К центральному входу внушительного здания нескончаемой вереницей подъезжали дорогие респектабельные машины. Водитель такси, на котором ехали подруги, с некоторым недоумением посматривал на своих пассажирок, не понимая, как можно на подобное мероприятие приезжать на столь плебейском виде транспорта. Джейн, для которой поездка на такси была экстравагантным поступком, старалась не думать о сегодняшних тратах. Но не могла, привитая в семье экономность громко заявляла о себе, укоряя в неосмотрительном мотовстве.
Они прошли по длинной ковровой дорожке к входу, и Шарлотта гордо показала входные билеты. Секьюрити, крупные мускулистые парни, скептически покосились на посетительниц, но ничего не сказали, – на благотворительный бал мог пройти любой, предъявивший билет.
Джейн перевела дух. Ей до последнего момента не верилось, что их авантюра удастся. Может быть, потому, что никогда ни в каких сомнительных мероприятиях не участвовала. Верхом безрассудства для нее был пеший поход по Озерному краю, в который она пустилась в последнем классе школы под влиянием одноклассников. Надо признать, что муравьев в мармеладе и сырых кроссовок ей хватило надолго.
И вот опять она поддалась чужому влиянию и снова участвует в совершенно чуждой ей затее. Конечно, благотворительный бал – это не ночевка в палатке с комарами и жабами, но тоже может закончиться плачевно, ведь они выдают себя не за тех, кем являются. Но сожалеть о своей опрометчивости уже поздно. Надо постараться выпутаться из этой истории с наименьшими потерями.
Изобразив вымученную улыбку, Джейн посмотрела вокруг. Даже в своих телеплатьях на фоне утонченно-изысканных дам они выглядели жалкими прихлебательницами. Или это ей только кажется? Лотта, похоже, ничего подобного не чувствовала. У нее даже глаза сверкали в предвкушении удовольствий. Но с ее авантюрным нравом это нормально. Но зачем такие экстримы ей, Джейн, с ее спокойным, уравновешенным, даже консервативным, характером?
Лотта без сомнения потащила подружку за собой в банкетный зал.
– Давай пойдем перекусим, зря мы с тобой, что ли, постились весь день?
Почувствовав нешуточный голод, Джейн с охотой устремилась за ней. В огромном зале, уставленном столами, было пустынно, только в отдалении ворковали парочки, прельстившиеся относительным уединением.
Вдоль стен на длинных стойках было выставлено такое изобилие, что Джейн остановилась, не зная, что предпочесть. Зато Шарлотта, не раздумывая, бросилась с тарелкой по рядам и накидала целую гору деликатесов. Джейн с ее основательностью и осмотрительностью положила себе совсем немного, избегая незнакомых продуктов.
Лотта, укоризненно покачав головой – мол, опять осторожничаешь! – поставила свою тарелку на фуршетный столик и схватила со стоящей рядом стойки два фужера с шампанским. Попробовав, одобрительно качнула головой.
– Блеск. Вкуснота! – и силой всунула в руку Джейн фужер. – Попробуй, а то и не узнаешь, что за вина пьют аристократы.
Джейн ужасно хотелось пить, видимо, от волнения, и она отпила глоточек. Вино не показалось ей опасным, просто газированная водичка, довольно вкусная. Она предпочла бы обычную минералку, но ее не было. Пришлось есть, запивая шампанским.
Лотта о чем-то непрерывно щебетала, главным образом обсуждая наряды заходивших в зал дам. По ее мнению, они с Джейн были вполне на уровне, и от окружающих их богачей и аристократов ничем не отличались. Джейн, остро чувствующая себя на фоне утонченных красавиц человеком даже не второго, а третьего сорта, слушала ее с изрядной долей скептицизма, но не возражала. Зачем портить подруге настроение? Пусть хоть кому-то из них будет хорошо.
Поев, Лотта осилила еще один бокал шампанского и скомандовала:
– Ладно, пошли в танцевальный зал! Здесь нам больше делать нечего!
Джейн никуда идти не хотелось. Она бы с большим удовольствием спряталась за самым дальним столиком и тихонько просидела весь этот нескончаемый вечер. Но Лотта, не обращая внимания на ее сопротивление, вытянула подружку в танцевальный зал.
Если банкетный зал показался поначалу Джейн огромным, то теперь она поняла, что по сравнению с танцевальным он был просто малюсеньким. Стоящая рядом с ней Лотта с присвистом втянула в себя воздух, выражая охватившее ее восхищение.
– Вот это да! – в зале, полнехоньком богатыми мужчинами, она чувствовала себя ребенком в кондитерской лавке. Глаза разбежались, хотелось схватить все и сразу. – С кого же начать?
Единственное же, чего хотелось Джейн – это убраться подальше от этой роскошной толпы. То и дело ловя на себе косые взгляды, она думала об одном – забиться в уголок и отсидеться. Воспользовавшись тем, что Лотта хищно оглядывалась вокруг в поисках достойной добычи, Джейн потихоньку начала отступление.
Дойдя до колонны, спряталась за ней, и глубоко вдохнула воздух, желая перевести дух. Но так и замерла, забыв выдохнуть. Прямо перед ней стоял самый красивый мужчина, когда-либо виденный Джейн в жизни. Его загорелое лицо было классически правильным, абсолютно пропорциональным, как у древнеримских статуй, с несколько надменным выражением, присущим властным людям. На лице ярко сверкали синие, как сапфиры, глаза. Сидевший на нем как влитой смокинг подчеркивал совершенство его атлетически сложенного тела, вновь вызывая ассоциации с теми же древнеримскими скульптурами.
Не поверив своим глазам, уверенная, что это мираж, вызванный необычной обстановкой и выпитым натощак шампанским, Джейн зажмурилась, досчитала до ста и только потом осторожно открыла глаза, и боясь, что мужчина ей только привиделся, и надеясь на это.
Никуда не исчезнув, он с все тем же чуть заметным пренебрежением смотрел на что-то умильно воркующую ему леди в черном, увешанном драгоценностями платье.
Джейн молча уставилась на мужчину, не в силах оторвать взгляд. Она прекрасно понимала, что так пялиться на незнакомца – верх неприличия, но ничего не могла с собой поделать.
Кроме классически правильных черт лица, в нем было нечто настолько притягательное, хотя и несколько порочное, что Джейн вполне понимала даму, о чем-то униженно его умолявшую. Да что дама! Джейн и сама чувствовала, что, попроси он ее о чем угодно, она тотчас забудет все нравственные заповеди, с детства внушаемые ей отцом. Это было неприятно, неправильно, но очень сильно напоминало тот самый форс-мажор, против которого человек бессилен.
Почувствовав пристальный взгляд, мужчина повернулся и взглянул на Джейн в упор, вздернув в немом вопросе бровь. Почувствовав, что мучительно краснеет, она изобразила неловкий книксен, и он ответил ей вежливым поклоном. Решив, что он принял ее за одну из своих знакомых, Джейн возблагодарила свою стандартную внешность типичной англичанки. Таких, как она, вокруг было множество. Сама она считала свою внешность слишком заурядной и хотела бы быть такой же яркой и веселой, как Шарлотта.