Читать интересную книгу Гроза авторитетов - Валерий Горшков

Однако небольшая по объему, но вполне ценная информации об этом мошеннике – за некоторое вознаграждение и обязательство молчать, – в приватном порядке полученная Вороном под видом частного детектива, убеждала в обратном. На основе показаний бывших сотрудников созданного Иванько фонда «Наследие» Сергей пришел к выводу – интеллигентного вида молодой человек с чеховской бородкой до сих пор находится где-то в городе. Хотя, не будучи оригиналом, тоже готовится к скорому отбытию.

Сделать такой вывод смог бы любой следователь, с должным прилежанием относящийся к своей работе. Но, судя по результатам дела, назначенный официальным сыскарем молодой плюгавенький лейтенантик к гениям розыска не принадлежал…

После коротких разговоров с экс-работниками «Наследия», каждый из которых стоил Ворону сотню «зеленых», он узнал, что шеф «накопительного фонда» имеет потрясающую любовницу. С ней аферист согласно случайно подслушанному секретаршей телефонному разговору собирается в самое ближайшее время податься за бугор, едва «…закончится этот козлиный марафон и нарисуется нужное количество „капусты“ для открытия банковского депозита и покупки дома в Монако».

Пикантность же момента состояла в следующем: столь вожделенная Германом Иванько барышня с пышным бюстом, загорелой кожей, длинными стройными ногами и редким именем Диана до сих пор работала танцовщицей в пип-шоу «Амазонки». Она имела контракт, который заканчивался спустя месяц после внезапного исчезновения всех денег со счетов «Наследия» вместе с симпатягой директором. Согласно договору по завершении выступлений Диане, регулярно получающей скромные полторы сотни долларов в неделю, причитался щедрый гонорар в размере десяти тысяч обозначенных выше денежных знаков. Ни одна разумная танцовщица, отработавшая год в эротическом клубе, не откажется от такой премии, за четыре недели до окончания контракта смывшись за кордон с дружком-кидалой. Действительно, прибрав к рукам вклады доверчивых людишек, жених может некоторое время и подождать – ничего с ним не случится!

Еще двести долларов, данных на лапу одному из работающих в пип-шоу «Амазонки» танцоров-педиков, позволили Ворону узнать домашний адрес стриптизерши. По словам того же плясуна, она уже упаковывала чемоданы и готовилась буквально на следующий день после окончания контракта вместе с неким импресарио отбыть к теплому Средиземному морю, якобы на новое место работы в шоу дорогого казино в Монте-Карло.

Что ж, предположения Ворона определенно подтверждались. Диане оставалось выйти на круглую сцену ночного клуба в костюме Евы всего три раза, а значит, нужно действовать.

…Он запарковал свою боевую «восьмерку» в нескольких шагах от длинной арки, под тенью раскидистого тополя, ровно в два часа ночи и, закурив сигарету, принялся ждать танцовщицу.

Алтаец

Взять хотя бы этого краснорожего ублюдка-вертухая. После всего, что он вытворял в этой камере, оставлять его в живых никак нельзя.

В тесном, рассчитанном едва ли не на двадцать человек зале районного суда было нестерпимо душно из-за массового скопления людей и ярких ламп, установленных съемочными группами нескольких питерских телеканалов. По «настоятельному требованию общественности» слушания резонансного уголовного дела были открытыми. И кроме фигурантов, так или иначе пристегнутых к этому громкому судебному процессу над одним из лидеров организованной преступности Питера, в зале было несколько знакомых фиксатых и бритоголовых физий из числа братишек, а также полным-полно совершенно чужих и Алтайцу, и сидящему рядом с ним на скамье подсудимых Фролу людей.

Но больше всех Алтайца заинтересовал стоящий у противоположной стены и не спускающий с него внимательных глаз высокий парень лет двадцати семи, в черных джинсах, серой битловке и модном сейчас пиджаке цвета «соль с перцем». Этого пацана, работающего на телеканале «КТВ», Алтаец узнал моментально, поскольку неоднократно видел его по «ящику» в офисе своего ночного клуба «Три карты» или на огромном экране демонстрационного телевизора «Сони» в трехэтажном особняке на берегу Финского залива.

Игорь Родников вел самую скандально известную в Питере программу «Криминал-Информ». Серия его репортажей о разборках вокруг трастовой компании «Эверест» и о пресловутом палаче Вороне буквально всколыхнула не только безмозглый плебс, но даже привыкшую ко всему на свете братву и воров в законе.

