дома, заперев каждую дверь. Произошедшие события настолько сильно потрясли его, что он боялся спать без света. Он едва мог есть и пить, и вздрагивал от малейшего шороха, настолько сильным было влияние пережитых событий на разум и душевный покой.
Поначалу мужчина ждал, что начнётся расследование об исчезновении такого количества людей. Однако ни полицейские, ни детективы не спешили навестить его. Сам мужчина не стал звонить в полицию. Не из страха перед несправедливым судом – он просто не знал, что им сказать. Ложь сделает его подозреваемым, правда – пациентом клиники для душевно больных. Лишь по отсутствию каких-либо новостей в источниках массовой информации Уоренс понял, что никто ничего не знает о случившемся.
На десятый день что-то щёлкнуло в голове – и Фрэнк решил сделать то, на что ещё вчера он не отважился бы ни за что на свете. Трудно было сказать, что стояло за столь сомнительным поступком – отсутствие действий со стороны властей или желание доказать себе, что рассудок цел и здоров. Взяв с собой пистолет и фонарь, мужчина отправился в зал, где проходил аукцион. Он понятия не имел о том, что хотел найти или увидеть, но почему-то знал, что должен побывать там ещё раз.
Такси быстро домчало его до нужного места. Оставалось пройти полквартала, но Фрэнк специально вышел подальше от искомого здания, чтобы не привлекать к себе внимания. Небольшая прогулка под полуденным солнцем – и вот она: та самая дверь. Сердце бешено колотилось, когда ладонь обхватила ручку и потянула на себя. Фрэнк действовал со всей осторожностью, на какую был способен, старался не издавать лишнего шума, а порой даже забывал дышать.
Зал был в том же состоянии, каким его запомнил мужчина, носивший здесь личину «Покупателя». Стулья, колонны, трибуна, занавесы – всё было целым и оставалось на своих местах. Маска с тремя монетами, соскользнувшая с лица на ложе, исчезла. Исчезла и монструозная картина, ставшая причиной ужасающего хэллоуинского происшествия. Вместо неё на пьедестале, сдвинутом в боковую часть сцены, покоилось что-то другое. Затаив дыхание, мужчина медленно поднялся на сцену. Держа пистолет перед собой, он подошёл к экспонату и сдёрнул полотно.
Это была картина, но не такая, как прежде. Ткань скрывала портрет прекрасной женщины. Она была облачена в простое платье, которое, тем не менее, неуловимым образом лишь подчёркивало красоту. Волосы ниспадали на плечи, словно водопад. Взгляд, полный глубокой печали и невыразимой скорби, был устремлён куда-то в сторону, за пределы полотна. Лицо было прекрасным настолько, что казалось неуловимо знакомым. Фрэнк вспомнил слова первого лицитатора. По слухам, ночью можно было услышать плач девушки и увидеть, как по полотну вниз стекают слёзы. Прежние владельцы утверждали, что поутру нижняя часть рамы, стена и пол были влагой.
Пистолет опустился. Эта картина, не смотря на её историю, умиротворяла. На мгновение мужчина позабыл об ужасе, царившем в этом зале десяток дней назад. Лот, который он решил купить, стал единственной находкой человека в этом здании. И, по какой-то необъяснимой причине, он решил забрать картину, когда уходил.
●●●
С тех пор прошло больше десяти лет.
Жизнь Фрэнка круто переменилась с того кошмарного вечера. Вернее сказать, он сам делал всё, чтобы её изменить. Прежде светский и довольно эксцентричный образ поведения стал куда скромнее и умереннее. Большая часть средств мужчины – прибыль которого начала стремительно расти – теперь шла на помощь другим. Даже в простом общении человек, некогда известный как «Покупатель», стал более сдержанным и вежливым.
Кардинально переменилось и отношение к мистическим и таинственным вещам. Небольшая, но от этого не менее внушительная коллекция мистических диковинок перешла к другому человеку. Тот был счастлив пополнить разнообразие своих экспонатов новыми штучками. Несказанно рад он был и тому, что Фрэнк не стал просить денег за свои редкости. Единственным исключением был портрет опечаленной женщины. Бывший «Покупатель» чувствовал к этому полотну странную привязанность… словно лишь оно отделяло его от потери рассудка. За всё это время с «плачущей картины» не упало ни одной слезинки, что также не могло не радовать того, кто пережил жуткий кошмар наяву.
Однако было кое-что, поглощавшее мысли и деньги Фрэнка – «Лекция демона».
Мужчина отчаянно пытался узнать всё, что только было возможно, об увиденной в тот вечер картине. Он не жалел ни времени, ни денег, ни сил, желая докопаться до правды. Неизвестно, что стало причиной такой одержимости этим предметом. Быть может, так Фрэнк хотел лишний раз убедить себя, что не лишился разума, либо же хотел найти способ противостоять силе картины и уничтожить её, если та вновь попадётся на жизненном пути. А может, и все причины одновременно толкали его на поиски истины. Мужчине не задавал себе этот вопрос, да и не особо хотел знать на него ответ. Он просто искал.
К облегчению Фрэнка Уоренса, эти изыскания принесли плоды.
«Лекция демона» – изначальное название на латыни звучало как «Аvarus Daemonium Auditorio» – была написана в начале тринадцатого века. О том, кто был автором полотна, история умалчивала. По легенде, художник был вечно поглощён мыслями о богатстве. С одной стороны, он презирал богачей и хотел пристыдить их своим творением, с другой же сам жаждал богатства, что отчасти и толкало его к сотворению полотна. Все остальные сведения об этом человеке указывали на то, что он бесследно исчез вскоре после завершения своего труда. Взглянув на портрет творца, Фрэнк точно узнал его судьбу – в нём, хоть и с трудом, угадывался тот самый худощавый высокий лысый лицитатор, представлявший «Лекцию» на аукционе.
Дальнейший след картины – то, что всё-таки удалось найти – напоминал скорее историю о каком-то маньяке или похитителе. Или даже нескольких, если учесть разброс времён и мест. «Лекция демона» переходила от одного владельца к другому, и почти все они исчезали со страниц истории без малейшего шанса узнать их судьбу. Порой след полотна был непрерывным на протяжении десятка-другого лет. Затем пропадал, а появлялся уже в другой части страны, континента или даже мира. Лишь один раз предпринимались попытки выяснить судьбу нового владельца «Лекции» – в Лондоне в середине девятнадцатого века. Однако расследование предсказуемо зашло в тупик, став одной из городских легенд. После этого о судьбе картины не было даже обрывочных сведений – войны двадцатого века позаботились об этом. Фрэнк не исключал того, что со времени лондонской истории его встреча с картиной была первой, хотя и сильно в этом сомневался.
Что больше смущало – и даже пугало – мужчину, так это судьба тех немногих,