Читать интересную книгу Серебро и свинец, иной вариант - Олег Волынец

Илли замерла, словно налетев с разбегу на невидимую преграду. Набежавшая сзади мать, смеясь, схватила ее за плечо, развернула к себе и тоже застыла, глядя на разлившийся в дочкиных глазах ужас.

— Ох, мама, — выдохнула девушка, зарываясь лицом в расшитый ворот Шиллиелиной курточки. — Я… я видела… По многим ветвям будущего…

Лицо старшей эльфийки враз отяжелело, став совершенно человеческим.

— Будь проклят! — прошептала она. — Будь проклят твой дар!

Человеческое наследство, порченая кровь — потому что эльфы не бывают провидцами.

— Успокойся, дочка, — выговорила Шиллиела, переведя дыхание. — Что бы это ни было, это, верно, касается лишь людей.

— Нет. — Ее дочь медленно, обреченно покачала головой. — Это горела пуща.

Глава 1

Тяжелые солнечные лучи пылающим потоком заливали пыльный дворик.

— Так вы говорите, полковник, это ваша лучшая пара? — спросил штатский, отвернувшись от окна.

Этот визитер сразу не понравился полковнику. Если сопровождавший его майор представился, как и полагается, полностью, назвав имя и звание, то тип в сером пятисотдолларовом костюме и дешевых солнечных очках небрежно выцедил сквозь сжатые губы "АНБ" — и этим ограничился.

"Если бы ты только знал, — устало подумал полковник, — сколько тебе подобных уже прошло через этот кабинет. И из какой только чертовой задницы вы все появляетесь, такие одинаковые? АНБ, ЦРУ, АСА — Служба армейской безопасности, — даже ФБР. Одинаково выбритые, одинаково подстриженные, одинаково наглые и уверенные, что все, что вы сделаете, будет всегда оправдано "высшими интересами США". Если бы ты только знал, как вы все мне надоели! Сидите у меня… по самое тут".

— По-моему, — сказал он вслух, — в досье все изложено достаточно ясно. Тридцать девять подтвержденных ликвидации. Медали. Конечно, если вы рассчитывали найти второго Карлоса Хэчкока…

— Нет, нет, — вмешался майор. — Кандидатура старшего сержанта Седжвика нас вполне устраивает. Не так ли, Алекс?

— Во Вьетнаме он был? — скучно осведомился аэнбэшник.

— Нет, — сказал полковник. — Седжвик с самого начала служил у нас.

— Нам желательны люди с боевым опытом, — сообщил аэнбэшник, глядя в стену справа от полковника.

— Старший сержант Седжвик провел в джунглях уже без малого семь лет, — заметил полковник. — А я на основании собственного опыта не могу сказать, что кампучийские джунгли намного превосходят колумбийские — например, по количеству паразитов на квадратный метр.

При этих словах на лице майора заиграла чуть заметная усмешка.

— Впрочем… — Полковник потянулся, точнее, сделал вид, что тянется к стопке папок. — Если вам нужны непременно люди с вьетнамским опытом… то вот, например, сержант Коул. Тринадцать подтвержденных ликвидации…

— К сожалению, — заявил майор, прежде чем аэнбэшник закончил открывать рот, — у сержанта Коула есть семья. Жена и двое, если не ошибаюсь, — полковник кивнул, — двое детей. Старший сержант выглядит в этом свете гораздо более предпочтительной кандидатурой. У него, как я понимаю, вообще отсутствуют близкие родственники.

— Да, — подтвердил полковник. — По крайней мере, никаких данных про таковых у нас нет.

— А этот, второй… — Определенно процесс выговаривания стоил типу из АНБ каких-то совершенно неимоверных усилий, подумал полковник. Ему бы стоило продавать свои слова поштучно, по пять баксов за слово. Впрочем, возможно, именно этим он и занимается.

— …Крис.

— Капрал Кристофер Рид, — расшифровал майор.

***

Когда рев моторов "геркулеса" плавно перешел в убаюкивающий монотонный гул, капрал Корпуса морской пехоты США Кристофер Рид откинулся на жесткую спинку сиденья и закрыл глаза.

Спать ему не хотелось. Просто он вдруг отчетливо увидел далекую аризонскую степь, долговязого мальчишку с "марлином" 22-го калибра, пляшущее в прицеле крохотное пятнышко суслика…

…И то неповторимое, пьянящее чувство, когда он плавно надавил на спуск, уже зная, что не промахнется.

Он вспомнил, как бежал — нет, летел, ноги словно не касались земли — все двести семьдесят ярдов, как недоуменно смотрел на крохотное, жалкое тельце зверька, а потом — жар, духота и подошедший следом отец недоуменно смотрел на него, ползавшего среди остатков собственного завтрака.

