Читать интересную книгу Трудовые будни Тёмных Властелинов (СИ) - Чернышова Алиса

— Я не сказал ничего такого, — раздражённо, но уже на тон ниже, отозвался черноволосый. — Не заставлял её вспоминать!

— Вы выдавали сведения, напрямую связанные с последними часами перед отравлением. Мозг попытался добраться до этих воспоминаний — с очевидным и предсказуемым итогом. Вот что произошло!

Менталист так увлёкся, что принялся размахивать щупальцами. Менталист… Шокуо-Ретха! Его зовут Шокуо-Ретха.

— Господин Шокуо-Ретха, — позвала Диве, и тут же закашлялась от боли в горле. Она что, кричала?

Все тут же обернулись к ней.

— Всё в порядке, — сказала она хрипло. — Пусть… он останется. Я так быстрее вспомню.

— В данном случае скорость — не главный показатель, — сухо сказал менталист. — Чем быстрее вы будете вспоминать, тем болезненнее окажется процесс.

— Ничего, — криво улыбнулась Дивера. — Мне кажется, я это некоторым образом заслужила.

— Я не нанимался вам в судьи, палачи и исполнители мазохистических желаний, — отрезал менталист.

— Я останусь, — вклинился Эт. — И буду дальше подпитывать её силой, ускоряя регенерацию. Клянусь больше не провоцировать её память. Могу поклясться Тьмой!

— Ох, давайте без клятв, — вздохнул Шокуо-Ретха. — Пусть будет так: присутствие пары, и впрямь, может быть целебным. Но ответственность за это решение полностью на вашей совести.

На этой ноте менталисты покинули палату. Уже на пороге Шокуо-Ретха обернулся и бросил:

— Господин Эт, буквально на два слова. Потом вернётесь.

"Пара" адресовал Дивере тёплую улыбку, а после выскользнул за дверь.

* * *

Эт чувствовал себя растерянным и беспомощным.

На самом деле, это ощущение посещало его особенно часто с тех пор, как он встретил пару, но в этот раз оно переваливало за все разумные пределы.

Никто из его близких раньше не болел. Во имя Тьмы, они драконы и Властелины! Никому из них даже всерьёз не было больно! Да, им с Ото порой доставалось на тренировках. Да, матушка любила порой жаловаться на мигрени, и это просто значило: она в дурном настроении, и всем стоит быть осторожнее, иначе — сами виноваты. Но это ведь понарошку!

И то, что случилось… какой дракон не попытается успокоить напуганную пару? Да этот инстинкт у них поголовно заложен! Сопротивляться ему можно, но до определённого предела.

И всё равно Эт на себя злился. А ведь никогда раньше не позволял женским слезам себя тронуть, какой бы концерт ему ни закатывали! А тут… Наверное, важный вопрос в том, кто именно плачет и почему.

Теперь же урод с щупальцами смотрел на Эта, тяжело и серьёзно.

— Это будет больно, — сказал он вдруг. — И тяжело. Порой вам придётся сражаться не только с её проблемами, но и с собственными инстинктами. Это будет постоянная работа. Понимаете? И не жалость тут вам понадобится.

Эт нахмурился.

— Думаете, отравление так просто не пройдёт? Но вы же сами говорили, что…

— Я не об отравлении, — отозвался менталист. — Я о его причинах. И причина эта — не вы, не стоит так сверкать глазами. Вы были катализатором того, что рано или поздно всё равно бы произошло.

— Простите? — нахмурился Эт.

Менталист вздохнул.

— Вы знаете, торговля живым товаром — одна из главных проблем этого города. И проституция распространена столь же широко, как торговля иномирными магами. Да, сейчас с этим пытаются что-то сделать, и успешно, но рано ещё говорить о победе, увы. И не сочтите меня законченным воинствующим моралистом. Понятно, что бороться с проституцией — лицемерие, она есть, будет и, как ни странно, является скорее даже полезным общественным явлением. Но только при нескольких выполненных условиях: осознанность, защита законом и добровольность. В Чу, к сожалению, последние несколько десятилетий ничто из этого не выполнялось: в торговлю телом добровольно или не слишком вовлекались те существа, которые были очень юны, уязвимы или ментально совершенно для такого рода занятий непригодны. Вы можете себе представить, насколько драконице, как в данном случае, нужно сломить свою свободолюбивую природу, чтобы заниматься подобным? И я не говорю о половых отношениях как таковых, они как раз совершенно природны. Если добровольны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— К чему вы клоните? — Эту не нравилось обсуждать Диве в таком ключе.