Шоковые документальные кадры о разборке во Фрунзенском универмаге и казни наемного убийцы по кличке Механик, показанные Родниковым миллионам зрителей, а также упорные слухи, что Пегаса и Бизона завалил не кто иной, как тот же ужасный Ворон, окончательно убедили многих скептиков в существовании профессионала-одиночки, который открыто объявил с телеэкрана кровавую войну всему питерскому криминалитету.

Алтаец же относился к меньшинству и был твердо уверен, что хитрожопого Пегаса с придурком Бизоном замочили исключительно менты из РУБОПа, и ненавидел этого журналиста, смеясь над доверяющими его сказочкам трусами. В отличие от наделавших в штаны бритоголовых пехотинцев и прочего пугливого и впечатлительного быдла он не сомневался – Игорь Родников выполняет ментовский заказ, а пресловутый палач в черной маске – один из сотрудников спецподразделения МВД, из которого остающийся за кадром хитрый продюсер решил сделать страшилку для братвы.

– Смотри, на, какие мы с тобой популярные, на!.. – прервав мимолетные размышления папы, прохрипел Фрол, в очередной раз смачно сплюнув под ноги и сложив руки перед грудью. – Прямо как Бельмондо! Эй, козел, зенки проглядишь!..

– Заткнись, придурок, – мрачно зыркнув в сторону нарочито безмятежного бригадира, процедил сквозь зубы Алтаец. – Если бы ты, коз-зел паршивый, не лоханулся и вовремя распознал в покупателе волыны мусора, мы бы сейчас рожами перед толпой не стрекотали. Гиена…

– Да ты че, в натуре, отец! Я же не знал ничего, бля буду! – едва не подпрыгнул на скамейке Фрол, недопустимо борзо замахав перед лицом авторитета распальцовочкой. – Ты че, меня, своего лучшего друга, за стукача держишь, да?!

– Я сказал – засохни, – понизив голос, предупредил Алтаец. – Твое счастье, сука, что нас в разных камерах держали.

– Да че волну гонишь, папа?! – всерьез набычившись, зашипел Фрол. – Какого хера…

Стоящие рядом с запертой клеткой два вооруженных автоматами мента даже не успели моргнуть глазом, как жилистый, словно с загнанными под кожу узловатыми веревками, кулак Бронского со всего размаху въехал Фролу снизу в челюсть, с глухим чавкающим звуком сбив его на пол, будто деревянную кеглю.

По залу прошел ропот, кто-то из присутствующих братков тихо присвистнул, а быстро оправившиеся от столь странного происшествия менты понимающе переглянулись, с трудом сдерживая проступившие на рожах улыбки. Потом громко рявкнули для приличия и, многозначительно направив автоматы на главного подсудимого, подождали, пока поверженный и прилюдно униженный Фрол встанет с заплеванного им же самим грязного пола и, пробормотав что-то нечленораздельное в адрес босса, займет свое место в противоположном углу закутка.

Едва закончился инцидент, как некий женский голос надрывно выпалил знаменитую фразу «Встать, суд идет!», и небольшое душное помещение наполнилось скрипом, шорохом и приглушенным бормотанием.

Через открывшуюся в стене белую дверь в зал заседаний не спеша вошли и заняли свои места двое серьезного вида мужчин в очках и невысокая рыжая женщина, облаченные в темные судейские балахоны…

Шуты гороховые, мысленно фыркнул Алтаец, по требованию мента поднявшись на ноги. Он не чувствовал ни страха, ни злости – ничего. Только полное опустошение, словно из него в буквальном смысле выпотрошили душу.

И вдруг его в очередной раз прошедшийся по залу взгляд вырвал из толпы незнакомых, безликих и словно бы не существующих людей высокую светловолосую женщину в темных очках. В ней он не без труда узнал ту единственную, о которой постоянно думал все эти долгие месяцы предварительного заключения в одиночной камере следственного изолятора.

От удивления Алтаец даже слегка приоткрыл рот, застыв, как пещерный соляной столб. И немудрено – если бы не сердце, откликнувшееся острой ноющей болью, то узнать в этой располневшей, чужой женщине свою великолепную любовницу и верного бодигарда Лану он ни за что бы не смог. Как же сильно она изменилась… Или это просто умело подобранный грим? А живот? Неужели… Неужели она беременна? И специально пришла, чтобы он заметил ее и узнал правду… Ну конечно, черт побери!

Сглотнув подступивший к горлу ком, Алтаец вдруг почувствовал, что она пристально смотрит на него из-под черных стекол, и едва заметно кивнул. И тут же тонкие, накрашенные розовой помадой мягкие губы, к которым он столько раз прикасался раньше и которые так умопомрачительно и нежно ласкали его наливающуюся, звенящую и пылающую в предвкушении взрыва плоть, ответили ему мгновенной улыбкой.