был тот же самый, что и рубаха хозяина. Игрушка обнимала уменьшенную копию самой себя. Я не понимал, что это за зверь такой. Глазки были вышиты черными бусинками кожи. Четко прослеживались руки и ноги, даже короткий хвост сзади. Нос и рот вышиты черными нитями. Сюша обнимала его и рассказывала что-то. Затем протянула мне.
Я принял его и помял. Плотно набит соломой. Демонстративно обняв игрушку, я покачался из стороны в сторону. Сюша засмеялась, ей явно понравилось, что мы сошлись во мнении насчет любви к ее игрушке, и протянула руки к ней, требуя обратно. Она еще что-то рассказывала, прежде чем появился ее отец. Он громко, резко позвал дочь. Я даже немного испугался.
Она вздрогнула и побежала к нему. Я направился следом.
Интересно. Проходя мимо телеги, я заметил, что ее колеса в свежей грязи. А того, кто был в нее запряжен, не было на месте. Похоже, кто-то приехал на ней сюда, а затем расседлал.
Отец подтолкнул дочь в дом. Теперь я явственно видел их сходство. Черты лица, похожая форма носа. Хозяин сперва напряженно посмотрел на меня. Я улыбнулся ему и помахал. Он расслабился. Наверное, думал, что я мог обидеть его семью. Справедливо. Не знаю, пустил ли бы я пятерых вооруженных незнакомцев, двое из которых хромают, в свой дом.
После пробуждения хотелось пить. Я снова показал знакомые мужику жесты, думаю, что рубина в золотой окантовке, который я ему дал, должно хватить на десяток таких трапез.
Хозяин покивал и скрылся в доме. Я направился будить парней, сколько можно спать? Что они ночью-то будут делать?
Растолкав Вано первым, я навалился на него и дал в брюхо.
— Вставай, кабан. — Вано зашевелился. — Ужинать будем.
Остальные парни, услышав близкий шум, тоже закопошились. Последним проснулся Альберт, его сон был самым крепким. Похоже, он после сытного обеда, во сне, усиленно чинил свою ногу. Я был рад, что все получилось удачно. Металл прижился, жижа, наверное, помогла. Совсем скоро Альберт сможет ходить самостоятельно.
— Чего буянишь? — Вано разлепил глаза.
— Хватит спать. Я познакомился с дочкой Хилма. Она показала мне их хозяйство. Кажется, нас приняли крестьяне средней руки. — Я уселся рядом с Сашкой. Тот тер глаза. — Сейчас хозяин должен принести еды.
Хилм появился спустя пару минут. Сюша открывала ему двери, а ее отец тащил огромный издающий аромат котел каши. Поставив его нам, он протянул две вырезанных из дерева ложки. Простых, без узоров, но полностью выполняющих свое предназначение. Затем он сходил еще раз и принес уже знакомые кувшины. Один с водой, а второй — с разведенным, с как мне показалось, медом. Сюша подошла и протянула две краюхи хлеба.
Парни подобрались вокруг котла, но есть не спешили. Они представились по очереди. Сюша даже пожала им руки. Похоже, она не боялась, но от имен недоуменно хмурилась. Хилм похлопал ее по плечу и увел в дом. Сюша озиралась на нас, ей было интересно, как мы будем есть.
Содержимое котелка представляло собой смесь сваренных круп с молоком. На вкус было сносно, особенно если заедать свежим хлебом. Мы ели по очереди, передавая ложки друг другу.
— Было бы неплохо помыться, — промямлил с набитым ртом Андрей.
Я даже перестал жевать.
— Это чертовски хорошая мысль, Андрей! Может, Хилм сможет нам организовать?
— Бани я тут что-то не видел, — сказал Андрей, он сыто развалился на шкуре, держа в левой руке надкусанный ломоть хлеба.
— Мне кажется, они тут не часто моются. Посмотри на Хилма, его руки с коркой грязи. Сюша тоже чумазая. — Саша запустил ложку в котел, загребая отдающую жар кашу.
— Попробуем наладить контакт, как поедим. — Альберт передал ложку мне. — Лучше давайте подумаем, что нам дальше делать. Куда идти? Что делать с языком?
— Предлагаю прогуляться по поселку, — сказал я. — Может, тут есть люди с образованием или тот, кто принимает решения, вроде сельсовета.
Вано поднялся размять ноги, он покряхтел и разогнулся, хрустя спиной.
— Темнеет. Куда на ночь глядя пойдем? Давайте с утра, что ли.
Поев, мы сидели и обсуждали события. Парни вереницей выходили на улицу в туалет. Они прогуливались до загонов с животиной, дивясь ее схожестью с нашими овцами, рассматривали внутренний двор. Хилм появился и забрал котелок вместе со всем остальным.
Когда он уходил, я позвал его. Жестами показал, что нам бы хотелось помыться, он поначалу не понял, чего я от него хочу. А затем, кажется, уловил, что я говорю про воду. Скрывшись в доме и оставив там утварь, он вышел и помахал нам рукой. Мы собрались около него. Он еще раз жестами переспросил и показал, как будто поливает себя из черпака. Мы закивали.
Хилм двинулся в сторону от внутреннего огорода. Прошагав метров двести, мы вышли к стекающему в сторону моря широкому ручью или же маленькой речушке, смотря как посмотреть. Хилм указал нам на него. Похоже, бани у него не имелось, и на горячую воду мы могли не рассчитывать.
На улице было довольно душно, и, скинув наши потные пропахшие шмотки, мы принялись стирать их, попутно смывая с себя пот. Вода была довольно холодная, но это лучше, чем вонять. Мы решили постирать все, от трусов и носков до курток. Накинув на себя мокрое исподнее, мы направились обратно, ходить голышом, рассудили, не стоит.
Мокрое белье мы расстелили на жердинах внутри пристройки. За ночь должно было высохнуть. Когда вернулись, я первым делом проверил наше оружие, оно было на месте, а то меня посещали мысли, что Хилм мог его стащить. Похоже, он не посмел. Тут я вспомнил про контейнер и катамаран, единственные вещи, которые остались без присмотра. Зная, какую силу может давать жижа, я сказал парням, что иду по-крупному, и в одних трусах и берцах быстро сбегал до места нашей стоянки. Уже стемнело, солнце зашло, покрывая краем ночи деревню.
Катамаран, точнее, то, что от него осталось, я нашел без проблем, разрыв ветки, увидел то, что искал. Контейнер стоял на месте. Подхватив его, я вернулся обратно в пристройку. Парни удивленно на меня посмотрели, но затем поняли, за чем именно я ходил.
Взрыхлив землю в