Читать интересную книгу Цветы осени - Ариэль Бюто

Теперь-то он у меня есть. Я с таким треском провалилась на конкурсе, что на всех моих надеждах, сделать однажды блестящую карьеру можно поставить жирный крест. Я не прошла даже первый тур: нога тряслась, соскальзывала с педали, я не доиграла сонату, покинула зал в рыданиях, наверняка утопилась бы в Сене, если бы не мамины утешения и поддержка. Для поднятия бодрости духа она предложила отправиться в Café de la Paix. Ни одна девушка не упустит шанса поесть мороженого на террасе знаменитого заведения, особенно если на ней новое, прекрасно сшитое платье. Мама была так мила со мной, что нас наверняка принимали за двух подружек из высшего общества. Мы решили уволить Мадемуазель Верье — за некомпетентность и вред, нанесенный таланту, но моя вера в призвание была подорвана. Мама считала, что это даже к лучшему: невозможно воспитывать детей, разъезжая с концертами по миру. Да какие дети? И речи быть не может о такой обузе, которая навечно привяжет меня к дому! Честно говоря, единственное, чего я страстно хочу, — это жить необыкновенной жизнью. Я почти готова обойтись без музыки — пусть только кто-нибудь скажет, что есть и другие способы жить «не как все».

Я буду страшно разочарована, если к сорока годам ничего не добьюсь! Слава богу, я все еще верю в свою счастливую звезду. Но не в карьеру пианистки.

* * *

Пока живешь, надеешься, говорит себе Жюльетта. Но если надежды больше нет, что остается? Анна наконец уснула и проспит всю ночь. Что ей снится? Жюльетта предпочитает не думать о будущем внучки. Когда я стану слишком стара, чтобы носить ее на руках, придется доверить заботу о девочке кому-нибудь другому. Если я заговариваю об этом с Луи, он бурчит, что у малышки, между прочим, есть родители. Мать и отец, с которыми она прожила всего два года, Луи. Об этом ты не забыл? Бабетта была слишком молода, чтобы вынести на своих плечах груз ужасного несчастья. Ты ведь сам понимаешь, Луи, мы сделали то, что сделали, не только ради Анны, но и для Бабетты. Наша дочь имеет право на нормальную жизнь. А без нашей помощи она поставила бы на себе крест в двадцать лет. А моя жизнь? Она давно проиграна, и виновата в этом я одна. Так что бедой больше, бедой меньше…

Если бы Жюльетта и впрямь окончательно смирилась, то не задержалась бы этим утром перед зеркалом у туалетного столика. Луи еще не принес ей поднос с завтраком. До половины восьмого он возится в саду, а к ней в комнату поднимается без четверти восемь. На часах семь, почта еще не открылась. Слишком рано для расширения поиска в соседних департаментах, а если понадобится — то и по всей Франции. Если он жив, должен быть способ его разыскать. А с чего ему умирать? Нужно бы поухаживать за кожей, да и волосы привести в порядок. Я не уродина, но мне неведомы тайные ухищрения, делающие женщин красивее. У меня попросту никогда не хватало на них времени. Небесные создания из глянцевых журналов взяли надо мной верх еще до начала схватки. Висящие в шкафу платья давно вышли из моды, хотя Жюльетта каждый сезон укорачивает или надставляет свои наряды, уступая — только в этом! — веяниям моды. Какое же ей надеть, если вдруг…

— Уже встала? — удивляется Луи.

Семь тридцать. Луи тоже нарушил заведенный распорядок дня. На подносе, как всегда по утрам, стоит чашка горячего цикорного напитка, на блюдечке — два тоста без соли, вот только сегодняшнее утро не похоже на все остальные. Что-то в их доме разладилось — и вовсе не часы.

Самое простое решение — отправиться в девять на рынок, а по дороге завернуть на почту.

— У нас маловато овощей на вечер. Я съезжу на рынок, — объявляет Жюльетта, удивляясь самой себе: и как это ей удается сохранять в разговоре с Луи обычный спокойный тон.

— Я уже все купил, — отвечает Луи. — Ты же знаешь — я должен успеть на рейс в восемь тридцать.

Обследования! Жюльетта напрочь забыла об обследованиях. А ведь как расстроилась, когда доктор объявил, что Луи нужно съездить на континент, сделать рентген и сдать анализы. Он сильно кашляет по утрам и совсем потерял аппетит. Не хочу, чтобы с ним случилась беда. Я очень к нему привязана, к моему Луи, пусть даже он никогда не заставлял меня мечтать. В нашем возрасте это неважно. Мы не нуждаемся в страсти. Если получается жить вместе, не слишком себя насилуя, уже хорошо.

Обследования… А кто присмотрит за Анной? И речи быть не может о такой обузе, которая навечно привяжет меня к дому. Жюльетта чувствует подступающие к глазам слезы. Она пригвождена к собственному дому, ну что за несправедливость! Я буду страшно разочарована, если к сорока годам ничего не добьюсь. Возможно, завтра мне достанет храбрости отправиться туда.

