Читать интересную книгу Римские термы: Гладиатор (СИ) - Разум Алекс

Сбросив с себя одежду, Германус лег сверху. От тела девушки его обдало жаром. Упершись руками, стал целовать ее набухшие розовые соски. Она от этого изогнулась и застонала. Его член увеличился и стал твердым. Приложив его к самому горячему месту между ног девушки, Германус мягко вошел в нее. Внутри оказалось влажно и тепло, а еще — очень, и очень приятно. Двигая бедрами, он стал потихоньку продвигаться глубже.

Приоткрытые губы молодой рабыни, и ее изогнутые брови, сначала смутили его. Германус подумал, что ей больно. Томно застонав от удовольствия, она запрокинула голову. Это успокоило. Теперь он действовал увереннее и ритмичнее, ощущая ее всю. Бедра девушки двигались ему на встречу, вторя его такту. Германус почувствовал ее ладони у себя на спине. Погладив спину, она вдруг схватила его за ягодицы, и сжала, немного впившись ногтями. От этого Германус стал двигаться быстрее, перейдя на короткие резкие рывки. Стоны девушки звучали беспрерывно и протяжно. Взяв бешеный темп, он раскрыл широко рот и втягивал в себя воздух, чувствуя, как дыхание стало жарким.

Двигаясь быстро, он уперся коленями в кровать, что бы ни сбавлять скорость. Капельки пота, выступившие на его теле, собирались в струйки и сбегали по спине и лбу. Вот-вот, еще немного… Молодая рабыня закатила глаза и, громко застонав, на время перестала двигаться. Он почувствовал там ее мелкую дрожь. Толчками Германус старался засовывать как можно глубже. Вот сейчас, сейчас… Еще-еще… И, все…

Сегодня все казалось не таким как обычно. Ощущалось намного приятнее, чем с другими. Он знал, что девушка, дышавшая в плече не причем. Все равно чувствовал к ней благодарность.

Полежав, немного рядом друг с другом, они услышали стук в двери. Девушка, соскочив с кровати, быстро набросила на себя одежду. Растрепанные волосы умелым ловким движением оказались подобраны и закреплены в аккуратную прическу. Такая прыть позабавила гладиатора. Он, встав, поднял свою тунику, весело крикнул, разрешил другу войти. Улыбка не сходила с лица Германуса, когда он одевался. Перед ним опять стояла молодая рабыня и смущенно смотрела на пол. Будто и не случилось, только что, между ними той бешеной скачки, от которой они едва не задыхались. Лишь смятая, скомканная постель, да лежавшая на полу подушка, указывали на это.

Они выпили еще вина, и вышли на улицу. Оказалось, что тут темно и прохладно. Германус проводил ее к дому булочника и, пожелав приятных снов, обнял на прощание. Подарок, в благодарность, он заранее не припас. Теперь чувствовал сожаление об этом. Хотел было дать денарий, да вовремя спохватился — такое могло ее обидеть. В итоге пообещал еще за ней прийти, и ушел домой спать.

Заснуть долго не получалось — гребанная патрицианка никак не выходила из его мыслей.

* * *

На следующий день к обеду вернулся муж. Атилия увидела его с верхней террасы, где сидела за шитьем.

Все в этой процессии казалось пропитано позерством. Восьмеро рабов несли богатые носилки-паланкин, с позолоченными шпилями на четырех сторонах навеса. Сам балдахин был накрыт разноцветной дорогой тканью, которую трепал легкий ветерок. Раб-помощник шел рядом с паланкином. Желтая шелковая туника, на нем, показывала о том, как богат его господин. Приличная золотая цепочка на шее подчеркивала факт службы на щедрого человека. За носилками шли два телохранителя. Они были вооружены, короткие мечи висели в ножнах на поясе у каждого. Оружие в городе могли носить лишь граждане, поэтому Луций нанимал охрану только из свободных. За ними следом шел конюх Клеменс и вел за узду коня хозяина.

Днем в городе ездить верхом или на колеснице могли только император и его посыльные гонцы. Повозки с товаром перевозили по ночам. Граждане передвигались либо пешком, либо на различных носилках. Те, кто побогаче имели собственные носилки дома. Те, кто не мог себе этого позволить, но был при деньгах, нанимали на время паланкин с носильщиками. Луций держал такой личный в своем особняке.

