он писал, что многонациональным корпорациям следует придерживаться «перспективы Анкориджа» (то есть сохранять равноудаленность от Нью-Йорка, Лондона и Токио). Мэр Анкориджа вручил ему ключ от города, который Омае столь энергично обозначил на карте.
Для McKinsey высокая репутация Омае была палкой о двух концах. Японские клиенты, очарованные Омае, обеспечивали фирму работой и доходами, но репутация Омае создавала напряжение в господствующем в фирме идеале «сначала фирма, а потом ее сотрудники». Омае стал персонифицировать деятельность фирмы в Токио в такой степени, что, когда он ушел из фирмы в 1994 году, в McKinsey обнаружили, что многие японские клиенты не желают взаимодействовать с любым консультантом фирмы. Японские клиенты хотели, чтобы ими занимался Омае: если не Омае, то они вообще отказывались иметь дело с McKinsey. Популярность Омае была настолько велика, что, согласно опросу, проведенному в 1990-х одной японской газетой, он пользовался максимальным доверием японского народа.
Омае отдавал предпочтение командному методу управления, который даже его сторонники называют «тираническим». И это действительно так. Под руководством Омае токийское отделение на самом деле создавало не такие уж большие прибыли. Уйдя из McKinsey, он пережил падение авторитета, знакомое многим бывшим сотрудникам фирмы, обнаруживающим, что разреженная атмосфера консалтинга не всегда хорошо служит в реальном мире. В 1995 году Омае выдвинул свою кандидатуру на пост мэра Токио, но проиграл выборы Юкио Аосиме, аниматору, иногда выступавшему в качестве комика (в том же году на выборах мэра города Осака победил другой комик, Исаму Йокояма).
И все же Омае, наряду с Фредом Глюком, стал символизировать подлинную интеллектуализацию McKinsey и помог фирме дать ответ BCG Брюса Гендерсона и Майклу Портеру, который стал проводить консультации по поводу идей, выдвинутых им и его ближайшими соратниками. И свободу делать это им предоставил Рон Дэниел.
Три самых ярких и крупных звезды McKinsey – Том Питерс, Херб Хенцлер и Кен Омае – в свое время были на голову выше остальных. Все трое дали фирме нечто бесценное. Но после того как они ушли из фирмы, McKinsey вернулась к системе, которая тихо вознаграждала бригаду эффективно работавших, но не имевших собственных имен людей.
McKinsey повсюду!
В середине 1980-х McKinsey была столь же крупной и сложной компанией, как и многие из ее клиентов. В 1972 году совокупные доходы фирмы составили 54 млн долл. К 1987 году доходы возросли до 500 млн долл. (за следующие четыре года доходы снова удвоились и в 1991 году достигли 1 млрд долл.). В 1984 году немецкий журнал Manager писал: «McKinsey повсюду!» Так действительно казалось. В 1970 году в фирме работало 537 профессионалов. В 1987 году это число увеличилось более чем вдвое и достигло 1300 человек. С 1976 по 1988 год фирма открыла 15 отделений по всему миру, в том числе в Бостоне, Мадриде, Лиссабоне и Штутгарте.