Читать интересную книгу Пианино из Иерусалима - Малышева Анна Витальевна

Александра издала короткое восклицание и кивнула:

– В таком случае перевозка еще больше упрощается. Автор даст разрешение на вывоз.

– Нет, не даст, – отрезала Илана. – Генрих считает мою идею с отправкой картины авантюрой и участвовать ни в чем не будет.

– Но… – Александра окончательно растерялась. – Значит, автор возражает?

– Автор может возражать, сколько ему угодно. – Илана подошла к столу и мельком оглядела полотно. – Картина моя. Точнее, уже не моя, я передарила ее Филу. Полотно обязательно должно попасть в Израиль, а Фил придумывает разные предлоги, чтобы не брать его с собой. В искусстве он не разбирается, боится, что будут проблемы. Рассказывает что-то про таможню в Тель-Авиве… Словом…

Она энергично растерла сухие ладони:

– Мы заплатим, а вы сделаете! Это займет пару дней. Пианино тоже не имеет никакой ценности, если вас это беспокоит. Вы просто отправите его в Москву.

Александра собиралась снова ответить отрицательно – исчезнуть из города накануне важного аукциона ей совсем не улыбалось. Но она осеклась, не начав фразы – Илана открыла дверцу книжного шкафа. Достала синий пластиковый конверт, застегнутый на кнопку, протянула его художнице:

– Здесь все документы, которые понадобятся. Я приблизительно узнала стоимость транспортировки пианино. Есть фирма, которая перевезет его от двери до двери за три тысячи долларов. Отправлять из Хайфы, морским путем. Отель, билеты, прочие возможные расходы… И ваш гонорар, само собой. Из расчета тысяча долларов в сутки. Все здесь.

– Тысяча долларов в сутки? – медленно повторила Александра.

– Мне показалось, что я где-то слышала такую цифру. – Илана с беспокойством следила за изменившимся лицом гостьи. – Я предложила слишком мало?

– Слишком много, – вырвалось у Александры. Она тряхнула головой, взъерошила волосы, нервно рассмеялась. – Мне просто совестно брать у вас такие деньги за… В общем-то простое поручение. Да еще попасть из зимы в лето, посмотреть на море…

– Я уверена, что вы останетесь очень довольны, – кивнула Илана. – Значит, согласны?

– Вы предлагаете очень внушительную сумму. Тысяча долларов в сутки для простого агента по доставке… Помимо дорожных расходов… – Александра глубоко вздохнула, борясь с волнением. – Вероятно, эта цифра из какого-то старого кино. Вроде «Мальтийского сокола». В реальности платят меньше.

– Кто знает… – загадочно протянула Илана. – Может быть, вы и окажетесь в кино вроде «Мальтийского сокола»? Там очень красиво… В том маленьком мошаве[1], куда вы отправитесь. В Вифлееме.

– В Вифлееме? Я должна забрать пианино в Вифлееме?

Илана подошла к окну и настежь распахнула штору. Жемчужное сияние оттепельного предвечернего часа наполнило комнату, зажглось серебром в седых волосах женщины.

– Я говорю о другом Вифлееме, не о том, который знают все, – с грустью произнесла она. – В Израиле есть еще один Вифлеем, на севере страны, рядом с Назаретом. Вифлеем Галилейский. Там я и родилась… Так вы беретесь?

– Конечно, – ответила Александра. – Конечно!

В жестяной отлив за окном безостановочно била капель. Сверкающие капли разлетались солнечными брызгами. Декабрь притворился весной, по двору бежали ручьи.

– Тогда я сварю еще кофе, – кивнула Илана. – Мне нужно будет вас проинструктировать. Вы больше никуда не торопитесь?

– Уже нет, – улыбнулась художница. – Я полностью в вашем распоряжении.

* * *

Самолет улетал в начале первого ночи. После разговора с Иланой у Александры оставалось всего несколько часов, чтобы привести дела в порядок. Билет в Тель-Авив и отель в Хайфе она заказала еще находясь у Иланы, между двумя чашками кофе, в мобильном приложении. Рейс посоветовала хозяйка особняка:

– Вот этот, ночной – самый лучший! Ближе к шести утра будете в Бен-Гурионе. Оттуда в Хайфу можно приехать на поезде без пересадок. Быстро и дешево. Ну а там уж возьмете такси.

