Читать интересную книгу Красная капелла. Страшный сон гестапо - Валентин Константинович Мзареулов

которые ему предстояло решать. План, составленный руководством разведки и утвержденный наркомом внутренних дел Л. П. Берией, требовал от Короткова, чтобы он разобрался в знакомствах «Корсиканца», «сосредоточив внимание на наиболее перспективных с точки зрения разведки, обеспечил получение информации по актуальным проблемам внутренней и внешней политике Германии, выяснил положение и роль оппозиционных сил в стране, получил сведения, обеспечивающие безопасность командированных в Германию советских граждан». Ему предлагалось проверить и в случае подтверждения детализировать ранее поступившую от «Корсиканца» информацию о военных планах Гитлера в отношении СССР[36].

Документ обходил вопрос о возможности войны между СССР и Германией в недалеком будущем. Однако полностью такая вероятность не исключалась. Отсюда – указание, выяснить, что будет делать Германия в случае «затяжки и расширения» войны[37]. Таким образом, заключение 23 августа 1939 г. Советско-германского пакта о ненападении и подписание 28 сентября того же года «Договора о дружбе и границе между СССР и Германией» не снизило бдительности советской разведки.

В начале января 1941 г. Коротков был в Берлине, а 7 числа того же месяца встретился с «Корсиканцем». В кругах «Клуба богатых» складывается мнение, рассказывал «Корсиканец», что Германия проиграет войну. В этой связи немцам необходимо договориться с Англией и Америкой о том, чтобы повернуть оружие на Восток. Как сообщил «Корсиканцу» «Старшина», в штабе военной авиации Германии отдано распоряжение начать в широких масштабах разведывательные полеты над советской территорией с целью фотографирования всей пограничной полосы СССР. В зону разведывательных полетов включен Ленинград.

Главком люфтваффе рейхсмаршал Г. Геринг все более склоняется к заключению соглашения с Америкой и Англией. Геринг «распорядился перевести «русский реферат» министерства авиации в «активную часть» штаба авиации, разрабатывающую военные операции»[38].

В тот же вечер телеграмма из резидентуры в Берлине ушла в Москву и утром следующего дня лежала на столе Берии, распорядившегося разослать ее высшему руководству страны.

Сведения, поступавшие от «Корсиканца» и «Старшины», указывали на то, что Германия приступила к непосредственной подготовке нападения на Советский Союз. В то же время из Москвы, кроме замечаний о неточности географических названий и расхождениях в цифровых данных о немецкой авиации, никаких указаний не поступало. После многодневных размышлений Коротков решился на рискованный и беспрецедентный шаг: обратиться лично к Берии и высказать ему свою тревогу за будущее.

Резидент А. З. Кобулов понимал, что отмалчиваться в такой ситуации становилось опасно, но и брать ответственность на себя он не хотел. Кобулов разрешил Короткову подать рапорт наркому, но только от своего имени. 20 марта 1941 г. Коротков сдал письмо на отправку в Москву с дипломатической почтой:

«Тов. Павлу[39] – лично. Разрешаю себе обратить ваше внимание на следующее: в процессе работы с «Корсиканцем» от него получен ряд ценных сведений, говорящих о подготовке немцами военного выступления против Советского Союза на весну текущего года»[40].

Это было принципиально важное сообщение. Оно нелегко далось Короткову, который знал, как внимательно следят в Центре за каждой строкой информации «Корсиканца» и «Старшины» и при удобном случае стараются подчеркнуть ненадежность данных, похожих на англо-американскую или немецкую дезинформацию.

«В октябре 1940 г. «Корсиканец» сообщил, – писал Коротков, – что в ближайшее время предстоит оккупация немцами Румынии. Эта акция всего лишь предварительный шаг к выступлению против СССР, цель которого является отторжение от Советского Союза территории западнее линии Ленинград – Черное море и создание на ней правительства, находящегося в немецких руках. На остальной части СССР должно быть образовано дружественное Германии государство»[41].

Ответственный работник института при Комитете Геринга по выполнению четырехлетнего плана рассказал «Корсиканцу», что получил задание подготовить расчеты эффективности оккупации Германией советской территории. При этом приводилось мнение начальника Генерального штаба ОКХ Ф. Гальдера о неспособности Красной армии оказать длительное сопротивление, о возможности оккупации вермахтом Украины в чрезвычайно короткий срок при нанесении молниеносного удара и даже о захвате Баку.

Принц Зольм, знакомый «Корсиканца», имевший связи в военных кругах, заявил, что подготовка удара против СССР стала очевидностью. Об этом свидетельствует расположение германских войск на советской границе. Немцев очень интересует железная дорога Львов – Одесса, имеющая западноевропейскую колею. Журналист, преподаватель высшей партийной школы нацистов в Берлине, имеющий знакомых среди сотрудников министерства иностранных дел и органов безопасности Германии, заявил «Корсиканцу», сославшись на свой разговор с германским фельдмаршалом, что Германия в мае 1941 г. выступит против Советского Союза[42]261.

От других лиц «Корсиканец» получил аналогичные сведения. Например, данные о том, что немцы подготавливают карты размещения советской промышленности по отдельным районам страны, а военнообязанные, знающие русский язык, получили извещения, что в случае мобилизации они будут использованы в качестве переводчиков при военных трибуналах.

Сотрудник одного из подразделений «исследовательского отдела» – технической разведки люфтваффе, службы прослушивания телефонов, в беседе с «Корсиканцем» высказал личное мнение, что военные операции против Британских островов отложены. Вначале последуют боевые действия в зоне Средиземного моря, после этого – война с СССР и лишь затем – операция против Англии. Другие источники подтверждали данную информацию[43].

Эти данные, напомнил Коротков, подробно, с указанием источников и обстоятельств их получения «Корсиканцем» уже докладывались Центру. Однако их рассмотрение в полном объеме дало бы новые более глубокие возможности для анализа, чем приведенный им краткий обзор.

В глазах Короткова «Корсиканец» заслуживал полного доверия, а данные о том, что немцы всерьез взвешивают вопрос о нападении в скором времени на СССР, соответствуют действительности. «Но мои личные впечатления могут быть недостаточны или ошибочны… Отношениям с «Корсиканцем» помимо всего прочего, стараемся придать характер личной дружбы и внимания». В Москве, по-видимому, материалы о «Корсиканце» не сконцентрированы в одном месте, что затрудняет работу с ним, прежде всего анализ сообщаемой им информации[44].

Коротков призывал Центр к активизации работы по добыче и проверке информации о подготовке Германии к войне. Это был слишком важный вопрос, чтобы его решением занимались только «Корсиканец» и «Старшина», одними из первых подавшие сигнал тревоги.

Берия никак не отреагировал на записку Короткова. Тем не менее, кое-какие выводы в Центре были сделаны. Чтобы разгрузить «Корсиканца», обобщавшего всю информацию, поступавшую от источников, и дать ему возможность сосредоточиться на сведениях, имевшихся в министерстве экономики, 27 марта 1941 г. Виктор[45] дал указание в резидентуру, установить Степанову[46] контакт непосредственно со «Старшиной», от которого главным образом поступали в последнее время сведения о военных приготовлениях Германии.

Просьба Эрдберга представить его «Старшине» не вызвала у «Корсиканца» возражений. Он только попросил Эрдберга не раскрывать Шульце-Бойзену своей принадлежности к Советскому Союзу и сказать, что является лишь посредником русских. Как полагал «Корсиканец», его друг, узнав, что имеет дело с