Читать интересную книгу Новый Ной - Джеральд Даррел

В горах Британского Камеруна густые тропические леса чередуются с лугами, обильно заросшими травой. Здесь наилучший результат давали расставленные сети, куда загоняли животных. Именно в этих лугах мне хотелось отловить гигантскую белку – самую крупную из обитающих в Камеруне, которая в два раза больше обычной английской белки. Эти животные встречаются также и в низинах, но там они обычно проводят время на самых высоких деревьях, лакомясь плодами и орехами, и очень редко спрыгивают на землю, так что поймать их практически невозможно. Здесь же они живут в узких полосах леса по берегам рек и ручьев, а утром и вечером спускаются в луга в поисках пищи. Охотники сказали мне, что знают один участок, изобилующий этими белками, и я решил попробовать половить их рано поутру, когда они спрыгнут в траву кормиться.

Мы выступили в поход около часа ночи и прибыли на место как раз перед зарею. Сети мы расставили на краю леса полукругом, замаскировав их травой и ветками. Все это делалось в полной темноте и тишине, чтобы белки не догадались о нашем присутствии. Затем мы спрятались в больших кустах и стали терпеливо поджидать. Когда занялась заря, одежда наша была насквозь мокрой от росы. Климат в горах куда прохладнее, чем на равнинах, и к восходу солнца мы успели так продрогнуть, что стучали зубами от холода.

Наконец, когда над лугом поднялся густой утренний туман, мы услышали, как над нами в разных местах раздалось недовольно "чук-чук", и охотники шепнули мне, что это белки готовятся спуститься вниз на утреннюю трапезу. Всматриваясь сквозь листья в тот участок луга, где были расставлены наши сети, я вскоре заметил странный предмет, скачущий вверх-вниз. Он был черно-белым и походил на длинный воздушный шар. Если бы не охотники, я бы никогда не догадался, что это. Оказалось, это хвост белки, прячущей в траве все остальное. Скоро к одиноко скачущему хвосту добавилось еще несколько, а когда туман рассеялся, мы увидели и самих белок, то осторожно перепрыгивающих с кочки на кочку, то садящихся на огромные хвосты, раскрашенные в черную и белую полоску. Когда они оказались довольно далеко от деревьев, мы поднялись с корточек и развернулись в линию. Затем я дал сигнал, и мы медленно двинулись в направлении луга. Наше появление было встречено громким испуганным квохчущим хором – это заголосили белки, сидевшие сзади на деревьях. Те же, что скакали по земле, остановились и подозрительно вытаращили на нас глаза. Наш план был таков: медленно наступая, отогнать зверьков подальше от деревьев и подвести поближе к сетям, а затем, обратив в паническое бегство, загнать их туда; но было похоже, что он не сработает так, как мы наметили.

Одна из белок, оказавшаяся хитрее других, поняла наши намерения и, задав стрекача, обогнула линию охотников слева и скрылась в лесу. Другие сидели и наблюдали за ней, пребывая в нерешительности и соображая, следовать ее примеру или нет. Они находились еще за пределами территории, оцепленной сетями, и мы поняли, что если чуть-чуть промедлим, то белки догадаются удрать вслед за первой и нам не видать их как своих ушей. Мы двинулись вперед, вопя и размахивая руками, чтобы нагнать на них как можно больше страху. Белки ошарашенно глянули на нас и обратились в бегство.

Двум из этих бестий удалось-таки скрыться – одна удрала вправо, другая влево, но три бросились прямехонько в сеть и через пару секунд сбились в бесформенный клубок. Нам стоило огромных трудов вызволить их оттуда – мало того, что они яростно фыркали, так еще искусали нам руки своими оранжевыми зубами. А такие изящные создания – с красно-коричневыми спинками, лимонно-желтыми брюшками и огромными закругленными хвостами в черно-белую полоску, каждое восемнадцать дюймов длиной. Теперь, когда оставшиеся на свободе белки поняли, что мы охотимся за ними, продолжать ловлю было бессмысленно, и пришлось довольствоваться тремя. Мы отнесли их в лагерь в сумках из прочного холста. Затем, пересадив в роскошную просторную клетку и снабдив щедрым пайком из овощей и фруктов, оставили их наконец в покое. Тщательно обследовав свое новое жилище, белки слопали за милую душу все, что им положили, и, свернувшись калачиком, уснули.

Я долго думал, почему этих белок называют крикуньями, и на следующее же утро получил ответ. На заре меня разбудил странный звук, доносившийся из клетки; я вылез из постели и обнаружил, что источником его являются белки, сидящие у проволочной дверцы. Их позывные начинаются с негромкого гуда, подобного ветру, когда он гудит в телеграфных проводах; звук постепенно нарастает, в нем все сильнее звучат металлические ноты, пока он по тону не становится похожим на затихающий звук гонга. Белки оглашали этим криком мой шатер каждое утро и в течение целой недели будили меня ни свет ни заря, пока я не привык. Если учесть, что к ежеутренним концертам добавлялись ежевечерние, то поневоле задумаешься, не на свою ли голову ты поймал этих тварей.

