Фома, поглядывая на кислое выражение лица товарища, иногда посмеивался и подкалывал того, напоминая о сострадании, понимании и толерантности.
Второй яркой фигурой в толпе была высокая ширококостная женщина, лет тридцати, с большим животом. Срок её беременности уже подходил к концу, но ей повезло несказанно оказаться самой иммунной и носить в себе такого же ребёнка. Крупная женщина, с крупными чертами лица, даже немного грубоватыми, с длинной, толстой русой косой ниже пояса очень напоминала русских деревенских баб из времён стародавних. На картинках в книгах таких часто видел. На вид гром баба и на характер такая же. Толковая, в общем, такая в Улье выживет.
Наташа, мать близнецов, оказалась не ошибочным вложением. И она, и оба её отпрыска, которым, как выяснилось, ещё и девяти лет нет, были очень сообразительными и боевыми, к тому же все трое уже с активными дарами. К ним прибился ещё один мальчонка, лет двенадцати, тот самый «работник», который вместе с товарищем всё рвался помогать взрослым. Товарищ его погиб, а вот его Наташа успела ухватить за шкирку и удержать около себя вместе со своими детьми. Ох, чует моё сердце, усыновит она парня. Попал он к нам сам, один, с велосипеда сняли. Маленькая трёхлетняя Амелия позавчера стала круглой сиротой, но жизнерадостность и сострадание этого ребёнка сильно бросались в глаза. Ей всех было жалко. Сегодня на привале она подошла к Лешему и, присев рядом, просто молча стала гладить его забинтованные ноги.
— Ты чего, лапушка, — тихонько спросил умилённый «старик».
— Бойна тебе, деда, я полечу, ты тока не плач, — ответила малышка, не поднимая головы, всё так же гладя культи. Их пришлось прооперировать. Проверив утром, я пришёл к выводу, что пока ничего расти не будет. И, что самое странное, Леший и на самом деле почувствовал облегчение от прикосновений этого ребёнка.
— Да, никак ты — лекарка, милая? — сказал он в изумлении, рассматривая девчушку, будто впервые увидел. — До-ок! Поди-ка сюда! Глянь-ка, кажись, лекарка у нас образовалась.
— Да, есть огонёк, — я улыбнулся и погладил ничего не понимающую малышку по головке.
— Эту пуще прежнего берегите, — сказал мне Леший, когда девочка ушла жалеть Умника, который растянулся неподалёку. — Душа у неё чистая, звон слышу, сильная из неё знахарка выйдет, толковая.
— Какой звон? — не понял я.
— Дар у меня есть, я души людские слышу. Вот у неё, как хрустальный колокольчик звенит. А твоя гудит, словно лук боевой.
— Никогда не слышал, как луки гудят, — удивился я.
— Не сам лук, дурачина, — усмехнулся Леший, — а тетива его после выстрела. Покажу потом, есть у меня прелесть сия, полвека с ним по Стиксу проходил, не то, что сейчас, — кивнул на свой автомат. — Напомни ток, как домой вернёмся.
Я, угукнув, кивнул согласно.
Рыжий, который с дочкой Ариной. Как оказалось, парень прошёл две чеченские и одну сербскую войны, а на гражданке работал тренером по тайскому боксу. При увольнении носил звание капитана и являлся минёром. Как и оба его двойника — палец ему в рот не клади. Леший буквально светился счастьем, когда со стороны наблюдал за ним.
— Ага, и я тоже, ток у нас сербской не было, — сказал тогда Каштан. — Вот этот, — кивнул на призрака Рыжего, — в сапёры подался, — усмехнулся Каштан. — Я ставлю, значит, а он, падла, снимает! — шутил призрак безоглядно.
В нашу «семью» новенький Рыжий влился быстро. Ну, мы-то, понятно, воспринимали его как друга и брата уже давно знакомого, а он, видимо, чуйка внутренняя, не знаю, но буквально через день даже Лешего батькой назвал в разговоре, как и все мы.
Ну, на этом наши плюшки среди иммунных и закончились. Остальные были обычными депресняковыми, унылыми свежаками, которые сильно нервировали своими истериками, визгами и даже самим видом. Так и хотелось треснуть иногда. Короче, ждать какой-либо инициативы от них точно не стоило. Стадо баранов, блин.
Оставив своих раненых вместе с этим свежим мясом, Прапор, Муха, Кир, Торос и я отправились решать задуманное, а Фома с Арманом — на охрану и в помощь Лешему. Нам же путь предстоял не близкий: сначала через топи к большому острову с разрушенным кластером сопроводить беременную скреббершу к новому гнездовью, а потом в северные земли, в научный институт к брату близнецу нашего Кира, который являлся офицером «СС», фанатичным учёным и сдвинутым нацистом.