— К тому, что организаторы подобных доходных предприятий неизбежно сталкивались с проблемами. Их подопечные впадали в полное безразличие, убивали себя (а порой и клиента), срывались в откровенное безумие… и много чего ещё. Как вы понимаете, это — чистой воды убыток для дела, да и не сказать, что маман никогда не сочувствуют своим подопечным — правда, на свой, уникальный лад. Потому существует система, с помощью которой владельцы таких заведений ломают волю и подавляют сопротивление. Это продуманное действо, стоит сказать. И довольно важную роль в этой системе играет именно пыльца. Ну, либо алкоголь, но с ним хуже: он сильнее влияет на внешний вид товара, да и вызывает более быстрое, очевидное привыкание.

Эта передёрнуло.

— Вы пытаетесь сказать…

— Представителей вечных рас, даже полукровок, обычно вовлекают в очень юном возрасте, — невозмутимо говорил менталист. — Им скармливают пыльцу, которая лекарство в одной дозировке, но убийца воли и памяти — в другой. Им внушают, что они должны забыть прошлое. Их учат жить текущим моментом и глушить эмоциональный фон. Разумеется, такое подавление выливается в последствия вроде эмоциональной нестабильности и провалов в памяти, а пыльца, кто бы что ни думал, всё же вызывает привыкание, просто нелинейное: существо тянется за ней всякий раз, когда испытывает сильные эмоции. И даже драконьему организму будет не так-то просто с этим совладать — тут дело не в физиологии, а в ментальной составляющей. У этих существ отбирают право чувствовать, и вернуть всё обратно крайне тяжело. Потому повторюсь: это будет больно. Если хотите остаться с ней, будьте к этому готовы.

Эт пару мгновений смотрел вслед уходящему менталисту, а после вернулся к паре.

Ему так отчаянно хотелось наказать тех, кто сделал с ней подобное, тех, кто смел презирать её после всего пережитого… да хоть кого-то наказать! Но это было невозможно. И он спрашивал себя: "Почему Предназначение так поступает с ним? Да ладно с ним, в этом есть какая-то логика, но ей это за что?".

Он бы крикнул это в небеса, но судьба не отвечает на глупые вопросы. К сожалению — или к счастью.

Диве неуверенно улыбнулась ему по возвращении.

— Я скоро вспомню, — пообещала она. — Такое иногда бывает. Просто неправильная дозировка. К тому же, я давно не принимала пыльцу — с тех пор, как стала помощницей Властелина.

Эту хотелось ругаться на нескольких языках, но вместо этого он улыбнулся.

— Конечно, вспомнишь, — отозвался он. — Не тревожься. Нам спешить некуда!

По правде было куда, конечно.

Где-то там, за пределами магически изолированной комнаты, в которой их было только двое, Эта поджидали письма от помощников и родителей, обязанности, дела. Через четыре дня им с Диве нужно было быть в Адоре и предстать перед родителями. Отец также намекнул на некий серьёзный разговор, и можно не сомневаться: новости не порадуют. С учётом его предыдущих приказов, касающихся тайной мобилизации и реформации войск — очень, очень не порадуют. А ведь ещё нужно будет как-то уладить вопрос с Ири… Пусть Властелин Чу была той ещё высокомерной стервой, но для Эта она успела стать своей высокомерной стервой. Да и, говоря честно, того, что она сделала для Диве, он не мог не оценить. Потому у него возникла, откуда не ждали, ещё одна головная боль: прикрыть красный властелинский хвост от отцовского гнева.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Всё это было. Там. Им было куда спешить, но немного времени оставалось — только для них двоих.

— Расскажи мне что-нибудь, — попросила Диве, вырывая его из раздумий.

Наверное, эта просьба вызывает одинаковую реакцию во всех мирах, весях и далях: возможные темы для разговора тут же улетучиваются из головы, оставляя звенящую пустоту и назойливо жужжащую где-то на задворках ментального кладбища идей муху.