— Понимаешь, пап… суслик… ну, ведь это нечестно. Он ничего мне не сделал, он просто стоял себе на солнышке, такой маленький, а я… ведь у него не было ни одного шанса!

— Ну да, — улыбнулся отец. — Вот если бы у него был револьвер, и у тебя был револьвер, и вы стояли бы на пыльной, залитой солнцем улице…

— Нет, пап. Но суслик… он же был ни в чем не виноват. Вот если бы это был койот, который напал на кур дяди Слима….

— Или рыжий Билл, который трепал тебя в школе на прошлой неделе.

— Да! — запальчиво отозвался Крис, а потом представил себе рыжего Билла, лежащего так же, как суслик, — в нелепой, вывороченной позе, с остекленевшими, сохнущими глазами.

— Нет!

Но что-то в нем дрогнуло от этой сцены, мелькнула какая-то потаенная мысль, которую он тут же прогнал. Мысль о том, что теперь он знает — стоит ему захотеть, всего лишь очень захотеть, и здоровяк Билл, так лихо таскавший его за воротник… Стоит всего лишь плавно потянуть за спуск.

Конечно, Билл не заслужил такого наказания. Но, с другой стороны, суслик заслужил его еще меньше.

— Пап! — Голос Криса предательски дрогнул. — А, пап. Давай похороним суслика.

— Давай, — серьезно кивнул отец.

Вторую пулю из своей новенькой винтовки Крис выпустил в темнеющее аризонское небо, салютуя первому убитому им врагу.

— Ну вот… — Отцовская ладонь мягко опустилась ему на плечо. — А завтра мы насобираем пивных банок за домом дяди Слима.

— Пап, — обернулся Крис. — Сейчас ведь лунные ночи, да? А как ты думаешь, койот, который загрыз дядиных кур, он как подбирается к курятнику?

***

Негритенок сверкнул белозубой улыбкой и, повернувшись, бросился бежать.

— Стой!!!

Быстро-быстро ходят вверх-вниз худые лопатки.

— Сто-о-ой!

Черт, как он уже далеко, метров тридцать, только пятки сверкают, кто-то из кубинцев хватает за руку и тут же летит кубарем, но на это уходят драгоценные секунды…

Вспышки почти не видно, только столб серой пыли ударяет вверх, а когда он опадает, становится видно крохотное скорчившееся тельце. И звон в ушах. Мерзкий, надоедливый звон.

— Вяземский слушает.

— Товарищ полковник. — Голос дежурного был какой-то странный. Мнущийся, что ли. — Вам приказано срочно явиться в штаб.

Полковник покосился на лежащие на тумбочке часы.

— Что, прямо сейчас?

Два часа пополуночи. Тиха украинская ночь, чтоб ее…

— Так точно, товарищ полковник. Машина уже вышла. Полковник вздохнул.

— Через семь минут выйду, — сказал он и, не глядя бросив трубку, откинулся на подушку.

Потолок был с трещиной, рисунком напоминавшей пальму.

***

— Добрый день, товарищ полковник.

— Здравия же… то есть здравствуйте. — После четырехчасового перелета Вяземский даже не сразу сообразил, что на сидящем за столом человеке нет не только погон, но и каких-либо других атрибутов военной формы.

— Присаживайтесь, пожалуйста. Чай, кофе?

— Кофе, если можно, — выдавил полковник. Сидящий за столом прижал кнопку селектора, немедленно отреагировавшего противным хрипом.

— Нин, сделай нам, пожалуйста, два кофе… Вам сахар, сливки?

Вяземский мотнул головой.

— Просто два кофе, — закончил штатский, посмотрел на полковника, покачал головой и добавил: — И пару пирожных.

— Извините, а не подскажете заодно, где у вас тут… уборная? — спросил полковник. — Я прямо с аэродрома, на транспортниках, знаете ли, с удобствами туго, а встречающим было, похоже, приказано передать меня с рук на руки.

— Вечно у нас так — все, что не нужно, исполняют от и до, — вздохнул штатский. — А что нужно… Направо в конце коридора.

Через несколько минут Вяземский, запив горячим кофе последний кусочек пирожного, пришел к выводу, что счастье в жизни все-таки есть. И полному его наступлению мешало лишь существование сидящего напротив субъекта. Мешало, впрочем, не сильно.

— Ну вот, — округленько вымолвил штатский, проследив, как Вяземский аккуратно ставит беленькую чашку на столь же белоснежную скатерть. — Теперь, думаю, вы в состоянии воспринимать окружающую реальность более адекватно.

Господи, где он слов-то таких нахватался, подумал полковник. Из комсомольского призыва в КГБ? Или диссидентов, что ли, курировал?

— Я — майор Комитета госбезопасности Краснов. Сергей Викторович.

"Имя-то какое редкое, каждый десятый ныне Сергей", — отметил про себя полковник.