Порвись же, связь времен, порвись!
«Буквально каждый день, и каждый час…»
Буквально каждый день, и каждый час,
И каждую отдельную минуту
Какая жизнь проходит мимо нас
И падает в объятия кому-то,
О ком еще вчера не ведал мир.
И, попеченьем обойден Господним,
Он, как Башмачкин, был убог и сир
И по утрам в одном ходил исподнем.
А вот уж, глядь, под юбку лезет к ней —
Той, что во сне лишь робко мы касались,
Хотя он нас не больно-то умней
И не сказать, что писаный красавец.
Ах, господа, как эта жизнь пошла,
Нам предпочтя бездарного дебила.
И что она такого в нем нашла,
Чего доселе в нас не находила?
Но он летит с ней в «бентли» по шоссе,
С безумной страстью ею обожаем,
А мы – при всем уме, при всей красе —
Их только взглядом молча провожаем.
И месим волглый этот глинозем,
Повозку дней бессмысленных толкая,
И ногти лишь завистливо грызем.
Да что ж ты, жизнь, за сука за такая!
«Когда-то в молодости ранней…»
Когда-то в молодости ранней,
Душой невинен, сердцем чист,
Я был типичный левый крайний
И социальный экстремист,
С лицом изрядно прыщеватым,
Нырнуть готовый с головой,
Обуреваем пубертатом,
В пучину жизни половой.
То было время непростое.
Определенные круги
Застоя варево густое
Залить пытались мне в мозги.
Не помню кто, но точно очень
Об этой написал поре:
«В те дни общественная осень
Стояла долго на дворе».
Но рамки жизни этой серой
Узки мне были и тесны,
И верил я глубокой верой
В приход общественной весны.
Мечтал, как вольные народы,
Партийной догмы сбросив гнет,
Пешком под знаменем свободы
Пойдут куда-нибудь вперед,
Как, в правовое чисто поле
Войдя однажды, род людской
Там обретет покой и волю
Своей мозолистой рукой.
Мечты остались лишь мечтами,
Что с грустью должен я признать,
Хоть где-то и сбылись местами —
Процентов максимум на пять,
Да хоть бы даже и на восемь,
Но я и этому не рад:
Ведь за окном все та же осень —
Ну разве минус пубертат.
Юноше, метающему харчи
Трепет внушает твой вид, когда, пополам
изогнувшись,
Тучею ты грозовой над заплеванной урной
навис.
Подвиг подобный воспеть не под силу, боюсь,
и Гомеру,
Нужен для цели такой Фидия славный резец.
«Обладатель крепкого здоровья…».
В последние годы исследователи часто выявляют положительное влияние высокого уровня образования на здоровье человека.
Обладатель крепкого здоровья,
Строен, словно девушка с веслом,
Не напрасно потом я и кровью
Синий зарабатывал диплом,
Твердо зная, что процесс учебный,
Даже если в нем ни в зуб ногой,
Для здоровья более лечебный,
Чем процесс какой-либо другой,
Чем, допустим, плотское соитье,
Или секс (хоть он для нас новей),
На скрипучей койке в общежитье
С дурой-однокурсницей своей.
Разума испытывая муки,
Вызывая зависть стаи крыс,
Восемь лет я грыз гранит науки,
Чтобы свой улучшить эпикриз.
Восемь лет, как Путин на галерах,
Был примером рабского труда,
И хоть чередою будней серых
Проплелись учения года,
Но сегодня я в отличной форме,
Что охотно подтвердят врачи,
У меня давленье в полной норме
И анализ – вот такой! – мочи.
Да и кровеносные сосуды —
Тьфу-тьфу-тьфу, по дереву стучу…
И больным я в принципе не буду,
Даже если очень захочу.
«У вас жратвы навалом и бабла…»
Российский МИД недоволен темпом переговоров с США по отмене виз.
У вас жратвы навалом и бабла,
Кругом из мрамора палаты,
А мы сметаем крошки со стола,
Кроим копейки до зарплаты.
У нас в году пять месяцев зимы,
Наш край родной не все считают раем.
Да, скифы мы, да, азиаты мы
И этот факт от мира не скрываем.
Как предложил любимый наш премьер,
Как МИД наш заявляет грозно,
Пора бы снять вам визовый барьер,
Пока еще не поздно.
Пусть мы в цивильных ходим пиджаках,
Сменив на них потертые кожанки,
Броня крепка, как при большевиках,
И так же быстры наши танки.
Вас не спасет премудрый интеграл,
И выжить – хер вам,
Коли мечи перекуем мы из орал,
Как в грозном сорок первом.
Потенциал ваш стал с годами слаб,
И плоть изрядно износилась.
А мы придем и трахнем ваших баб,
Как им и сроду-то не снилось.
