Читать интересную книгу Новый Ной - Джеральд Даррел

Достигнув скалы, мы убедились, что она и в самом деле изрезана пещерами различных форм и размеров, что делало ее похожей на медовые соты; входы в них заслоняли кучи камней и невысокий подлесок. Мы поделили скалу на участки, и каждый взялся обследовать свой, ища, чем здесь можно поживиться.

С надеждой на успех я продвигался среди скал, светя фонарем туда и сюда, и вдруг увидел, как из кустов выскочило существо странной формы и, мелькнув передо мной, юркнуло в небольшую пещеру. Я ринулся вперед и, став на колени перед входом, посветил туда, но ничего не увидел. В ширину вход в пещеру был почти с дверной проем, но в высоту едва достигал двух футов. Чтобы добраться до скрывшегося в пещере зверя, мне пришлось ползти на брюхе, держа фонарь в зубах. Это было в высшей степени неудобно, тем более что пол пещеры был усыпан острыми обломками скал, поэтому продвижение вперед оказалось медленным и болезненным.

Я увидел, что проход заканчивается небольшим круглым помещением, из которого новый проход вел дальше вглубь. Я прополз и по этому коридору и обнаружил, что и он заканчивается подобным помещением, только гораздо меньших размеров. Посветив вокруг, я услышал два глухих вздоха, за которыми последовало шуршание, скорее похожее на хрип. Пока я соображал, откуда исходит этот странный звук, хрип повторился, и некое существо, выскочив из мрака, выбило у меня из руки фонарь и бросилось наутек; мне показалось, что в запястье вонзилось полсотни иголок. Подобрав фонарь, я увидел, что оно так исколото и исцарапано, будто я со всего размаху сунул руку в куст ежевики.

Вползя в коридор, по которому удрал таинственный агрессор, я снова посветил вокруг и скоро обнаружил противника. Это был взрослый кистехвостый дикобраз. У этих диковинных животных задняя часть покрыта длинными острыми иглами, а голый хвост заканчивается чем-то вроде кисти из иголок, похожей на колос пшеницы; если этой кистью потрясти, то и раздается тот самый хриплый шуршащий звук, что я слышал в самом начале. Дикобраз повернулся ко мне спиной, растопырил иглы, искоса глянул вытаращенными злобными глазками и предупреждающе затопал лапой. Я решил, что без риска для себя схватить его можно только за одну часть тела, а именно за хвост. Тщательно обернув руку холщовым мешком, я подполз ближе и цапнул его как раз чуть выше устрашающего пучка иголок. Пытаясь бежать, он рванулся назад, и колючки прошли сквозь холст, как нож сквозь масло. Тем не менее я превозмог боль и попытался натянуть зверю на голову мешок, который держал в другой руке. Но я был так зажат в узком коридоре, что успешное манипулирование мешком оказалось невозможным. С каждым движением мне в тело впивались все новые иглы, и в конце концов животное бросилось мне на грудь. Того, что пережил я, одетый лишь в тонкую рубашку, я и врагу не пожелаю.

Я решил, что лучше всего попытаться вытащить дикобраза из пещеры и там уже сунуть его в мешок. Крепко ухватив упирающегося злюку за хвост, я пополз назад, осторожно волоча его за собой. Казалось, прошли часы, прежде чем я очутился на свежем воздухе; мой пленник, похоже, утратил всякую волю к сопротивлению и вел себя совсем смирно. Я кликнул охотников и с их помощью запихал добычу в мешок. Дорого же мне пришлось заплатить за поимку – я был с ног до головы исколот, покрыт синяками и царапинами.

При сборе своей коллекции я испробовал множество методов. Можно, например, разместить в разных уголках леса ловушки, но делать это нужно со знанием дела, потому что большинство лесных животных имеют свою четко обозначенную территорию, черту которой редко переступают. Они обычно строго следуют привычному маршруту – по тропинкам ли, по кронам деревьев, – и если ты поставил ловушки в стороне от него, более чем вероятно, что животные туда никогда не попадутся. Многие считают, что в больших лесах звери бегают, куда им заблагорассудится, но это не так: каждое выбирает для себя подходящую территорию и обосновывается на ней. Иногда это большие участки, но иногда они на удивление малы, почти как клетка в зоопарке. Главное – было бы вдосталь еды, питья, удобное и безопасное место для спанья. А чего еще надо? От добра добра не ищут.

