влажное. Посмотрел на ладонь, увидел остатки ягоды. Попробовал на вкус – малина. Забыв о страхе, лесе и темноте достал из кармана листок бумаги, в котором утром был завернут бутерброд, сделал кулек и стал собирать в него ягоды. Через одну я клал в рот. И действительно, прав оказался старик, такой вкусной малины я никогда не пробовал. Собирая, совсем забыл, где нахожусь. Через час вернулся к кладке. Держа в одной руке кулек с малиной, счастливый, я спокойно прошел обратно, нет, точнее перелетел на невидимых крыльях. Почти бегом добрался до деревни. Но бежал не от страха, а от желания скорее вручить старику кулек с малиной. Я подошел к его дому и стал настойчиво стучать, но мне никто не открыл. Немного расстроившись, решил отдать ему ягоды утром. Вернулся в свой дом и когда открыл дверь, увидел щербатого деда сидящего за столом в кухне. Рядом суетилась хозяйка, накрывая на стол.
– Представляете? – обратилась она ко мне, – старый дурень чего удумал? Свататься пришел! Садитесь, ужинать будем. Небось, проголодались? Сегодня чего-то вы поздно?
– Да – уж задержался, – ответил я и торжественно добавил, – совет да любовь!
Подошел к столу и, посмотрев в глаза деду, высыпал ягоды в стоящую перед ним тарелку.
Неприкасаемая лесная душа
Егор Семёнович остановился, ещё раз посмотрел по сторонам и понял – он заблудился. Старик медленно опустился на мягкий мох и испуганно посмотрел в серое, свинцовое небо из которого вырывались колючие капли дождя: «Не может быть, я весь этот лес знаю с детства», – растерянно подумал он. В голове всё перепуталось. Егор Семёнович закрыл глаза и попытался успокоиться, но мрачные мысли бурно нахлынули на него.
Постепенно опускались сумерки, а он сидел, облокотившись на сломанную ветром ель, и пристально смотрел в лес, пытаясь увидеть хоть что-то знакомое. И в этой наступающей мгле, которая стала сливаться с чернотой леса, он разглядел просвет:
– Не может быть? Бабкины сказки!
Старик поднялся и медленно пошёл вперёд, с трудом пробираясь сквозь густые сучья и паутину. Он видел впереди свет, который манил к себе, обещая спасение.
Окончательно устав, он все же вырвался из плотно заросшего леса и вышел к свету, на поляну. Увидев её, его пробил холодный пот, и обессиливший дед упал на чёрную землю.
– Вот она, та самая, «Чёрная поляна», про которую все сказки придумывают.
Он обхватил голову руками и сильно зажмурился, не желая видеть всё это.
Поляна действительно была мрачной и безжизненной. Даже птицы облетали её стороной, а в деревне поговаривали: «Если кто на неё выйдет – не жилец».
Над этой чёрной землёй стояла зловещая тишина, которая стала давить на Егора Семёновича и он, не выдержав, вскочил и из последних сил побежал обратно в лес.
«Эх, зря я бабку свою не послушал! Права она оказалась. Нельзя рубить «Белую осину»»! – пробираясь сквозь заросли думал он.
Силы окончательно покинули тело и дед, споткнувшись, упал на мох, а подняться уже не смог. Да и куда бежать, ведь дороги старик всё-равно не знал. Сквозь опустившуюся тьму он разглядел сухое место и медленно отполз туда. Отлежался, потихоньку встал и решил развести костёр. Надежда, что завтра он увидит солнце и спокойно выйдет, была, но страх оставался и не уходил.
Прошло несколько часов. Егор Семенович немного успокоился, отдохнул, развёл костер, и молча сидел, вглядываясь в языки огня, вспоминая прошедшие события:
– Не прав я, – ругал он сам себя. – Из-за дурацкого спора с мужиками хвастался, что принесу «Белую осину». Да и как можно представить, что эта осина хозяйка леса? Нельзя, – разговаривал он сам с собой. – Но вот сижу здесь и дороги не знаю. Да и хлеба мало, а на ягодах долго не протяну. Мужики сразу не пойдут искать, не поверят, что я заблудился.
Мокрая, тяжёлая тишина продолжала висеть вокруг. Егор Семёнович посмотрел в чёрное, затянутое небо и увидел в нём еле заметную звёздочку. Воспоминания нахлынули на него, и он стал вспоминать всю свою жизнь. Поджав под себя ноги, он лежал на мягком мху, слушая потрескивание малиновых углей. Он вспомнил, что вся его жизнь связанна с лесом, и почему он неблагодарный решил убить душу этого огромного зелёного существа. Вспомнил, что сегодня вышел на «Чёрную поляну». Все кто её видели из деревенских – долго не жили. Это новым страхом заскулило где-то под сердцем. Но усталость взяла свое, и старик вскоре уснул, и та звёздочка на небе, стала уже сном и каким-то спасительным светом, начала успокаивать уставшую и испуганную душу.
Проснувшись, Егор Семёнович увидел всё тоже затянутое тяжёлое небо и понял, что выйти не сможет.
Несколько часов он метался по лесу, пытаясь найти хоть что-то знакомое, но лес не отпускал его. А главный ориентир – небольшая речка, как нарочно, спряталась под землю. Ведь он точно знал, где она, но её почему-то не было. Потеряв силы, он упал на мокрую землю и заплакал. Из души вырвались крики. Дед стал вымаливать прощение у деревьев, кустов, старых пней и даже холодной земли, в которую он плакал. Постепенно старик стал осознавать, что всё, это конец. Скоро он потеряет сознание, а дикие животные, и холод сделают своё дело. В деревне, после этого появиться новая история, как дурной старик Семёнович решил срубить «Белую осину».
Он продолжал мучаться от бессилия, но вскоре уснул от усталости и увидел яркий цветной сон. Как будто бы он, счастливый идёт по лесу, а все звери рады ему. Солнышко необычно тепло греет и ему хорошо и легко. Но, что-то колючее стало сжимать тело, он почувствовал боль и проснулся.
Сколько часов проспал Егор Семёнович на земле, он не знал. Вокруг появился иней, белый, пушистый и украсил всё вокруг. Старик медленно поднялся на колени, осмотрелся по сторонам и вдруг увидел в нескольких шагах от себя «Белую осину». Неуклюже, по-медвежьи он подполз к дереву и обнял его.
– Не бойся, красавица, не трону я тебя! Прости дурня старого!
Старик поднял вверх голову и увидел у кроны дерева сиреневое облако. Золотистый туман появился вокруг, птицы замерли, и наступила тишина. Сквозь тишину золотого тумана, Егор Семенович услышал, что где-то вдалеке работает трактор. Он вновь огляделся и увидел появившееся на небе солнце. Земля, как будто развернулась перед ним. Старик ясно понял куда идти и понял то, что душа леса простила его. Он отошел на несколько шагов в сторону, поклонился до земли дереву, ещё раз попросил у него прощения. Молча отвернулся, чувствуя