Полочки для посуды, устаревшие стулья, тряпка, поварежка, хлебница обычные предметы домашнего обихода, но разделенные на два лагеря: одни приобрели характер хозяина, другие - хозяйки. Столик - костлявый, приземистый, с туго закрывающимися дверцами, стоящий на кривых - изогнутых, как у кавалериста, ножках: он подражал своему хозяину и был похож на него. Кран был медным - имел профиль жены, Только лампочка на 45 ватт никому не принадлежала - обоим светила одинаково.
- Я могу примирить результаты твоего эксперимента с тем, что ты писал раньше, - сказал двойник. - Признавая в Пушкине только вершины - "Бориса Годунова", "Полтаву", "Евгения Онегина" (у Есенина этими вершинами для тебя были "Черный человек" и "Пугачев", у Блока - "Двенадцать", у Маяковского "Облако в штанах") - так вот, признавая эти вершины, ты смотрел на них как на аналоги. У тебя не было промежуточной стадии в творчестве, не было движения от подножия к вершине. Вернее не так - движение было, но ты сказал себе: "Буду честным, войду в литературу только так. Мозговые мозоли, которые я набил при восхождении - путь к совершенству несовершенен и поэтому права на существование не имеет". Не потому ли в твоем творчестве нет...
- Евсей, мне нужна кухня, - крикнула Лиза, придав своему голосу интонацию враждебной кротости: войти без разрешения она боялась - кухня была для мужа излюбленным местом философского размышления.
- Можешь подождать пару минут?! - выкрикнул хозяин, постучав кулаком по тонкой перегородке. -Продолжай, - сказал он обращаясь к двойнику.
- В твоем творчество отсутствует кострубатость, присущая движению - нет случайности. Ты каждую фразу математическим расчетом на вечность проверяешь, а это еще ни у кого из смертных не получалось. Знания у тебя большие, но пользы от них мало. Они загромождают твой мозг, вырабатывая в нем яд - этому помогает и раздвоение, причину которого ты лучше меня знаешь. Ну что ты без меня? спросил и, не дождавшись ответа, добавил, - ядовитое насекомое!
- Подлец! - выдавил сквозь зубы хозяин, забыв о том, что двойнику положено знать все: давно - еще на последнем курсе университета он почувствовал на щеках какие-то уплотнения. Он водил по ним языком, открывал рот и часами рассматривал перед зеркалом ротовую полость - уплотнения росли (это были защечные мешки - точно такие, какие бывают у грызунов). Первые дни думал, что это рак, но в онкологическую клинику обращаться боялся - догадывался, что тут что-то другое. Выдержка оказалась не напрасной. Уплотнения росли все медленнее и медленнее. Через два года рост прекратился. Появление защечных мешков было единственное в своем роде приспособление организма к яду - он в них накапливался. -Подлец! - повторил хозяин, - как ты связываешь оскорбление, которое я только что услышал, с примирением.
- С каким примерением? - спросило отражение у отражения, ибо иногда их мышление многоератно передаваясь от одного к другому, теряло свои ясные очертания.
- Того, что я написал сейчас, с тем, что я писал раньше, - ответило одно из них, считавшее себя хозяином (себя собой!) и с улыбкой посмотрело на своего собеседника:
- То, что ты называешь оскорблением, всего лишь к слову пришлось. А примирение действительно есть - оно у тебя от творческого бессилия. Не уговаривай себя, что ты экспериментировал ради шутки. Ты потому к подножию спустился, что у тебя на вершине ничего не получалось. Здесь, у подножия, ты позволил себе раскрепоститься - писать без аналогов... Да! - знакомые твои, пожалуй, правы - новые стихи написаны лучше.
- Такие стихотворения как эти, - отнял одну руку от грелки, сунул в брючный карман и вытащил блокнот, - такие как эти, - повторил он, стукнув записной книжкой по столу, - я могу писать по тысяче штук в год.
- Не получится, - сказал двойник, посмотрев на свою противоположность в упор. -Все, что выходит из-под пера смертного, даже если это абсолютная белиберда, является выражением его внутреннего мира, который не бесконечен в своем объеме.
- Ты хочешь сказать, что я ограничен в своей сущности, что у меня нет достаточной глубины? - спросил, стараясь быть сдержанным.
- И это, - ответил двойник, - и то, - продолжал он спокойно, - что до того, как приступить к "Евгению Онегину", Пушкин написал около пятисот стихотворений: даже самые слабые из них естественны, потому что это был путь от подножия к вершине. Согласись, что обратное движение является аномальным ведет к деградации.
- Сволочь! - прошипел хозяин, оголив зубы: передние были желтыми от постоянного курения десятикопеечного "Памира", на клыках просматривались капельки метилизотиоционатного цвета.
- Кого ты там уничтожаешь? - спросила жена, постучав по перегородке. Ругайся не ругайся, а я все равно иду.
6
Предупреждение было серьезным.
- Прячься, - сказал хозяин, хватая двойника за руку.
Двойник стал бледнеть, становиться прозрачным - он быстро входил в своего хозяина. Ког-да жена появилась на кухне, Евсей сидел один. Грелка лежала на столе.
- Еша, будем ужинать, - сказала Лиза и потянулась к грелке.
- Не трогай, - сказал муж, хватая грелку, - сам уберу.
Он не хотел, чтобы жена знала о его притворстве - к больной голове холодную грелку не прикладывают! Хозяин пользовался допотопным методом лечения мигрени - во время приступов заливал грелку горячей водой и клал на голову. Он был уверен, что от такого контакта увеличивается приток кислорода к сосудам головного мозга. Хозяин зашел в комнату, положил грелку на прежнее место, подошел к собаке - погладил и, откинув дерюгу, задумался...
- Скотина, что нового в городе? - мысленно спросил он двойника - Евсея, прозябающего внутри Евсея.
- Мороженое продают без шоколадной глазировки.
- И это все?
- Ешенька, иди кушать, - позвала жена. -Кофе или чай будешь пить?
Кофе был горячий. Евсей дул на поверхность, выбирая из сахарницы рафинад. Пил вприкуску. И привычки и внешность у него были потомственными. Евсей надкусил смоченный уголок рафинада и задумался, перебирая в памяти генеалогическое древо своего рода - здесь были все те, чьи гены путешествовали в его клетках: попы, князья, фабриканты, купцы, помещики, крепостные и даже раввины - о последнем кричали узко посаженные глаза. Среди ответвлений встречались и с гемофилией, и с лишними пальцами, но с защечными мешками и с железой, которая вырабатывала бы яд - нет, - таких еще не бы-ло! "Отклонение от нормы? А вдруг положительная мутация - может быть я новый вид Homo Sapiens на земле?" Ободрив себя сверхфантастическим предположением, Евсей прикоснулся губами к стакану. Отхлебнул. Кофе еще не остыл и кадык судорожно подскочил вверх. Зазвонил телефон. Лиза приподнялась...
- Сиди, - сказал Евсей и поспешил в комнату.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});