Глава вторая,

В КОТОРОЙ У МЕНЯ НА ПОПЕЧЕНИИ ОКАЗЫВАЮТСЯ КРОКОДИЛЯТА, КИСТЕХВОСТЫЕ ДИКОБРАЗЫ И ВСЕВОЗМОЖНЫЕ ЗМЕИ

Когда в результате ежедневных походов у меня собралась порядочная коллекция животных, я обнаружил, что времени для новых вылазок остается все меньше и меньше, так как мои питомцы требовали к себе все больше и больше внимания. Чтобы продолжать пополнение коллекции в прежнем темпе, оставалось одно: выходить на ловлю ночью.

Это, пожалуй, один из самых волнующих видов поиска. Вооруженная помимо обычного набора сумок, бутылок, ящиков и сетей еще и фонарями, наша команда выступала из лагеря сразу с наступлением темноты и двигалась медленным шагом, озаряя ярким светом нависавшие над нами ветви деревьев. Если меж них таился какой-нибудь зверь, его глаза, в которых отражался свет, сверкали среди листвы, словно диковинные самоцветы. Этот метод ловли и в самом деле оказался очень успешным: ты встречаешь столько животных, которых никогда не увидел бы в дневное время, потому что, следуя своему образу жизни, они выходят охотиться и кормиться только ночью, а днем спят в норах и гнездах. Но отыскать в ветвях или в траве – это еще полдела, самое трудное – их поймать.

Как ни странно, среди животных, которые легче других даются в руки ловцу, оказались крокодилята. Эти рептилии обитают в небольших мелких ручьях и речушках, пересекающих лес крест-накрест. Ночью они выползают на миниатюрные отмели и залегают там в ожидании, что какая-нибудь неразумная тварь придет к ручью напиться – тут-то они ее и схватят.

В поисках этих созданий мы шли по течению ручьев, иногда по пояс в воде, освещая себе путь фонарями. Вдруг неожиданно с отмели сверкнут два горящих уголька. Я осторожно подхожу, направляя свет прямо в глаза крокодиленку, чтобы он не смог меня заметить, наклоняюсь... и раз – прижимаю его к земле рогулькой, вроде той, с которой ходят на змей. Многие из этих животных имеют всего от восемнадцати дюймов до двух футов в длину, но иногда встречались и покрупнее – до четырех футов и более. Когда прижимаешь их к земле, они принимаются бить хвостами и рычать, как львы, пытаясь вырваться и скрыться под водой. Пересаживая такого зверя в ящик, необходимо внимательно следить не только за пастью, но и за хвостом, поскольку одним ударом он способен переломить руку. А то могут пуститься и на такую хитрость – лежат себе смирнехонько и преспокойно дают себя взять, а потом неожиданно извернутся и так саданут тебя хвостом, что волей-неволей разожмешь руку и выпустишь добычу обратно в ручей. Наученные горьким опытом, мы взяли за правило не поднимать крокодила с земли иначе, как крепко зажав ему шею и хвост.

Один из самых трудных и драматичных походов я совершил, когда находился в небольшой деревушке Эшоби. Мы бродили почти всю ночь без особого успеха, пока один охотник не предложил отправиться к известной ему отвесной скале со множеством пещер. Мы решили, что уж там-то точно скрывается какая-нибудь живность, и, двинувшись в указанном направлении, вскоре вышли к реке, которую нужно было перейти вброд. Мы брели по пояс в холодной воде и уже добрались до середины, когда шедший позади меня охотник включил фонарь и – о ужас! – обнаружил, что река кишит водяными змеями, снующими туда и сюда; иные, вытянув из воды шеи, похожие на перископы, смотрели на нас блестящими глазами. Эти змеи не были ядовиты (хотя, если их раздразнить, могут цапнуть будь здоров), но африканцы убеждены, что все змеи ядовиты, и относятся к любому виду с величайшей осторожностью. Бедный охотник, застигнутый врасплох на середине реки, решил, что на него ниспосланы чуть ли не все водяные змеи, какие только есть в Камеруне; издав дикий крик, он бросился к берегу, но бежать по пояс в воде оказалось не так-то просто – течение сбило его с ног, и он плюхнулся в воду, утопив все снаряжение, которое нес на голове. Напуганные шумом, водяные змеи тут же скрылись под водой. Когда бедняга снова поднялся на ноги, вздыхая и что-то бессвязно бормоча, товарищи бросились расспрашивать его, что случилось; услышав, что река полна змей, они зажгли фонари, но не обнаружили ни одной. После недолгих споров мне удалось убедить охотников постоять спокойно на середине реки с потушенными фонарями. Простояв так около получаса, мы снова зажгли их и опять увидели себя в окружении змей, точно выткавших своими телами серебристые узоры на поверхности воды. С помощью сачков на длинных рукоятках мы отловили четыре-пять; как они ни бились и ни извивались, а оказались в наших мешках. Затем мы продолжили свой путь.