ясно.
У мамы ужина не было. Видимо, плита снова сломалась, а овощи с бабушкиной дачи мы уже съели. Вскоре я ретировался к себе спать, заявив, что очень устал.
Было где-то девять вечера. В окно моей маленькой комнаты стучались золотые ветви осенней березы, которая была мне особенно дорога, ведь ее саженец посадили в день моего рождения. Я любовался порывами ветра, которые делали из ее веток золотую реку.
Где-то через час снова отворилась входная дверь. Это отец вернулся с работы, тяжело вздохнув в прихожей. Снова послышались сопровождавшие все мое детство интонации. Вскоре я снова подслушивал через стенку, лежа на своем маленьком диванчике.
– Вань, плита сломалась совсем! Я не могу ничего сварить, овощей нет. Сын опять питался не пойми чем и где. Я так не могу…– она заплакала.
– Да чтоб этих кредиторов! А все послушали твоего братца , в бизнес подались! А теперь с долгами не расплатиться никак. Ну не плачь, а, ну не надо! Маш!
– Но плита! Как же нам без кухни, где мне готовить?!
– Не знаю…– стыдливо отвечал отец.
И снова они начали придумывать способы, варианты, схемы. Включали экономические обозрения, спорили непонятными мне словами. Я презрительно отвернулся от стены. «Ой, тоже мне забота! Будто бы я такой дурак, что не найду себе поесть!»– гордо произнес я в темноту комнаты, засыпая довольный своей самостоятельной сытостью.
Часть вторая.
Овощи и фрукты.
В то субботнее утро я встал в восемь утра, но был уже один дома. Родители ушли на работу. Вернее на несколько работ. На столе для меня лежала записка:
«Возьми в холодильнике сырок, запей чаем. Хлопья с молоком оставь на обед! И выучи уроки!»
Сырок и хлопья я быстро умял, про уроки же даже не вспомнил. Тогда они меня совсем не волновали. Ваш рассказчик занялся тем, чем занимаются дети, когда остаются одни – делал то, что нельзя при родителях. В этот раз этим занятием стало строительство форта, для чего потребовалось множество деталей, которыми мне послужили всякие ненужные взрослым вещи. Например, башнями стали две сломанные гардины. Отец их так и не починил, и они уныло стояли, опираясь на стену в нашем коридоре . Снизу я их подпер большими бухгалтерскими книгами, которые уже с год были только проклинаемы. «Так вам и надо!»– как бы осуждая на их казнь , произнес маленький тиран. Затем притащил подушки со своей софы, сотворив из них пол и ворота. Дальше дело было за мелочами. Я принес посуду из кухни: две тарелки, две ложки и вилки, один нож и пачку спичек. Так в моем замке, фортом это уже не назовешь, появилась обеденная зала. Но внезапно меня осенило, что у моей твердыни нет защитных стен. Но и тут доморощенный архитектор не растерялся. В ход пошли железные ведра, стоящие на балконе. А то, что на них были большие ошметки земли, меня совсем не смутило. Ведь так строению только больше грозности! Я расположил их вдоль всей конструкции, мои бастионы гордо реяли грязью. «Все равно они пустые»– трезво рассудил строитель, оправдывая эту конфискацию. Дольше всего я занимался сбором сокровищницы. Для чего опустошил все мамины шкатулки, освободив их от всякого хлама: дешевых сережек, третьесортных колец, четок и браслетов. А положил в них самые ценные вещи для десятилетнего мальчика: рогатки, попрыгунчики, калейдоскоп, и мой тайный запас петард. Вскоре я закончил , провозившись около двух часов. В итоге и архитектор, и строитель остались довольными своим творением.
Через несколько минут раздался трехкратный стук по батарее. Это был наш условный сигнал, так Склад сообщал мне, что скоро за мной зайдет. Из хрущевской слышимости и ватных стен мы делали свое преимущество. Взрослые же по этому поводу только ругались, наверное, проверяя эту самую слышимость. Когда я уходил, то решил не разбирать замок, оставив родителям своеобразную записку.
Да и не хотелось портить такую красоту!
Мы хлопнули друг другу по рукам и отправились на наше место. Тогда заброшенная голубятня была для нас чуть ли не пределом мечтаний. Когда мы с Артемом пришли, то залезли на ее полуразрушенную крышу и стали наслаждаться видом. Лужи стекали в водостоки. Мне они тогда казались водопадами. Листья исчезали между литыми решетками, принесенные бурным потоком городских ручьев-луж. Своим изменчивым течением по выбоинам и колдобинам асфальта они напоминают большие реки на карте, которые меняют свое течение из-за земного рельефа. После дождя было прохладно, обновленный воздух бодрил и воодушевлял. Вдыхая такой воздух, чувствуешь жизнь, ее свежесть. Сидишь себе и думаешь: « А ведь сейчас целый миллион человек дышит со мной этим воздухом! Чудн`о!» Все это было волшебством. Волшебством города. И, пожалуй, мало, кто кроме шпаны умеет им наслаждаться.
Вскоре наша шайка-лейка собралась и отправилась на остановку трамвая. Мы были счастливы уже тем, что мама Мурзы работает сегодня на рейсе (она была водителем трамвая), а значит, мы доедем бесплатно и без лишних прений с толстой кондукторшей, которая всегда косо поглядывала на нас со своего возвышения в вагоне. Наша компания расположилась в задней части трамвая, встав довольно вальяжно, ведь пассажиров пока было мало. Пришло время обсудить повестку дня.
– Считаю, что надо брать в овощном! Больше сумеем унести. Я собираюсь стырить у того толстого армянина, что часто бегает курить. – Начал Факел.
– Да тьфу ты, что нам, свеклу, что ли сырой хавать? Давай еще картошки наберем, вот классно будет! – заспорил Мурз. – Не знаю как вы, а я хочу мандаринов!
– Да-да, мандаринов! – подхватил Малой.– А еще груши! Такие сладкие!
Да зачем нам эти мандарины, да на кой? Они сгниют, впрок не отгложешь. К тому же пахнут они и животные с деревяшки ( так между собой мы звали нашу голубятню) их растащат.
– О, да как будто ты нам свою дрянь приготовишь. Где огонь возьмешь, умник?– подначивал Мурз, в глазах его мелькал фирменный огонек.
– А сейчас же из твоей башки и высеку!– сказал Факел, намериваясь затеять драку. – Но маленький татарин уже хорошенько приложился ему локтем под дых. Тот через секунду ответил ему с правой в область челюсти.
А тут уж и ленивый не мог устоять.
Наша компания, еще минуту назад такая дружная, устроила в трамвае ни много ни мало – массовые беспорядки. Кто-то толкнул меня со спины, когда ваш рассказчик летел, то кажется ,сбил с ног какую-то девушку, тут же он отплатил за это и со всей силы толкнул Солоухина младшего в центр вагона,