Илана помогла определиться и с выбором отеля – удобного и не слишком дорогого, по отзывам посетителей. Она заботилась о каждой мелочи, словно отправлялась в путешествие сама.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Вы часто бываете в Израиле? – спросила Александра, проверяя свою электронную почту, на которую прислали бронь отеля.

Ответа не последовало. Художница подняла глаза и увидела застывшее лицо Иланы, непроницаемый взгляд из-под полуопущенных тонких век, прорезанных тонкими морщинами. На миг Александре показалось, что собеседнице стало плохо.

– Простите? – беспокойно спросила она. – Все в порядке?

Веки пришли в движение, взгляд смягчился. Илана глубоко вздохнула:

– Я не бывала в Израиле уже пятьдесят семь лет. В этом году будет ровно пятьдесят семь. Ну, вы все записали, все поняли. Если будут вопросы, вы всегда можете мне позвонить.

– Мне бы все-таки не помешало иметь при себе письменное согласие автора картины, – сказала Александра, поднимаясь с кресла. – Здесь, в Шереметьево, вопросов не возникнет, но это может сыграть роль в Израиле.

Илана взглянула на потолок.

– Я не хочу просить Генриха. У него отвратительный характер, и с годами лучше не стало. Мы только потеряем время. Напишу вам согласие на вывоз как владелица картины.

Александра продиктовала ей текст в свободной форме, Илана быстро покрыла половину листа округлым детским почерком, размашисто подписалась. Покидая особняк, Александра была уже совершенно поглощена мыслями о предстоящем полете. Еще утром у нее были совсем другие планы, а точнее – почти никаких планов. Хроническая беготня в поисках заказов, затянувшийся финансовый кризис, вечное опасение, что нечем будет заплатить за съемную квартиру…

* * *

– Как тебе повезло!

Марина Алешина, ее подруга, к которой она заглянула перед отъездом, чтобы отдать небольшой долг, с удовольствием приняла деньги и выслушала краткое изложение истории. Подробностей Александра избегала, как всегда, оберегая тайну клиента.

– До чего кстати подвернулось это дело. – Марина открыла стеклянную дверь шкафа с химической посудой и положила на полку деньги. – Сейчас у всех застой. И у меня ничего – ни продаж, ни экспертиз… Просто кошмар. Я такого не припомню!

Марина Алешина была крупнейшим экспертом по старинным пластикам, давно снятым с производства. Талантливый химик и бесстрастный коллекционер, умеющий чувствовать нестабильный рынок, она и во времена кризиса зарабатывала отлично. Ее специализация была редкой, ее экспертизы ценились во всем мире.

– В последнее время деньги только у китайцев, а я с ними не люблю связываться. – Марина смотрела на свое отражение в стеклянной дверце. Затем подошла к окну, опустила жалюзи, зажгла лампу на большом рабочем столе, поправила чехол на микроскопе, открыла ноутбук. – Несколько раз со мной забыли расплатиться до конца, а найти человека в Китае невозможно… Да, вот что!

Она резко повернулась к гостье:

– Пришла в голову одна мысль! В Хайфе у меня есть старый знакомый, он уехал лет десять назад. Мы пересекались на аукционах, и он за мной немного ухаживал…

Марина рассмеялась мягким щекочущим смехом, поправила блестящие черные волосы, уложенные в высокую прическу. Она умело копировала стиль шестидесятых годов прошлого века, и это очень шло к ее здоровой, полнокровной красоте. Александре она напоминала портрет молодой Екатерины Первой – пышная брюнетка с гордой осанкой и лукавым, дерзким взглядом.

– Павел… – Марина щелкала клавишами. – Он писал мне после отъезда несколько раз, просил скидывать заказы в Израиле, если попадутся. Но ничего никогда не попадалось. Да, вот его последнее письмо – Павел Щедринский. Тут и телефон есть. Давай я вас свяжу? Вдруг пригодится… Сейчас напишу ему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Давай. – Александра посмотрела на циферблат часов с оторванным ремешком. – Не очень понимаю, как он мне может пригодиться, но все же… Я в Израиле никого и ничего не знаю.

Марина протянула ей распечатанное письмо: