Читать интересную книгу Ястреб халифа - Ксения Медведевич

– Эти твари коснулись земли, о мой халиф! – проорал халифу в ухо Сардар аль-Масуди, командующий Правой, дворцовой, гвардией. – Их видели очень близко! Твари из Тумана скачут прямо к мосту!

Сардар только что вернулся от ворот – до них, кстати, оставалось совсем чуть. Огромный куб первой башни уже маячил в заплывающем фиолетовым небе.

– Не может быть! – крикнул Аммар на пределе легких.

Твари из Тумана никогда не касались земли аш-Шарийа!

– Клянусь Всевышним! – заорал командующий.

– Дор-рогу! Дор-рогу повелителю верующих! – Бритые головы стражников блестели от испарины.

Над головами длинно покатился раскат грома. Кругом завизжали. По плоским крышам метались люди, спешно обрывая занавески и половики, сгребали разложенные для просушки финики. И выставляли – а как же! Дождь пойдет! – кувшины для сбора воды.

– Где воины Яхьи? Где сумеречник?! – перекрикивая свист ветра и вопли, заорал Аммар.

– Увязли в давке у ворот! – прикрываясь ладонью от секущих порывов, прокричал Сардар.

Он почти лежал на шее своей гнедой кобылы. Та косила круглым черным глазом и мотала башкой, с мундштука во все стороны летела пена – в том числе и в лицо халифу. Аммар утерся рукавом – сейчас было не до приличий. И дал шенкелей: напуганная шумом и давкой лошадь дичилась темного перехода под двумя воротными башнями.

В смрадной темноте коридора глохли крики – стражники безжалостно отжимали к стенам стонущих беглецов, гвардейцы отпихивали голосящих феллахов вверх, заставляли взбираться на скамьи, на которых обычно сидела охрана.

– Эмир верующих, оооооо! Всевышний, спаси нас!.. – Похоже, в город набилось все население пригородных усадеб…

С оглушающим грохотом копыт по камню Аммара вынесло наружу, на свет – в дикое месиво толпы и рвущих душу криков. Стражники увязли в плотной, обдирающей одежду с боков давке.

– Всадники! Всадники-иииии!..

Это они про него, Аммара?.. В небе ослепительно шваркнуло, сердце успело провалиться ниже желудка, потом ударило в уши – и на мгновение халиф оглох.

В следующий миг Аммар увидел – Всадников. Так, шипя и вставая все выше, закручиваясь гребнем, идет морская волна. Призрачные твари летели плотной, скрадывающей краски серой стаей – в рваной пене тумана белели скелеты коней и людей, посверкивала сталь.

Среди людей, бегущих по настилу моста – связанные между собой лодки под досками ходили ходуном от топота и волны на воде, – кто-то обернулся. И увидел, что неба больше нет – только набегающий вал теней.

Паника на мосту взорвалась, как горшок с нафтой. Колотя каблуками по бокам хрипящей кобылы, Аммар кричал от отчаяния – в воду темными кулями падали люди, вода кипела под бьющими в последнем усилии руками утопающих.

А потом мост накрыла тишина.

Она текла белесым маревом по доскам, затопляя людей и брошенную поклажу. Текла навстречу туману, в котором струились твари.

Увидев, как текущая тишина вплескивается в серую пену, Аммар понял, что тишина была светом.

– Ангел… – прошептал за спиной Сардар.

– Что?.. – откликнулся халиф.

Ангел.

Ангел шел по мосту – навстречу туману. Наливающаяся ослепительным блеском фигура. Темными пятнами оседали вокруг, съеживались люди.

Ангел света.

Предводитель призрачной охоты медленно въехал на расшатанные доски настила – ржавый налобник на черепе лошади поймал отблеск нездешнего сияния, и Аммар сморгнул слезящимися глазами.

Ангел поднял меч. И раскрыл огромные, полыхающие огнем крылья света.

Всё изогнулось, как в горлышке стеклянного сосуда. Аммар не сразу понял, что истошно кричит – вместе со всеми.

Клинок в руке крылатого вспыхнул тем же саднящим блеском. А потом Аммар понял, что кричит – ангел, на своем странном, неземном, нечеловеческом языке. Звук нездешней, человеку не предназначенной речи оказался невыносимым – вот почему все вопили, вопили от страха и боли.

И в зареве света, терзающем заплывающие слезами глаза, вспыхнуло нечто совсем уж непереносимое – и твари исчезли. Разом. Словно их и не было никогда. Ни теней, ни скелетов, ни стали в серой пене. А с ними исчезли сияние, крылья – и ангел.

Туман стлался низом, оседая на воду канала. На поверхности еще плавали доски и тряпки. Только ошметки поклажи и испуганно ворочающиеся на мосту люди свидетельствовали – здесь что-то произошло.

Словно просыпаясь, все оглядывались и задавали друг другу растерянные вопросы.

А на мосту среди копошащихся, ползущих к своим вещам людей один стоял неподвижно.

Уже без крыльев за спиной. С обнаженным, потухшим мечом в опущенной руке.

И смотрел в сторону Аммара.

– Я тебя вижу, – прошептал халиф.

Высокая фигура в обычном дорожном бурнусе не шевельнулась.

– Иногда у тебя получается, – одними губами сказал Аммар.

И тогда нерегиль отозвался.

Шелестом внутри головы:

Я сверну тебе шею, смертный наглец. Сегодня же ночью…

На мгновение они словно оказались лицом к лицу – бледная узкая морда, горящие волчьи глаза.

Жди!

Аммар непроизвольно вздрогнул и отшатнулся:

– Т-тварь…

Сардар тихо проговорил за спиной:

– Какой безумец дал ему меч…

– Ангел, говоришь? – Халиф смерил взглядом враз смутившегося командующего.

– Я пошлю моих людей, о повелитель…

– Нет, – резко оборвал его Аммар. – Найди кого-нибудь из воинов отряда Яхьи, о Сардар.

Высокая фигура с длинным мечом легко, словно не замечая толпы на мосту, двигалась к ним.

– И прикажи им забрать у нерегиля меч.

В ответ на непонимающий взгляд командующего халиф пояснил:

– Самийа связан словом. Он не может убивать стражу. На нем долг повиновения. Прикажи людям Яхьи забрать у нерегиля меч и замотать голову накидкой.

– Замотать… голову? – ошалело переспросил Сардар аль-Масуди.

– Да, – прищурился Аммар. – Чтобы крыльями больше не хлопал.

Разворачивая коня, халиф увидел: тварь остановилась как вкопанная.

Я тебя не боюсь.

На таком расстоянии Аммар не мог разглядеть лица. Но в груди сдавило так, что он был уверен: нерегиль злобно, паскудно улыбается.

Жди!

Ну что ж, вот оно, место их поединка. Смаргивая капли дождя, Аммар запрокинул голову, разглядывая все, словно в первый раз. Или в последний – непрошено свистнуло в голове, но молодой халиф прогнал эту мысль.

В Масджид[3] – Ширвани вела лестница из четырех высоченных ступеней. Лестница поднималась между двух каменных стен – идущему к бронзовым дверям приходилось углубляться в тоннель из тесаного камня. В проходе могли разъехаться два всадника, но сейчас между булыжниками кипела дождевая вода, скользили листья из разоренных ветром садов. Казалось, что стены сдвинулись и между ними стемнело.

Черно-фиолетовое небо лежало на низком тяжелом куполе, серый камень стен лиловел в мрачных отсветах неба, струи и разбивающиеся о карнизы капли дождя стерли для человеческого глаза резьбу над входом. В сгущающейся гулкой тьме ливня плиты под ногами казались черными. Большой вход уходил в небо отвесной стеной, с которой на ступени хлестала вода.

Вытерев лицо и опустив голову в тяжелой мокрой чалме, халиф вошел в каменный коридор.

Оба мага ожидали Аммара внутри дома молитвы – два бледных профиля над золотой парчой раскинувшихся по полу мантий. Между ними на высоком каменном столе вместо Книги Али лежал свиток Договора. Деревянные ручки держали его развернутым. Рядом виднелась рукоять большой государственной печати – и красный шелковый шнур, который должен был скрепить сургучный оттиск.

Первым заговорил лаонец:

– Мы знаем, что нерегиль не дал согласия на клятву верности. Сегодня ночью вы вступите в поединок.

Стены и ведущие из Двора Звездочета выходы маги уже опечатали колдовскими бумажками, сплошь изрисованными хвостатыми буквами и жутковатыми изображениями широко открытого глаза. Теперь, войдя во двор перед масджид, нерегиль не сможет его покинуть – даже если захочет.

Во Дворе Звездочета не осталось ни души – Яхья потребовал выставить оттуда всех: картографов, писцов, своих домочадцев – всех до последнего невольника. Даже страже было велено стоять на стенах – но ни в коем случае не спускаться вниз. И конечно, ни под каким предлогом не подходить к дому астронома с куполом обсерватории. И уж тем более держаться подальше от Масджид-Ширвани. Не спускаться, не подходить, не ступать на камни – что бы они ни услышали и ни увидели.

– У нерегиля есть три ночи, до первых петухов, – кивнул Аммар. – Вы мне уже рассказывали.

– Это… тяжелый Договор. Плохой. Потому что бессрочный, – снова покачал золотистой головой лаонец.

Тяжелое навершие заколки у него на затылке заискрилось, переливаясь под огоньком светильника.

– К делу, Морврин, – металлически звякнул голос аураннца.

Аммар внутренне подобрался: чернявый маг явно не мог решить, кого он больше ненавидит: людей или своих лаонских сородичей, – такая в его голосе звенела ненависть. Впрочем, халифу говорили, что эти двое не убили друг друга лишь по чистой случайности.