— Не волнуйся, — успокаивает ее Луи: он, как обычно, ничего не понял. — Я доживу до ста лет. Но…

Луи колеблется, он даже слегка покраснел.

— Выбрось все из головы. Не хочу, чтобы ты изводила себя мыслями до самого вечера.

Он прав, Луи. Я не могу провести весь день в мучительном ожидании — нужно ведь и белье погладить, и паркет натереть, и Анну обиходить!

Телефон. В такой час это может быть только Бабетта. Она звонит им каждый четверг, перед уходом на работу. Луи снимает трубку, хмурит брови:

— Водопроводчик? Я не в курсе. Передам ей. Хотите с ней поговорить?

Жюльетта вырывает у него трубку:

— Габриэль? Я не могу сейчас занимать телефон, жду звонка от дочери.

— Что это за история с водопроводчиком? — спрашивает Луи. — Она что, хочет навязать тебе услуги своего зятя?

— Понятия не имею, — вздыхает Жюльетта. — Габриэль постарела и то и дело все путает.

За последние десять минут она солгала дважды — а за всю предыдущую жизнь едва ли раз пятнадцать! Телефон снова звонит. Выходит, за сегодняшнее утро Жюльетта сказала неправду всего раз, а это уж никак не привычка.

Глава 2

Бабетта, как всегда, торопится. Жюльетта представляет себе, как дочь забрасывает детей в школу по дороге на работу и до вечера наглухо закрывает дверь между семьей и «карьерой». Это ее словечко — «карьера». В молодости я рассуждала так же.

Как-то раз Анна приболела, и Жюльетта позвонила дочери в офис. Что я могу поделать, бедная моя мамочка? — ответила ей Бабетта. Ты в Бель-Иле, я в Париже. Как все это ужасно! Начинай я с чистого листа — ни за что не завела бы детей! Будь у меня вторая попытка…

Никто не пишет свою жизнь сначала на черновике, подумала Жюльетта. Ладно, заботы и неприятности — мое дело.

Сад ничуть не изменился. Еще вчера Жюльетта ласкала взглядом старые кусты роз и выцветшие гортензии. Она позволила себе это маленькое невинное удовольствие, мгновение отдыха между двумя охапками белья, которое ей предстояло развесить. А сегодня она замечает лишь растрескавшийся асфальт дорожки и не чувствует терпкого аромата ноготков, — Луи упорно их сажает, хотя Жюльетта ненавидит эти плебейские оранжевые цветы. Из-за вишневых деревьев несет клозетом — если подумать, «амбре» деревянного «храма нужды» напоминает запах ноготков. У двери будки стоят туалетные ведра: старое, из крашеной жести, и желтое пластиковое, — на ночь их заносят в дом, а утром выливают.

Я хотела бы стать пролетевшей над оградой птичкой. Или мячиком, который мальчишки забросили во двор к соседям, да так о нем и забыли. Снова мечтаешь, бедняжка Жюльетта! Они затерялись в далекой дали, сладкие мечты о свободе! Но шляпная картонка все еще хранит твои самоотречения. И ты будешь каждый день возвращаться на чердак, пусть даже это причиняет тебе боль. Станешь ходить туда и пробуждать утраченные иллюзии, расковыривать рану, оплакивать ту женщину, которой хотела стать, но так и не стала.

Маленький бутон не расцвел. Однажды, весенним днем, он пожух между ладонями, излучавшими обманчивое тепло.

Луи вышел из дома заранее, зажав в руке направление на обследование. Тергалевые брюки с безупречной складкой, серо-бежевая ветровка на молнии, черно-серая кепка, мягкие мокасины на микропоре. Безупречен. Жюльетта за этим следит. Вернется он в лучшем случае после обеда. В больницах вечно приходится ждать — Луи говорит, что из-за этого у него и поднимается давление. Луи любит говорить о своих болячках. Он получает от этого не меньшее удовольствие, чем от расчесывания комариных укусов или чистки ушей.

Сначала врач заподозрил у него рак. Боже, вот это тема для беседы! Медицинские термины, названия обследований, возможные осложнения — он обсасывал их, как самую сладкую сладость! Но доктор ошибся. Луи дулся целую неделю — и впрямь поверишь, что он мечтал лечь на операцию!

Пусть уж у него хоть что-нибудь обнаружат, думает Жюльетта. В качестве утешительного приза. У меня нет времени на мысли о собственном здоровье. Болезни Анны с избытком хватает на двоих, так-то вот!

Ей придется посадить Анну в коляску и взять с собой в деревню, если она хочет расширить поиск на соседние департаменты. Уже лет семь Анна выглядит не прелестной болезненной девчушкой, а настоящей умственно отсталой, и Жюльетта старается не выставлять на всеобщее обозрение предмет своего отчаяния.