Бытует мнение, будто ловля диких животных неизменно сопряжена с большой опасностью, а уж поиски их ночью в лесу – настоящее безумство. В действительности же глубины леса не столь опасны, причем в ночное время не больше, чем днем. Приходите сами и убедитесь, что дикие звери, заслышав ваше приближение, жаждут только одного – уйти с вашего пути и избежать нежелательной для них встречи. Они нападут лишь в том случае, если вы загоните их в угол, и трудно их за это винить. Но вообще-то все лесные твари, не исключая змей, ведут себя весьма корректно, только бы их оставили в покое. В общем, отлов диких животных – не такая уж страшная штука: вернее, степень опасности зависит от вашей самонадеянности. Другими словами, идя на глупый риск, не сожалейте потом о последствиях. Случается, конечно, и так, что в критический момент вы ставите себя под удар, не сознавая этого, и только потом ужасаетесь собственной глупости.

Направляясь второй раз в Западную Африку, я познакомился на борту судна с молодым парнем, который ехал на банановую плантацию. Он признался, что единственное, чего действительно боится, так это змей. Я объяснил, что змеи, как правило, стремятся избежать встречи с человеком, к тому же их не так много, и едва ли ему суждено будет близко познакомиться с ними. Мой рассказ, видимо, настолько воодушевил его, что он даже пообещал достать несколько экземпляров для моей коллекции. Я поблагодарил его и тут же позабыл об этом разговоре.

...Собрав коллекцию, я ехал по побережью туда, где намеревался сесть на корабль. До отплытия оставалась всего одна ночь, как вдруг на машине примчался мой случайный попутчик. Он был крайне взволнован и сообщил, что наконец отыскал обещанное: на банановой плантации, где он работал, оказалась яма, полная змей, и все они будут моими, если я отправлюсь вместе с ним и извлеку их оттуда. Не дав себе труда расспросить, что же это за яма, я согласился, и мы поехали. Прибыв в его бунгало, я обнаружил, что там собралось немало желающих глазеть, как я ловлю змей.

Перед столь ответственным мероприятием всей компанией решили пропустить по маленькой. Вижу – мой приятель что-то ищет; как выяснилось, кусок веревки. Я поинтересовался, зачем она ему понадобилась, и был немало удивлен ответом – оказывается, чтобы спустить меня в змеиную яму! Вот тут-то я впервые и задал вопрос: что же это за яма такая?

Ее размеры превзошли мои самые смелые предположения. Яма, похожая на большую могилу, имела примерно двадцать футов в длину, три в ширину и минимум десять в глубину. Я поспешно объяснил, что для ловли змей в такой яме нужен фонарь, которого я не догадался захватить. Ни у кого из всей компании фонаря, как ни странно, не нашлось, но мой приятель нашел-таки выход: он привязал к концу веревки большую керосиновую лампу, чтобы опустить ее вместе со мной. Я не возражал, тем более что, по его словам, она светит лучше любого фонаря. В этом он оказался прав.

Взяв все необходимое, мы побрели по освещенной лунным светом банановой плантации к знаменитой яме, и я тешил себя надеждой, что змеи, ее населяющие, по счастливой случайности окажутся каким-нибудь безобидным видом. Но лишь только я спустил туда лампу, я увидел, что яма кишит детенышами габонской гадюки – едва ли не самой коварной змеи во всей Западной Африке. Гаденыши были явно взбудоражены нашим вторжением – поднимая головы, похожие на наконечники копий, они злобно шипели.

Коль скоро мне не дано было предугадать, что придется спускаться в глубокую яму, кишащую ядовитыми гадами, то и одет я был неподобающим образом. Брюки из тонкой материи и сандалии, конечно, никак не могли защитить от дюймового жала габонской гадюки. Я объяснил это своему приятелю, и он великодушно одолжил мне брюки и башмаки, оказавшиеся достаточно прочными. А поскольку все мои требования были исчерпаны, меня обвязали вокруг пояса веревкой и начали спускать.

Вскоре оказалось, что мои помощники и зрители завязали на веревке скользящий узел, и чем ниже я спускался, тем туже затягивалась веревка, так что дышать стало почти невозможно. Когда до дна оставалось совсем чуть-чуть, я крикнул, чтобы спуск приостановили, – хотел удостовериться, что в точке моего приземления змей нет. Удостоверившись, я дал сигнал спускать дальше, и тут произошли две неприятные вещи. Во-первых, перед началом операции все так волновались, что никто не догадался подлить в лампу керосина, и в самый ответственный момент свет погас. Во-вторых, размер башмаков, которые мне любезно одолжили, значительно превышал мой собственный, и один сразу слетел. Вообразите, каково мне было в темноте на глубине десяти футов, на одной ноге, окруженному семью-восемью разъяренными гадюками, – никогда в жизни я не испытывал такого страха! Я стоял, боясь пошевелиться, пока мои ассистенты вытащили лампу, долили ее, зажгли и снова спустили мне. Я тут же бросился отыскивать второй башмак.