Глава 2
Третий день пути на болотах.— Вот же занесла тебя сюда нелёгкая, — бурчал Прапор, снова вытаскивая ногу из вязкой жижи. — Как ты тут не утоп, просто удивительно.
— Считай, утоп, малые вытащили. — От этих воспоминаний на душе стало очень пакостно и мерзко, я вновь корил себя за то, что уснул в ту злополучную ночь.
— Во, кому тут хорошо, — Прапор кивнул в сторону Гидры, которая левитировала в ста пятидесяти метрах от нас с прижатыми к спине головами, иногда вытягивая одну на длинной шее, словно подводная лодка — перископ, и осматривала болотные окрестности.
Однажды к нам вышел лось, которого Гидра тут же запеленговала и, врубив свой «манок», изловила, сожрав без остатка.
— Вот, падлюка эгоистичная, даже копытом не поделилась, — заметил тогда Торос, наблюдая за интересным процессом её трапезы.
— А ты попросил бы, — усмехнулся Муха, — глядишь — и поделилась бы.
— Не-не, пусть кушает на здоровье, мало ли, вдруг не доест, на меня коситься начнёт. Консервы пока вполне устраивают, угу, — тут же дал задний Торос с серьёзным выражением лица.
Муха рассмеялся.
Воспоминания. Прошлый день.Доехав до бетонного завода у границы чёрного кластера, где договорились встретиться с Гидрой, расположились там на ночлег. Скребберша ушла в ближайший свежий населённый кластер за едой, и, пока не набьёт своё брюхо, ждать её не стоило, да и солнце давно село. Потому последние километры до завода мы катили уже в темноте.
Кормилась наша дама не очень далеко, и Муха прекрасно ощущал её местонахождение, как и она его.
Гидра тут же поняла, что люди и странный скреббер рядом. Мысли полезли в голову, сразу во все семь. Иногда тяжело думать семью головами, мысли скачут, как лягушки во время дождя.
— САМЕЦ ПРИШЁЛ. Я ЕЩЁ МОЛОДА, ТОЛЬКО ШЕСТОЙ ПОМЁТ НОШУ.
— КАКАЯ ЖАЛОСТЬ, ЧТО ЭТОТ САМЕЦ НЕ ЕЁ ПОРОДЫ. КАКОЙ ВКУСНЫЙ КУСОК ПОПАЛСЯ, — она доедала рубера.
— ДА, ЭТА ДОБЫЧА — УДАЧНАЯ.
— СКОРО ОНА ОСВОБОДИТСЯ ОТ БРЕМЕНИ И БУДЕТ ГОТОВА ДЛЯ НОВОГО ОПЛОДОТВОРЕНИЯ.
— МММ, ЧТО ЭТО ТАК ВКУСНО ПАХНЕТ? — учуяв одной из голов незнакомый, но манящий запах, скребберша рванула по аппетитному «шлейфу».
— СКРЕББЕРЫ ЕГО ПОРОДЫ ОБЫЧНО ОДИНОЧКИ. А ЭТОТ ЕЩЁ И С ЧЕЛОВЕЧКАМИ ТАСКАЕТСЯ И ДАЖЕ НЕ ЕСТ ИХ, СТРАННЫЙ САМЕЦ, ОЧЕНЬ СТРАННЫЙ.
— ОН СЛИШКОМ МЕЛКИЙ, ЧТОБЫ ЕСТЬ РАЗВИТЫХ ЗАРАЖЁННЫХ, — остановившись у перевёрнутого грузовика, уставилась на источник запаха, который так её манил. — ЧЕМ ОН ПИТАЕТСЯ?
— ЭТО ЕДА?
— ДА, ЭТО ЕДА!
— О, КАКАЯ ВКУСНАЯ СТРАННАЯ ЕДА! — подумала одна из голов, раскусив сочный арбуз
— НЕЗНАКОМАЯ ПИЩА, НО ВКУСНАЯ!
— В ПРОШЛУЮ БЕРЕМЕННОСТЬ ЕЩЁ И НЕ ТАКОЕ ЕСТЬ ПРИХОДИЛОСЬ.
Ещё Гидра вспомнила, пока опустошала грузовик с арбузами, как она однажды видела человекоподобного скреббера, только совершенно чёрного. Очень опасный скреббер, она обошла его стороной, испугавшись, что случайно оказалась слишком близко. Конечно же, он её заметил, но она так стремительно покинула эту территорию, что Чёрный скреббер даже не попытался атаковать.
Беременная самка пошарила по дну грузовика, и больше не найдя ни одного вкусного кусочка, с сожалением пустила мелкую рябь по всему телу, завибрировав и заурчав. Она раздулась уже втрое от всей сегодняшней охоты, но дети требовали ещё этой странной пищи. Им понравилось. Вибрация успокоила малышей, и Гидра отправилась на зов Белого скреббера.