Читать интересную книгу Исход - Кейт Стюарт

никогда не чувствовала, что потеряла частичку себя.

Я – тень прежней себя, живущая воспоминаниями и мечтами, упивающаяся бесконечной болью и муками от того, что потеряла их. Я балансирую на краю, снова забывая про свои нужды. Я вернулась с намерениями избавиться от дурных привычек, но не ожидала, что прощу Шона и Доминика. Не ожидала, что время сыграет решающую роль, станет причиной их отпустить.

Однажды.

Сегодня я заставила себя вылезти из постели и машинально оделась, намереваясь попробовать провести несколько часов, выкинув из головы все мысли о парнях. Подъехав к центру города, я с трудом нахожу место на парковке, а затем присоединяюсь к толпе жителей Трипл-Фоллс и туристов, которые вылезают из машин с предвкушающими улыбками. Мелинда без умолку болтает о яблочном фестивале, и когда я заворачиваю за угол и осматриваю площадь, едва сдерживаю смех.

Это больше похоже на уличную ярмарку для бедняков. Провинциальное сборище уличных торговцев, сбывающих ассортимент местных кафешек, и художников, выставивших свои работы под тентами. Это совершенно не похоже на мероприятия в крупных городах, но, оказавшись тут, я нахожу, что у здешней ярмарки имеется свое очарование. И, разумеется, здесь есть яблоки, выращенные и собранные местными фермерами. От взгляда на логотип плодового сада, где мы с Шоном провели полночное свидание, у меня подкашиваются ноги. Чем дальше я прохожу, тем сильнее начинаю жалеть, что вообще сюда пришла. С каждой секундой мысль вернуться к машине становится все более заманчивой. В голове роятся воспоминания о том, как меня боготворили среди диких деревьев. Они душат и напоминают, что я не та, кем была раньше, и, возможно, никогда уже ей не буду. Вместо того чтобы быстро ретироваться, я медленно иду по тротуару вдоль магазинов, примыкающих к фестивальным тентам. И резко останавливаюсь, когда открывается дверь тату-салона и оттуда вываливается компания парней. Услышав «а я тебя знаю», поднимаю глаза и смотрю на знакомое лицо.

Спустя пару секунд вспоминаю, где его видела.

– ЭрБи, если не ошибаюсь?

Он выше меня на полголовы и смотрит теплыми веселыми глазами медового цвета.

– Верно, – отвечает парень. – А ты девушка Дома.

– Я… – Я теряюсь, пытаясь придумать ответ, но мой взгляд останавливается на не покрытой повязкой татушке, тянущейся вдоль его шеи. В форме кончиков пера.

Заметив мое удивление, улыбка ЭрБи становится шире. Выражение его глаз становится заметно холоднее, а губы скривляются в снисходительной усмешке. Он оттягивает белую повязку, обнажая украшающие его руку свежие черные крылья.

– Наверное, хорошо, что не все мы разделяем твое мнение.

Опешив, пытаюсь подобрать подходящие слова, моя поза выражает чувство стыда. Тем вечером он видел мой страх и нерешительность, но – самое главное – видел, как я строю предположения.

– Выше нос, девочка, не плачь из-за этого.

Я могу засыпать его уймой оправданий. Могу объяснить, что мой страх был вызван тем, что я оказалась на незнакомой территории, а на коленях Дома неожиданно возник пистолет, их резким обменом реплик и намеками, но все эти оправдания никуда не годятся. Я сделала ужасные выводы насчет Доминика и ЭрБи. Никогда так не ошибалась в своих суждениях.

– Извини.

Он отвечает улыбкой и с гордостью демонстрирует птицу.

– Думаю, важно, что ты понимаешь, я стою рядом с тобой. Уважение твоему парню, он увидел во мне задатки, когда мы были детьми.

Потеряв дар речи, пытаюсь собраться с духом и смотрю ему в глаза, надеясь, что он увидит правду, как мне на самом деле стыдно из-за того, что он прав. В который раз мне преподали урок, отчего становится не по себе, но я уже поняла, что это единственный способ стать зрелым человеком. За эти месяцы Шон многому обучил меня, но главное – показал преимущество смирения, которое я и чувствую, смотря на ЭрБи.

Один из друзей ЭрБи, стоящий за его спиной с такой же повязкой на руке, произносит:

– ЭрБи, нам пора выдвигаться, еще куча дел.

Два новых Ворона.

И я завидую им, потому что мне нельзя туда, куда направляются они.

Я подхожу к мужчине, обратившемуся к ЭрБи, и протягиваю руку.

– Привет, я Сесилия.

Он с изумлением смотрит на мою руку, но все же пожимает ее.

– Терренс.

– Приятно познакомиться. Поздравляю.

Он ухмыляется, но в его глазах безошибочно читается гордость.

– Спасибо. Ты девушка Дома?

– Да. Точнее, была ею.

Я смотрю на ЭрБи, взглядом умоляя его, поскольку знаю, куда он собирается. Знаю, что у него встреча с двумя мужчинами, которых я так жажду увидеть.

– Я не в том положении, чтобы просить об услуге, но когда… увидишь их, когда увидишь… Доминика. – Я качаю головой, понимая, что сообщение будет получено не так, как хотелось бы мне. Я не разговаривала с ним с тех пор, как узнала правду о смерти его родителей и о роли моего отца в сокрытии этого дела. – Не бери в голову.

Нахмурившись, ЭрБи наклоняет голову и внимательно смотрит на меня светло-карими глазами.

– Уверена?

– Да.

– Ладно. Тогда увидимся? – его вопрос полон намека, и мы обмениваемся заговорщическими улыбками.

– Очень на это надеюсь. Однажды, – отвечаю я, всем сердцем надеясь, что этот день настанет. Что я снова смогу беспрепятственно быть рядом с членами Братства – привилегия, которую я воспринимала как должное.

Парни уходят, а я глотаю подступивший к горлу комок от угрызений совести. В очередной раз меня задело за живое. Я думала, что знаю многое, тогда как на самом деле не знаю ничего. В груди ноет, голова идет кругом, я обхожу коляску, но чувствую, как на меня выливается сидр. Мужчина с двумя детьми извиняется, пока я стряхиваю с рукава капли.

– Ничего страшного, – заверяю я и схожу с тротуара на Мэйн-стрит.

Горожане гурьбой бредут вдоль бесконечно тянущихся торговых палаток. Большинство людей улыбаются, находясь в блаженном неведении о том, какая разворачивается война. Далеко за этими деревьями и национальными парками группа мужчин сражается от их лица за процветание местной экономики, чтобы большая часть выручки не досталась нуворишам.

Последние несколько месяцев я столько размышляла над этим, что теперь у меня открылись глаза на то, что происходило и происходит по сей день. Отчасти хочется забыть об этом, стереть из памяти все, что знаю теперь, но так я сотру и своих призраков, а я до сих пор слишком сильно люблю их. Еще сильнее, чем раньше.

Даже несмотря на то, что моя обида растет из-за их отсутствия и молчания.

Любому их поступку есть объяснение. Я могу ненавидеть их за оставшиеся без ответа вопросы, за то, что вынудили меня в них сомневаться. А могу