Читать интересную книгу Непорочное зачатие - Михаил Волохов

Она. Да че пиздеть-то, на хуй. Компьютер свезть в Совдепию нонче оченно приваристо. Сотни тыщ печатают ребята.

Он. Тебе, блядь, про Бога, женщина! Ну не одним же черномазым компьютерами компьютерить да пизденки молочные русские в кабаках арбатских своими хуями грязными спидовыми без гондонов толочь, сука. На прошлой неделе у ЦУМа бибизьянка компьютер продавала, сука. Голову, на хуй, ножовкой в туалете кооперативном за двадцать копеек отпилили, в пизду, на супчик. Глянем, что ль, кассету видео: операцию-ампутацию позыркаем хирургическую? Сразу, мать, блядь, разогреешься.

Она. Приторная кассета - приелась, Венечка.

Он. Негритос-халява - лавы на горе русском намыть захотел. А хуюшки - без наркоза, псу, голову ему ампутировали. Им здесь обезьянам зеленым, в Парижу транссексуэля кооперативного совейского высшего качества мало - им, блядь, все в оригинале подай в совковом, сука. Подай так подай, на хуй!

Она. Не могу больше к неграм прикасаться - они так воняют, Венечка.

Он. Да их, Мань, в десяти шампунях фирменных мой керастазовых - их гниль негритосную нутряную хуй чем отмоешь, сука. Это они, мать, колбасу свиную тухлую человеческую едят кажный день божеский по пять раз в пять слоев, сука, чтобы хуй у них на наших Машек стоял, а срут только раз в месяц. Это у них с сотворения мира такие повадки сранья, мать, чтоб на бумаге туалетной экономию делать, сука, в валюте. Поэтому они такие и богатые в сравнении с долбоебами совейскими.

Она. Но ебутся же как хорошо, звери, на тебя в постели, гиганты, работают.

Он. Это у них такой наеб ебальный, Манька. На тебя работают капиталисты? Да тебя ж ебут, на хуй! Да, бля, если мясцу негритосскому дать денек в молоке полежать, отмочить - не так уж и воняет невыносимо, есть, сука, можно. (Нюхает еду на столе, морщится.) Не такую гадость едим, на хуй.

Она. Да где ты, бля, молока ша достанешь, еб твою?

Он. В цековском буфете, у бабушки, на хуй. В гондон пусть свой отливает и несет. А то я хуй ей негра больше кусочек поделюсь-отрежу. Помрет же с голода, в пизду, бабка - только квартиру, чую, и на том свете нам хуй оставит, старой закалки, блядь, коммисарша ебаная. Ее, блядь, могила хуй перестроит-переломает, на хуй. Вот ты, на хуй, молодец - ноги у негра крепко держишь, когда я ему бошку отпиливал на воскресенье, сука, белооблачно после субботы черной, пахоты совейской каторжной. Я не расист, Мань, но когда негр тебя по-совейски наегорить пытается... Приканал к нам на ночь ебаться. Сандвич транссексуальный ему за сто хранков пеки, сука. Это потому что он, жоржик, сука, узнал, что мы совейские нищие - нам и ста хранков жирно будет. Вот чей хуй надо было подшить к тебе, Манюшенька. Не догадались сразу. Как угря копченого, негра хуй захавали - как угря, сука, копченого, без косточек.

Она (поет). Как на нашу на деревню

Прилетели гуленьки.

Прилететь-то прилетели,

Улететь-то - хуеньки. Он. Да конкурентов наших еще тут развелось. На Новокузнецкой, вон, на прошлой неделе в "жигуле" компьютер два, сука, белых негра продавали, а два других покупали. Налетает любер-рокер-конкурент на мотоциклетке с люлькой - из "Калашникова" четверых в решето засаживает, компьютер в люльку, а толпа аплодирует за кино бесплатное и клевое. А на Рижском рынке тушинские в наперсток ширялись, а черный один с уставом своим полез - не стало на земле черного. А кооператив в совке откроешь: тамбовскому рэкету дай, рязанскому рэкету дай, а казанскому не осталось - он тебя как порося в сердце свиноколом, пять дырок при дневном свете делает, и так и было. Менту жалуешься - а он против кооператива, на хуй. Или плати поболе, чем рэкету, за охрану. Все мы, тварюшки совейские, в убийцы заматерилизовались и коммунизм получает тот, в ком сноровки больше первым в глотку впиться, на хуй. Да, бля, негров-убийц американских братва наша с работы, на хуй, сняла. Хуй, бля, негры по зверствам с иммигрантом нашим совдепельским сравняются. Когда, бля, само-то друг дружку на корабле этом, с родины отчалившим, как крысы безродные в бочке, друг друга шамкаем, на хуй. Хуй ли ты крысиные зенки таращишь академик бабьего удара по почкам? Если грохнуть меня приказали, грохай, не насилуй глазенками. Конца света дожидаешься? Вот он, конец света здесь в Чимкенте семипалатинском радиоактивнофосфорносвинцовом в центре города, сука, трубкам мира поставщик первый анаши камнестической сна мертвецкого республикам единым в независимость нацменскую едино съебываюшим!!!

Она. Я ребеночка от тебя хочу - только ребеночка!!! (Обнимает его.)

Он. Меня, сука, ешь, своего ребеночка, спекся в духовке совейской, на хуй, негр твой совейский, еврей черносубботний, каторжанин, сука, крыса, хрюшка, Хавроня, пизда безразмерная! (Отталкивает ее.)

Она. Здесь во Франции тоже революция была, а они вежливенькие такие, французики.

Он. Да мы, на хуй, с население Франции у себя людишек перехуячили - всех, поди, интеллигентов, евреев русастых вежливых, перехуячили или в ту же Францию в эмиграцию сбагрили. Я, вон, раз приспичило, днем в миди э деми, у Эйфелевой башни поссал и посерил, сука, хуй мне кто слово поперек сказал - сразу б зашиб за грубость хранцуза, в пизду, вежливого, пока у него денег не попросишь поделиться, подербаниться, сука, с вором в законе - наполеоновской рьяности вора, сука! Я ж ведь, блядь, не совсем стебанулся - два франка, шесть рублей за туалет пятнадцатиминутный автоматный в щель, в пизду его алюминиевую с концами выбросить. А если мне пятнадцати минут на сранье геморройное ебельное совейское мало, сука, - еще два франка, в пизду, выкинуть? Двенадцать рублей, на хуй? Да, бля, в совке мне в течение суток на инженерной должности на храицузский туалет один въебывать нужно. Блядь, ни хуя тут не было, Мань, революций. Тут, блядь, такая революция мировая нужна, сука, чтоб к норме все свесть - человеческой совейской нормальной норме, на хуй! А негров с арабами, животных домашних, развели? Тут, блядь, давно пора кабак открывать на Шанзелизее с тушеными-копчеными арабами да неграми. Блядь, сука, не было бы во мне этой вежливости хранцузской интеллигентской, сука, лени святой русской бля буду - открыл бы, на хуй, кабак на Шанзелизее негро-арабический. У Лепена Муссолини денег взял бы, в пизду, и открыл бы, на хуй. Валюты бы заработал, всех блядей хранцузских перееб бы, на хуй. Тут же классная блядь французская полторы тыщи франков через гондон требует, сучка. Я б устроил им тут русскую революцию сексуальную с неграми жареными на Шанзелизее - бля буду - устроил б, на хуй. У меня, бля, в Москве попробовал один негр Эйфельную башню обсереть я ему сразу объяснил, где в столице без гондона ебут сперматичнее.

Она. Какая в Москве Эйфельная башня, Федя? Ты совсем одичал с запоя-то хранцузского заебливческого.

Он. Ну ты, блядь, Аглая Родионовна, на хуй - а памятник этому арапчонку черножопому Александру Сергечу на Пушкинской площади тоща как же - Пушкин который, еб твою?

Она. Это, что ль, ебарь первый при царе гороховом был который?

Он. Ну так чумазый - чумной блядун-то, на хуй. Я на лавочке там супротив сидел, пизду одну ждал. Тебя с Воронежа - царевну блядическую. Ты, сука, тогда задинамила свиданку, щипачка, лярва, сука нотная. С полкашем, паханом с Афгана, баралась за тугрики. А тут откуда ни возьмись негр из-под земли в дупелину окосевший, мокрота не растертая, вылупился. На Расею-кинотеатр зенками дрочится, а хуем, в пизду, и жопой, блядь, ссыт и серет на Пушкина, на хуй. С птичек, сука, пример спиздил, что чердак Пушкину весь засерели гуленьки-голубки-воробышки, на хуй. В птичку негр решил обратиться, а меня хуй наебешь, на хуй. Народ столпился - не ропщет народ, сука, живому негру, Пушкину монумент свой обсирающему, сочувствует, на хуй. Да я б тоже промолчал, на хуй, да в мозгах-то моих сивушных Пукин - ебарь, сука, царский у меня с совдепельскими, сука, ебарями царскими - с Есениным и Высоцким всю дорогу, сука, ассоциируется. Это ж, блядь, как Пушкин не смог управиться с Дантесом, гондоном-то ненашенским по Наталью Николаевну, сука, тезку твою блядовитую так же и Дункан с Влади ебарей-то нашенских Сержа с Владимиром к гондонам ненашенским, с усами гондонам-то привьючили - у них и порушилось с Россией матерное кровообращение. Ты, бля, день не дай русскому человеку поматериться, другой день не дай, но на третий день он или с ума сбрыкнется, или с собой покончит, или тебя придушит, Дездемону, на хуй - не вечное наше терпение жидовское русское, блядь, мой хуй, ебать тебя, колотить, мать, сука, твою напополам. И вот когда Есенина с Высоцким в лице Пушкина лже, сука, Пушкин гондон усатый, ненашенский говном самогонным черным, в натуре черным, сука, засрать сповадился, тут мое терпение интернациональное пиздой накрывается. Блядь, толпа собралась наблюдательная. Мент, сука, толпу глазом-ватерпасом прощупывать начал - зачинщиков выявлять мероприятия в защиту сранья птичьего. Я говорю, разуй зенки, мент, ты че, за вальдшнепа его принимаешь - это ж, блядь, рябчик, в пизду датый хронически, блядь. Тебе показать, как рябчиков самогонных надо разделывать, гондонов усатых хуем реактивным нашенским. Дает добро мент инициативе частной, сука. Подхожу к негру, а он, Кашей, тут же в белого, альбиносного негритоса превращается.