Атилия спустилась на первый этаж, и распорядилась открыть ворота для встречи хозяина. Домашние рабы засуетились и побежали выполнять. Она присела на мраморную скамейку в атриуме, и стала ждать мужа здесь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Атриум — обязательный элемент любой римской виллы и многих домов богатых римлян, и даже, граждан среднего достатка. Некий внутренний дворик, куда можно попасть, не выходя из дома. По сути это большая комната без крыши посередине. Часто в центре атриума располагался фонтан или небольшой водоем. В богатых виллах и домах — строили бассейн с фонтаном, куда запускали рыбок. Вокруг такого водоема оборудовали место для скамеек и лежанок. Обязательно ставили растения, в больших глиняных горшках. Пол делали из камня. У тех, кто мог это себе позволить — богатая мозаика или мраморная плитка. Остальные выбирали материал подешевле.

В доме Луция Цецелия атриум был большой и очень богато отделанный. Колонны из полированного крайне редкого розового гранита, купленного в Египте. Стены сплошь украшены красивой мозаикой изображающей сцены из жизни разных богов. В центре атриума устроен прямоугольный неглубокий бассейн с фонтанчиком. В жаркие дни и душные летние вечера его вода давала прохладу. Растения, высаженные здесь, были диковинными для Рима, и специально привезенными из Азии и Египта. В двух золоченых клетках щебетали канарейки. Их доставили купцы из очень далеких островов, за которыми солнце садится в океан.

Муж наверняка устал в дороге и захочет прилечь на лежанке с шелковыми подушками. Обедать он тоже любит здесь. Атилия заранее дала распоряжения и на кухне с утра готовили перепелов. Повар тушил их в винном соусе на слабом жару в печи. Весь первый этаж дома окутывал приятный запах готовящейся еды. Крупные маринованные оливки, тонкий хлеб и сметанный соус с чесноком, уже заранее подготовлены. Еще вино, обязательно большая чаша вина на половину разбавленного родниковой водой. Серебряный кувшин надо сразу убрать в холодную комнату. Рабыня принесет только чашу, об этом она уже знает давно.

К атриуму в их доме примыкало несколько комнат. Это были: большая передняя гостиная, столовая, кабинет хозяина и его архив, в которой на полках хранились свитки из папируса и пергамента. Еще были две небольшие спальни для холодных сезонов — верхние спальни не отапливались.

Луций зашел со стороны столовой. Атилия знала его привычки и сидела лицом к этому входу. Она поднялась и плавно пошла ему на встречу.

— Здравствуй, Луций, — сказала она с легкой улыбкой, — Я надеюсь, ты не сильно устал в дороге?

— Аве, Атилия, — ответил он небрежно, — Иди, обними меня. Я скучал по тебе.

Во время объятий она почувствовала кислый запах его пота и перегара. Значит он уже куда-то заходил по дороге и выпил вина. Надо сразу говорить с ним о делах пока его язык не стал заплетаться. Когда Луций напьется, денег не даст ни на что.

— Уже готовы твои любимые тушенные перепела, — говоря это она увидела молодую смуглую девушку, скромно стоявшую в проходе, — Ты купил новую рабыню?

Он повернулся к ней и сказал:

— Да-а-а, это Сира, — подозвав ее рукой, он продолжил, — Специально обученная рабыня. Она будет помогать тебе в моей спальне, понимаешь…

— Хорошо. Фелица покажет ей все. Распорядиться подавать обед?

— Да. И пусть сразу принесут мне мое вино.

Атилия подошла к новой рабыне.

— Сира, из столовой ты найдешь двери на кухню, — она говорила медленно, думая, что девушка плохо знает латынь, — не заходи туда, тебе нельзя, просто крикни у двери: «Несите обед». И сразу возвращайся.

— Хорошо госпожа, — ответила та и, поклонившись, пошла выполнять поручение.

Луций уже прилег на широкой золоченой кушетке с шелковым матрасом и подушками, у которой стоял длинный низкий столик. Сушеные финики лежали в высоком серебряном блюде рядом. Он брал по одному и, убирая косточки, неторопливо жевал.

— Давай сразу договоримся, Атилия, — сказал Луций, прожевав финик и причмокнул языком, — Сира особенная рабыня, ее обязанности только в доме, и пусть не крутится возле кухни — не люблю трахаться, когда воняет чем-то жаренным.