Об этом наши лучшие умы
Мечтали долгими ночами…
Да, скифы мы, да, азиаты мы —
Встречайте же нас солью с калачами.
«День тот давний нам забыть едва ли…»
Десять лет назад Владимир Путин был избран президентом России.
День тот давний нам забыть едва ли,
Был он ясным, но не в этом суть,
Президента мы в тот день избрали
И тем самым выбрали свой путь.
Молодой, спортивный, сероглазый,
С экстерьером альфа-кобеля…
Мы в него влюбились прямо сразу,
Увидав лишь мельком издаля.
И буквально в тот же миг до дрожи
Обуял нас всех любовный пыл,
До чего же был хорош он, боже,
До чего же сексапилен был.
Как нам милым было не гордиться?
Был избранник хваток и удал,
То взасос он целовал тигрицу,
То моржа через бедро кидал.
С голым торсом в образе ковбоя
Гарцевал на розовом коне,
Было в этом нечто голубое,
Но притом брутальное вполне.
Хоть я Фрейда не большой поклонник,
Хоть, по мне, либидо – лабуда,
Но признаюсь, что герой-полковник
Всех нас разом поимел тогда.
И до сей поры еще имеет,
И вовек его нам не избыть,
Ведь никто на свете не умеет
Крепче нас полковников любить.
«Когда-то гости к нам съезжались…»
Когда-то гости к нам съезжались
И в доме царствовал бедлам,
А нынче все поразбежались
И затаились по углам.
Иных уж нет, а те далече,
А эти есть, но не хотят.
Окончен бал, погасли свечи
Или едва-едва коптят.
Да черт бы с ними, со свечами,
Тут дело вовсе не в свечах.
Мы стали старыми хрычами,
И дух веселья в нас зачах.
А впрочем, нет. Еще осталось
Его чуть-чуть на самом дне,
Хотя все явственнее старость
В немытом видится окне.
А старость – это мир, который,
Рассеяв дым наивных грез,
Нам похоронною конторой
В окно грозит вполне всерьез.
А это, выражаясь вкратце,
Уже не больно-то смешно.
Так, может, с духом нам собраться
И наконец помыть окно?
Да укрепить получше раму,
Достав волшебный суперклей.
И пусть эстеты ценят драму,
А нам комедия милей.
«И ты, насмешник толстопузый…»
Проект «Поэт и гражданин» Дмитрия Быкова и Михаила Ефремова прекращает свое существование на телеканале «Дождь».
И ты, насмешник толстопузый,
И ты, скептический горюн,
Одной повенчаны мы музой,
Одних милы нам звуки струн.
Как славно вы нас веселили,
Как всем нам делали смешно
В давно забытом вольном стиле
Отменно тонко и умно.
Тандем ваш полюбил я сразу,
Хоть он и не чета тому,
Что здесь три года держит мазу,
Противен сердцу и уму.
Но как заерзал он на троне,
Полудержавный властелин,
В тот миг, когда в одном флаконе
Слились поэт и гражданин.
Проект недолго продолжался,
Закономерен был финал:
На днях лишил его гражданства
Благонамеренный канал.
Пусть это обстоятельств в силу
Вполне понятных всем склалось,
Но как-то вдруг заморосило,
Что прежде весело лилось.
Не бе, Димон, утешься, Миша,
Я с вами в этот скорбный час.
Еще найдется, верю, ниша
В родных масс-медиа для вас.
И, пережив года ненастья,
Прочтем в грядущем бытие
Мы на обломках самовластья
Заветный вензель Б да Е.
Патриотический марш
Довольно в положении мышином
Держать силком великий наш народ!
Вперед, друзья, к сияющим вершинам,
Вперед и выше, выше и вперед!
Пора кончать бессмысленные терки,
Пора за дело браться с головой,
Ведь наше место в мировой пятерке —
В пятерке, а не в жопе мировой.
Припев:
Все выше, и выше, и выше
Ведет нас наш славный маршрут
Из места, куда нас засунули вы же,
Откуда лишь ноги растут.
Холодный разум пыл наш не остудит,
Мы твердо верим в свой особый путь.
Вперед и вверх – пусть будет то, что будет,
А что не будет, тоже будет пусть.
Хоть мы и не догнали португальцев,
Которых догоняли десять лет,
Зато по части загибанья пальцев
Нам, как и прежде, в мире равных нет.
Припев.
Ведь мы из поколенья в поколенье
Привыкли ехать, лежа на печи,
И добывать по щучьему веленью
Из воздуха халявные харчи.
У нас своя особая закваска:
Наследники Емели-дурачка,
Мы рождены, чтоб былью стала сказка
Любимая – про белого бычка.
Припев.
Фронтовая народная
Я к службе царевой покамест пригодный,